Ландо - Ламур Луис. Страница 14

Я оплатил покупку и стал прицеплять ножны к поясу, на минуту задержавшись у входной двери. И именно эта задержка спасла меня от беды.

На обочине дороги, менее чем в десяти шагах от меня, стоял Дункан Кэфри!

Он стоял ко мне спиной, и я мог видеть только его профиль. Но я не скоро забуду этот нос. И хорошо помню, как тогда подправил его.

Заметив Дункана, я сразу обратил внимание на его собеседника, и почувствовал, холодок на спине. Даже на расстоянии было видно, как сверкают злые, жестокие черные глаза на узком лице с глубокими морщинами.

На мужчине был черный костюм и цилиндр, грязная белая рубашка и черный засаленный галстук.

Отступив назад, я медленно пошел в противоположном направлении, чувствуя себя не в своей тарелке, по коже бегали мурашки, казалось, что те двое смотрят мне вслед. Дойдя до угла, оглянулся. Пара продолжала разговаривать, не обращая на меня внимания.

Никогда раньше я не встречал этого человека в цилиндре, но я догадался, кто это.

Бишоп.

Конечно, он. Мне не раз описывали его, и Кэфри упоминал о нем той ночью, когда мы с Тинкером сидели в кустах и слышали их.

И пусть никто не говорит, что это случайность или совпадение. Я не мог ошибиться, увидев Дункана и Бишопа в Матаморасе. Их привело сюда что-то связанное со мной. В этом я был совершенно уверен, и ничто не могло поколебать моей уверенности.

Мне пришла в голову мысль, что надо бы вернуться в Браунсвилл и рассказать обо всем Тинкеру и Джонасу. А что, если они подумают, будто я преувеличиваю опасность или испугался, или еще что-нибудь такое?

Вернувшись в таверну, я рухнул на стул, стоявший у стола, за которым сидел Мигель, и сказал:

— Наслаждайся пока своей выпивкой, потому что сегодня ночью нам необходимо убраться отсюда.

— Сегодня ночью?

— Как можно скорее, и не привлекая к себе внимание.

Выпив стакан пива, я объяснил ему причину. Даже сюда доходили слухи о Бишопе, и Мигель был вполне готов к тому, чтобы уехать.

— Одно условие, — сказал он, — нам придется быть очень осторожными. Прошел слух, что сбежал какой-то заключенный и отправился на юг. Полиция думает, что он собирается добраться до границы. Солдаты его ищут.

Было за полночь, когда мы прошли через лимонно-желтый круг света, который отбрасывал фонарь на конюшне. Конюх в серапе, накинутом на плечи, спал сидя, прислонившись к стене. Из таверны слышалась музыка, а в воздухе носились запахи свежего сена, навоза, кожаной сбруи и лошадиного пота.

Когда мы выводили лошадей из конюшни, я наклонился вперед и кинул песо конюху на колени. Проезжая мимо таверны, оглянулся и увидел, как в темной двери дома рядом с таверной мелькнула тень человека, принадлежавшая очень высокому мужчине в сапогах и шляпе. А может, мне показалось.

Мы быстро выбрались из города. Ночь была тихой, и только сверчки своим пением нарушали тишину. Длинная дорога лежала перед нами. Как мы выяснили, скот имелся на ранчо к юго-западу от Санта-Терезы, а золото лежало где-то на побережье, которое нам предстояло отыскать.

Насколько нам известно, отец единственный точно знал, где находится затонувший корабль. Курбишоу убили человека, рассказавшего им об этом, думая, что смогут найти сокровища по описанию. Но карта капитана Элама Курбишоу оказалась неточной, на всем протяжении побережья на ней обозначался только один залив, хотя на самом деле их имелось несколько. А если кораблю удалось пройти между длинной песчаной отмелью и побережьем, вдоль которого она тянулась, то он попадал в такой сложный лабиринт заливов, каналов и бухт, что искать его там то же, что определять мычащую корову среди стада в пять тысяч голов.

— Солдаты могут остановить нас, — предупредил Мигель. — Хорошо бы не доставить им такого удовольствия. Солдаты порой хуже бандитов.

Пока мы ехали, мысли мои вернулись к Джин Локлир и этой надменной девчонке Марше.

Ей четырнадцать. Года через два выйдет замуж. Мне жаль того, кому она достанется. Джин, иное дело. Как здорово она умеет привлечь к себе мужчину, поговорить с ним, понять его. Не удивительно, что Джонас так высоко ценит ее.

