Мустанг - Ламур Луис. Страница 20

— Жаль, но нам не известно, какой.

— Тебе будет лучше, если выберешь сам и сейчас, — с угрозой сказал Бишоп.

— Не будь дураком, Нобл. Подумай, мы уже несколько дней кружим возле горки. Сколько нужно времени, чтобы выкопать пару сотен фунтов золота и убраться отсюда? Если бы мы знали, где оно закопано, мы были бы уже далеко. Где-то в этих местах Натан Хьюм спрятал сокровище. Была резня. Говорят, что спаслись двое. А может, и не двое…

— Двое? — переспросила Сильвия. Новость ее удивила.

— Ну да. Один из них мексиканец, он был погонщиком в караване. Губернатор Нью-Мексико приказал арестовать всякого, кто работал на Хьюма. Кто-то донес ему, что Хьюм перевозит контрабандное золото и не платит пошлин правительству или процент от доходов или что-то еще, что они там платили в то время. Этот мексиканец сбежал в Мексику, но сломал спину и не смог вернуться. Однако это не значит, что не вернулся кто-то из его родственников.

— Ты хочешь сказать, что золота нет? — зло и недоверчиво спросил Ральф.

— Да, именно это я и хочу сказать, — ответил я. — Спроси у Фрайера, он работал в шахтерских поселках в Неваде и Колорадо и может тебе подтвердить, что спрятанное золото обычно не находят: либо его вообще не существует, либо кто-то успевает к нему раньше других. Некоторые всю жизнь тратят на поиски закопанных сокровищ, но так и остаются ни с чем.

— Ерунда, — сказал Ральф. — Золото тут. Мы точно знаем.

— Желаю удачи. Меня лишь наняли проводником. Найдете сокровище — оно ваше. Место узнаете по костям.

— По костям? — впервые вступил в разговор Феррара.

— Ну да. Вместе с Хьюмом здесь погибло много народа, а с тех пор умерло еще больше. Команчи и юты говорят, что каньон проклят. Ни один индеец не осмелится заночевать в нем, и ни один без надобности в него не заедет.

— Поняли? — выдвинулся вперед Хукер. — А что я вам говорил!

— Отберите у них оружие, — приказала Сильвия. — Мы развяжем им языки.

— Нобл, — остановил я готовых броситься на нас бандитов, — оружие у меня никто не отберет. Думаешь, я так просто расстанусь с револьвером, зная, что меня ожидает? Хотите попытать счастья — вперед! Но это вам дорого обойдется.

— Не валяй дурака! — завопил Ральф. — Мы разнесем тебя в клочья!

— Возможно. Вот только Нобл меня знает и не станет испытывать судьбу, потому что умру я не один. Однажды мне довелось видеть человека, который продолжал стрелять после того, как в него всадили шестнадцать пуль. На таком расстоянии мне ничего не стоит пристрелить по крайней мере двоих, а вероятнее всего троих или четверых. При первых признаках опасности я скачком пошлю коня прямо на вас, а когда в этой куче все начнут палить, тут уж не разберешь, в кого чья пуля попадет.

Нобл Бишоп был опытен и не глуп. Он всю жизнь пользовался оружием и знал, что убить одним выстрелом почти невозможно. Чтобы остановить противника, который взбешен и лезет на тебя, надо попасть ему в сердце, либо в мозг, либо в большую кость. С другой стороны, как говорится, пуля — дура, — неожиданный выстрел уложит кого-то наповал; любой искушенный человек может поведать немало историй о том, как непредсказуемо ведут себя люди во время перестрелок.

Бишопу было известно, что характер у меня неукротимый и отчаянный, что меня считают быстрым и метким стрелком, но прежде всего он сознавал, что, если начнется заварушка, погибнут многие — это однозначно. А в такой неразберихе, которая намечалась, легко подставиться любому. К тому же золота, как я им намекнул, может и не оказаться.

Бишоп, Фрайер, Феррара и, вероятно, Паркер были достаточно сообразительными, чтобы догадаться: такая перестрелка не в их интересах. В конце концов зачем затевать стрельбу, если они могут убрать нас по одному с минимальным риском для себя? Либо подождать, пока мы отыщем золото, а затем отобрать его? Я знал, что они думали, потому что на их месте думал бы точно так же.

