Запрет на любовь (СИ) - Джолос Анна. Страница 34

Со слезами на глазах осматривает с ног до головы меня и Мозгалина. А тем временем у края поляны собираются одноклассники.

— Да. Не волнуйся, мам. Дети в порядке.

— Тата, ты…

— Со мной всё нормально, — выставляю вперёд ладони, дабы избежать ненужного контакта.

— Ох…

— Мы поиграли. Тата нашла Петю. Ребята нашли Тату, — Мозгалин улыбается и вкладывает ей в руки свои бумажные фигурки оригами.

— Петя-Петя! Как же ты напугал нас! Я ведь просила не отходить от меня. Ты обещал!

— Петя просит прощения, — парень виновато опускает глаза.

— Нет, так это не работает, дорогой. Больше для тебя никаких выездных мероприятий! — строго объявляет физрук. — А теперь быстро все спать, одиннадцатый «А»! Детское время давно кончилось!

Глава 23

— Боженька меня за это накажет, — боязливо шепчет Полина, наблюдая за Илоной, тасующей колоду.

Закатываю глаза.

— Это очень большой грех, да?

— Филь, наша жизнь итак один сплошной грех. Куда не посмотри, — поджигая свечу, отвечает одноклассница.

— Ладно, давай. Надо пользоваться тем, что ты в настроении. Что мне нужно делать?

Забавно. Долго уговаривать Филатову не приходится. Любопытство всё-таки берёт верх над здравым смыслом.

— Ну для начала, как минимум, успокоиться.

— Угу.

— Подробный расклад хочешь или быстрый?

— Быстрый. На будущее, Илон.

— Поняла, — продолжает мешать карты. — Готова?

— Да.

— Настройся и задай свой вопрос.

— Вслух?

— Лучше бы да.

— Кхм. Скажите мне, пожалуйста… Что. Ждёт. Меня. В ближайшем бууудущем, — наклонившись ближе к картам, с выражением чеканит Полина на полном серьёзе.

Нелепица просто.

— Сдвигай.

— Угу. Сколько штук будешь смотреть?

— Три.

Листаю фотографии в галерее и слушаю фоном их диалог.

— А что за расклад?

— У меня своя схема.

— Понятно.

В тишине потрескивает пламя свечи. Шелестят карты.

— Так…

— Карта смерти? — выдаёт Филатова испуганно.

— Чего-чего? — её слова вынуждают меня отложить телефон в сторону.

— Я что? Умру?

— Чушь собачья! — фыркаю, качая головой.

— Спокойно. Не следует трактовать карту так однобоко.

— То есть?

— То и есть. Этот неприятный аркан в прямом положении может означать не физическую кончину, а полную смену мировоззрения, перемены в судьбе. Конец какого-то этапа. Начало нового. Уход чего-то устаревшего. Трансформация, понимаешь?

— Э-э-эм-м-м. Не совсем.

— Возможно, в твоей жизни произойдут непредвиденные события, под влиянием которых ты кардинально изменишь свои взгляды на происходящее, окружающих людей и мир в целом.

— Что за события? — настороженно уточняет Полина.

— Нужно смотреть.

— Илон, но никто не умрёт ведь, да?

— Ещё раз повторюсь, нет. Смерть забирает отмершие, нежизнеспособные вещи, которые не должны отравлять твою жизнь. Ей свойственно такое качество, как неотвратимость. Смирись и готовься встречать перемены. Ты останешься собой, но совершенно обновленной. Перейдём ко второй карте.

— Да я как-то уже не уверена, что хочу. Это…

— Колесо фортуны в перевёрнутом состоянии. Опять же… — Илона закусывает губу. — Это намек на то, что в ближайшее время Вселенная предоставит возможность что-то изменить. И крайне важно воспользоваться этим шансом. Если упустишь его, будешь обречена на то, чтобы постоянно повторять пройденный этап. Открываем третью карту?

— Смерть, колесо фортуны… С меня на сегодня хватит, пожалуй.

Заметно, что Филатовой стало не по себе.

— Полин, не воспринимай всю эту ерунду всерьёз, — решаю вмешаться.

— Воспринимай, — гнёт свою линию Вебер.

— Лично я вообще не верю в эти твои расклады.

— Можешь не верить, Джугели, — пожимает плечом брюнетка, ловко перетасовывая карты. — Но это вовсе не означает, что они лгут.

— Проверим? — принимаю сидячее положение и прищуриваюсь.