Уже почти рассвело, когда мы свернули с дороги в чащу. Через полмили наткнулись на лощину, где росла трава и бил родник. Здесь расседлали лошадей и устроились спать. Мигель сразу отключился, а ко мне долго не шел сон. Мысли крутились у меня в голове, не давая заснуть. Я думая об отце, вспоминал, как он учил меня. Возможно, он что-то рассказывал мне о золоте, а я не понимал?

От этих воспоминаний я совсем загрустил, тоска нахлынула на меня.

Мама умерла. Отец? Кто знал хоть что-нибудь о нем? В те времена было очень опасно путешествовать, и только отважные люди отправлялись в другие земли. Может, он попал в засаду?

Но я никогда не поверю, чтобы Курбишоу смогли его одолеть.

Глава 5

Прошло несколько дней. Следов Бишопа или Курбишоу на дороге не появилось.

Санта-Тереза оказалась тихой милой деревушкой, по улицам которой разгуливали куры. Здесь пекли самые вкусные маисовые лепешки, какие я когда-либо ел раньше.

Гасиенда, где я заключил сделку, была еще одним великолепным местом. Когда мы собрались перегонять стадо в триста голов, которое я купил, хозяева дали мне в помощь трех ковбоев, пока мои друзья не присоединятся к нам. Мы договорились встретиться в лагере к северу от Санта-Тереза.

Пастбище, где мы покупали скот, было скудным, и коровы выглядели истощенными, но когда мы подошли к побережью, они тут же проявили интерес к сочной траве и морской соли. Четыре дня мы добирались до места, где должен был находиться лагерь, но когда, наконец, прибыли, там никого не оказалось.

Здесь ковбои прощались с нами, и мы должны были сами пасти скот, пока не придет помощь. Пятеро мужчин в состоянии управиться со стадом в триста голов, когда скот сыт, и вечно голодные коровьи животы каждый день набиты свежей травой. Но у нас все было гораздо сложнее.

Едва мы разбили лагерь, разожгли костер, как услышали ржанье лошадей и увидели, что окружены солдатами, и их ружья направлены на нас.

Офицер выглядел взбешенным. Он объехал вокруг стада, осматривая тавро, потом остановился у костра.

— Кто здесь главный? — спросил по-испански.

Мигель жестом указал на меня.

— Этот американец. Он купил скот у сеньора Аллойя. Перегоняем его в Техас.

— Ты лжешь!

К счастью, ковбои не успели еще покинуть лагерь, и один из них сказал:

— Нет, сеньор. Я с гасиенды Аллойя. Хозяин поручил нам сопровождать покупателя до этого места, где его должны встретить друзья. Все правда, сеньор.

Офицер посмотрел на меня, его взгляд был холодным и враждебным.

— Твое имя?

— Орландо Сэкетт, сеньор. — Мне показалось, что он когда-то слышал мое имя.

Еще раз хмуро оглядев меня, он спросил:

— Ты знаешь сеньора Кинга?

— Мы говорили с ним на днях. Он ехал в Браунсвилл вместе с сеньорой.

Кинга уважали по обе стороны границы, и то, что я был с ним знаком, сослужило мне хорошую службу.

Офицер немного поразмыслил над ситуацией, потом сказал:

— Видите ли, сеньор. Сбежал заключенный. Мы ищем его. Если вдруг он попадется вам, схватите его и отправьте верхового ко мне. Тот, кто окажет ему помощь, будет застрелен.

Не говоря больше ни слова, он пришпорил лошадь и умчался прочь вместе со своим отрядом.

Когда солдаты уехали, наш защитник сообщил:

— Сеньор, это был Антонио Херрара — очень плохой человек. Старайтесь избегать его.

Ковбои стали готовиться к отъезду, казалось, что им не терпелось поскорее покинуть нас, и я не мог упрекать их за поспешность. В конце концов это не их трудности. Теперь нам ничего не оставалось делать, как собрать скот в стадо и ждать.

Почему человек совершает дурацкие поступки? Бросить свою кобылу и отправиться за сокровищами! Разве я думал, чем все может кончиться? Сейчас у меня было такое чувство, что я совершил самый глупый поступок в своей жизни. Я бы наверняка солгал, если бы сказал, что не испугался. Херрара выглядел отъявленным негодяем, а мы находились в его стране, где закон — на его стороне.