— Он прав, — спокойно произнес Бишоп. Значит, он не собирался устраивать дикую бойню, в которой мог погибнуть сам и в результате которой никто ничего не добился бы.

Численное преимущество безусловно на их стороне. Но и мои спутники, хоть это были девушка и покалеченный старик, могли успеть выпустить кучу свинца, который на таком расстоянии в кого-нибудь обязательно попадет.

— Стрельба ничего не решит, — подвел итог разговора Бишоп. — Поезжайте своей дорогой, а мы — своей.

Сильвия хотела протестовать, но потом заявила:

— Пусть едет. Только убейте девчонку. У нее все права на золото. — Поразительно, что такая красивая нежная девушка столь спокойно могла произнести такие слова.

— Стрельбы не будет, — отрезал Бишоп. — Поворачивайте и валите отсюда.

Мы развернули лошадей и направились на равнину. Проезжая рядом с Бишопом, я тихо ему сказал:

— Нобл, если отыщете золото, не пей кофе, приготовленный этой красоткой.

Когда я через некоторое время оглянулся, то увидел, что Бишоп все еще смотрит нам вслед. Потом он поднял руку и помахал.

— Я была уверена, что без пальбы не обойдется, — сказала Пенелопа.

— Там не было пьяных, — сухо произнес Мимс, — и не было сумасшедших. Мы бы перестреляли друг друга и только.

Итак, все остались при своих. Но придет день, и нам с Бишопом придется встретиться в поединке.

У меня было подозрение, что день этот не так уже и далек.

Глава 11

Сильвия Карнс, должно быть, познакомилась с Бишопом в Ромеро. Будь Нобл хоть тысячу раз убийцей, он нападал на свою жертву с ружьем или револьвером. По моему разумению, это было во много раз честнее, чем яд в кофе. Скорее всего я заблуждался на сей счет.

— Как вы удрали от Лумиса? — спросил я.

Пенелопа пожала плечами.

— Кто сказал, что я удрала? Просто мы потеряли друг друга, вот и все.

Я не очень-то ей поверил и подумал, что еще встречусь с этим чванливым мерзавцем.

— Времени теперь в обрез, — сказал я, сознавая, что мне страшно не хочется возвращаться в каньон. Лучше с револьвером в руке встретиться с Бишопом один на один. К тому же Мимс явно чувствовал себя плохо. Он потерял много крови, ослабел, а тут еще этот обморок. Нет, не только от слабости он отключился в каньоне.

Тени стали длиннее, когда мы, проехав вдоль ручья, пересекли его и попали на невысокий островок, поросший ивняком, футов шестидесяти-семидесяти в длину и тридцати в ширину. Здесь было какое-никакое укрытие и росла трава.

Спрыгнув с седла, я помог спуститься Гарри и почувствовал, что он весь дрожит. Расстелив одеяла, уложил его, и Мимс растянулся на траве с глубоким вздохом облегчения.

— Сварю кофе, — решила Пенелопа. — Нам всем надо взбодриться.

Пока я собирал сушняк вдоль низкого берега, на небе обозначились звезды. Ласково журчала вода, за толстым стволом упавшего тополя весело плясал маленький костерок. Поднимался ветер, и это меня беспокоило. Его неумолчный шум мешал различать ночные звуки.

В лагере царило молчание. Мы все устали и нуждались в отдыхе, особенно старик. Взглянув на него, я ощутил острый приступ жалости к пожилому, много вынесшему человеку. Пусть я сейчас молодой, сильный и крепкий, но меня ожидает такое же будущее. Я смотрел на Гарри и видел свою старость.

Он выпил кофе, но есть отказался, и скоро заснул беспокойным сном.

— Все золото тайника не стоит страданий этого старика, — шепнул я Пенелопе. — Он хороший человек.

— Знаю, — согласилась она и замолчала. Я отхлебывал черный кофе, стараясь представить, что принесет нам завтрашний день.

— Мне нужны деньги, Нолан, — сказала Пенелопа, — очень нужны. Можете думать, что я эгоистка, но, если мы не найдем золото, я — нищая и на всем свете нет никого, кто бы позаботился обо мне. Совсем никого.

Я не знал, что на это ответить, поэтому промолчал.

Хоть я и устал, мне хотелось как можно скорее покончить с делами и убраться прочь. Мы находились недалеко от тупикового каньона. Но смогу ли я в темноте найти туда дорогу? Наши противники наверняка оставили наблюдателя.