— Ты не мне вызов бросаешь.

— Будем считать, что самой себе. Хватит мешать их.

Она прекращает свои манипуляции и вопросительно выгибает бровь.

— Что ждёт меня в ближайшем будущем?

Сдвигаю колоду, поддеваю карту. Илона дотрагивается до неё пальцами. Выполняет расклад, двигаясь в определённом направлении. Переворачивает первую карту.

— И? — рассматриваю картинку.

— Это карта-предостережение.

— Как «интересно»… — даже не пытаюсь скрыть сарказм.

— Она предупреждает об опасности. Это может быть угроза здоровью, например. Не на все грядущие события мы можем повлиять, ведь иногда сталкиваемся с непредсказуемостью.

Цокаю языком.

— Общие фразы и ничего больше.

— Дальше идём?

— Ну допустим.

— Карта Влюблённые, — объявляет она, её переворачивая.

Раздражённо вздыхаю, изображая фэйспалм.

— Вселенная сулит тебе выбор. Придётся принимать решение. Грядет серьезный конфликт и спор, который развернется между разумом и сердцем. Третью смотрим?

— Удиви меня.

— Семёрка жезлов. Испытания и препятствия. В таро эта карта символизирует тяжкое осуждение, неодобрение. Давление окружающих, сопротивление, борьбу.

— Ясно, — отмахиваюсь. — Опасность. Выбор. Препятствия. Я же говорю, это полный бред.

— Чё эт вы тут делаете? — голова Ромасенко, появившаяся в палатке, пугает Полинку, вскрикнувшую от неожиданности.

— Джугели…

Мы с Тамарой ходим парой. Естественно, Абрамов тоже здесь. Его недовольный фэйс показывается следом.

— Пошли выйдем. Подежуришь у костра вместе со мной.

— Никуда я с тобой не пойду, — наотрез отказываюсь.

— Ты мне свидание должна. Память как у рыбки? Чё за спиритический сеанс вы тут устроили?

— Это таро.

— Гадают, слышь, Марсель.

— Вообще-то, мы исследование проводим, — оправдывается Полина. — Хотим проверить, сбудется или не сбудется.

— А ну, а ну…

— Эй, куда!

Но Кучерявый уже отодвигает брезент и внаглую забирается к нам в палатку.

— Какого фига!

— Вы совсем обалдели? — верещит Филатова, спешно накидывая на плечи спортивную куртку.

— Подвинься, — Марсель усаживается рядом со мной. Пялится на меня, пожёвывая жвачку. Проводит рукой по волосам, взъерошивая кучери.

Типа вот он я, весь из себя такой неотразимый.

— Ромасенко, свеча, осторожнее!

— Свеча? Ты пожар решила устроить? Света от фонарика не хватило?

— Антураж.

— Пошли вон! Что за беспредел?! — возмущаясь, отодвигаюсь от Абрамова, выдувающего пузырь.

Хлоп.

— Причина паники?

Он так близко, что я чувствую запах мятной жвачки.

— Дай пройти. Я сама выйду.

— Сиди, никто тебя не трогает. В чём проблема?

— В чём проблема? Места свободного итак почти нет.

Своим плечом касается моего. Мне это категорически не нравится.

— В тесноте да не в обиде. Слышала такое?

Прожигаю его взглядом.

— А ну давай гадай нам тоже! — командует Максим.

— Ромасенко, просто свалите, мы уже спать хотим.

— Притушитесь. Там Германовна с проверкой шарится.

— Вот и прекрасно. Пусть немедленно вышвырнет вас отсюда!

— Сначала расклад или ляжем тут с вами, — угрожает сын директрисы.

— Кретины!

— Пусть уже вытаскивает, — отворачиваясь от Кучерявого, цежу сквозь зубы.

— Ты про карту, Джугели?

Ржут.

Цокаю языком и закатываю глаза.

— Давай, Ромасенко. Вопрос колоде задавай, — торопит его Илона. — Тот, который тебя интересует.

— Один?

— Да.

— Самый важный?

— Самый важный.

— А без вопроса не катит? Чёт ничё на ум не идёт.

— Потому что нет его, — вздыхает она, теряя терпение. — Сдвигай.

Усмехнувшись, делает то, что сказали.

— Ну и?

Вебер раскладывает карты.

— Чё там, ведьма? Гля, Абрамыч, картинки.

— Руки убрал от карт! — предупреждающе шипит она.

— Ты объяснять-то значение будешь, горе-гадалка?