Адский договор: Переиграть Петра 1 (СИ) - Агишев Руслан. Страница 39

Назад уходил также, как и пришел. Осторожно пятился, внимательно следя за ложем и лежащей на нем фигурой.

Едва мальчишка скрылся за полой шатра, как снаружи тут же послышались голоса.

— Ну?

— Что там?

— Как он? Очнулся уже?

— Видел что-нибудь? Что он сказал?

Мальчишечий голос на фоне всех этих голосов был едва слышен и не сильно разборчив. Он что-то лепетал в ответ. Мол, все было тихо и спокойно. Он ничего не слышал. Припасы на столе заменил и сразу же вышел.

— Понятно… — разочарованно протянуло несколько голосов. Явно ждали каких-то особенных подробностей.

— Так, видно, что умаялся за вчера сердешный… Знамо ли дело, целую степь сжечь, — чуть громче остальных прозвучала очень странная фраза. Дмитрий сразу же навострил уши. Кажется, сейчас все должно и проясниться. — У святых тоже силы не бесконечны. Это вам не пиво с вином хлестать, а божественную силу миру являть. Понимать нужно… То особая божественная сила. Господь нам через сие свою милость явил, спася от крымчака. А то сейчас бы многие из нас воронов кормили.

— Як мы ничего… Вот молчим… — кто-то пытался что-то пролепетать в своей оправдание.

Привставший на ложе, Дмитрий с силой почесал затылок. Несколько раз даже пристукнул по голове. Ничего не помогало. В памяти о вчерашнем, по-прежнему, было совершенно пусто.

— Божья благодать, сжег, крымчаки, святой… Бред какой-то! Я-то каким-то здесь боком⁈ — недоумевал парень. — Что я, значит, сделал эдакое…

В размышлениях его взгляд случайно упал на столик с едой и во рту тут же начала выделяться слюна. Жутко захотелось пить. Еда, впрочем, тоже совсем не вызывала отвращения. Можно было что-то «пожевать». И он пожевал!

После первых двух смачных глотков травяного отвара на него вдруг напал сильный жор. Заставленный яствами ствол оказался очень даже кстати. Еда тут же стала исчезать в его рту со скоростью, удивившей и его самого.

Когда же он, сыто икая, отвалился от стола и по-барски разлегся на ложе, в шатер вошел воевода Василия Голицын, командующий всеми здесь находящими русскими войсками, самый главный короче. Боярин молча прошел к креслу и сел в него. Затем налил себе полный кубок вина и опрокинул его в рот.

— Хм…Я не знаю, кто ты. Воду в вино умеешь превращать. Может ты колдун, может святой, а может и сам Иисус Христос, как воины говорят, — заговорил он после затянувшегося молчания. Шок уже давно прошел. Сейчас в его взгляде, устремленном на парня, было любопытство и ничего более. Голицын видел в нем лишь диковинный инструмент. — Главное, передовые войска крымчака ты поджарил, как дичь в очаге. Сегодня вернулись с того берега воины и много чего рассказали. Почти пять десятков тысяч крымчаков во главе с ихним пашой Сулейманом отправил ты к ихнему богу — Аллаху. Теперь дорога к Перекопу свободна. Никого между этой крепость и нами нет. А оттуда и до самой ханской столицы Бахчисарая рукой подать.

Сидевший Дмитрий тут же весь подобрался, как хищник перед броском. До него вдруг дошло, что все закончилось! Он ВЫПОЛНИЛ задание Дьявола! Если крымское войско было разбито, значит, договор с его стороны исполнен! Волна восторга тут же затопила его с головы и до пят. Ведь все закончилось! Его дочь выздоровеет! И он вернется назад, домой! Все, все! Больше никакого этого дерьма не будет: ни бесконечной крови, ни свороченных шей и отрубленных голов, ни бесконечного оружия, ни диких нравов! Главное, он скоро увидит свою дочь полностью здоровой!

Парень даже оглядываться начал. Ведь что-то случиться должно теперь. Его как-то должны назад отправить. Дьявол, черт тебя бери! Чего ты ждешь⁈ Договор же исполнен! Он посмотрел наверх, но там виднелась лишь ткань шатра. Ничего больше.

— … Значит, ничего нам не мешает Перекоп под свою руку взять. А после можно и самого крымского хана за волосатую сиську пощупать, — … между тем Голицын продолжал то ли размышлять, то ли советоваться. Хотя последнее маловероятно. — После твоего вчерашнего действа в войске все воевать рвутся. Даже самый последний служка в походной воинской церкви воинские песни поет и грозится крымчака саблей располовинить. С такой верой запросто крымчака в море опрокинем и домой с победой вернемся…

Дмитрий, только что в мыслях уже бывший дома, икнул даже от удивления. Если бы был на ногах, с ног бы, наверное, свалился. Это что за херня⁈ Что он такое бормочет? Победа же! Поход закончился! Крымчаку дали по зубам и выгнали с наших южных границ! Другие же задачи никто не ставил!

Голицын тем временем себе еще вина в кубок налил и начал его медленно цедить. Между глотками продолжал развивать свою мысль о продолжении похода, строя не просто воздушный замок, а целую воздушную вселенную.

— … Возьмем Перекоп и станем там лагерем, чтобы войско немного отдохнуло. Казачков вперед пошлем обстановку разведать, — качал воевода головой. Все ему казалось теперь простым и понятным, словно в солдатики играл: сюда двинул одну фигуру, туда — вторую, всадника с пушками — в третье место. — В такой крепости можно будет даже от османского войска отбиться, коли султан помочь крымчакам решит. Пушек и порохового зелья у нас много. Вот так-то…

Дмитрий, слушая всю эту болтовню, скрипел зубами от злости. Теперь было ясно, почему Дьявол его не забирал обратно. Оказывается, поход не закончен. Все только начиналось. Голицын, падла, почуял запах победы и решил поиграть в Наполеона. Большой ублюдок! Валил бы обратно, ведь получил, что хотел! Победа есть, что тебе еще нужно? Подавишься ведь!

— Назад нужно возвращаться. Немедленно, и никаких гвоздей, — недовольно произнес парень, дождавшись, когда Голицын замолчит. — В Крыму нас с дерьмом смешают. Там еще войск до черта осталось. А если турецкий султан помощь пришлет? Там плыть пол дня. Пошлет тысяч пятьдесят янычар и нам сразу же кисло станет. Нужно возвращаться…

Кубок, что держал в руке боярин, дрогнул и превратился в смятую железяку. Мощи у Голицына было немерено. А злость, которой он сейчас был переполнен, лишь прибавляла ему силы.

Смятый кубок с грохотом улетел куда-то в конец шатра. Воевода встал и медленно подошел к Дмитрию.

— Слышишь, ты, святой… хм… колдун. Никуда мы не уйдем. Мне нужна настоящая победа. Я возьму этот проклятый Перекоп, даже если мне придется положить все войско в чертовых степях, — Голицын явно закусил удила. Боярин хотел триумфа, настоящего, грандиозного. До безумия влюбленный в царевну Софью, хотел возвратиться к своей государыне триумфатором и кинуть к ее ногам плоды своей победы. Ради этого готов был пожертвовать не только войсками, но и своей жизнью. — Ты или мне в этом поможешь, или здесь сгинешь.

Словно по волшебству в его руке появился богато изукрашенный пистоль. Зрачок ствола довольно крупного калибра глядел Дмитрию прямо в лицо. С такого расстояния, реши боярин нажать на курок, в парне моментально появиться весьма внушительная дыра.

— Будешь служить мне колдун, — заключил Голицын, тряхнув пистолем. — И будешь доволен наградой.

-//-//-

Царские палаты были полны людей. Рядом на совершенно одинаковых узорчатых тронах сидели двое соправителей — царевна Софья и царевич Петр. Перед ними у стен стояли две группы бояр, волками глядевших друг на друга. Одни «стояли» за Нарышкиных, а другие — за Милославских. После недавних событий между ними установилось перемирие, что, впрочем, не мешало им переругиваться.

— Царевна Софья Алексеевна, царевич Петр Алексеевич, — в пяти — шести шагах от первого и второго тронов стоял посеревший от усталости гонец, едва державшийся на ногах. В его руках была грамота, которую он только начал читать. — Воевода боярин Василий Голицын сообщает радостные вести. Божьей милостью разбили крымское войско во главе с пашей Сулейманом.

Царевна Софья удовлетворенно улыбнулась. Такая победа Голицына еще более упрочила ее положение. Теперь никто не упрекнет ее в женской глупости и отсутствии государственной прозорливости. Ведь по ее настойчивому требованию Боярская Дума назначила боярина Голицына главным воеводой русского войска.