Одинокие боги - Ламур Луис. Страница 34

— Время еще не упущено, — успокаивала меня мисс Нессельрод. — Но чем скорее ты решишь, тем скорее можно будет строить какие-то планы на будущее. Очень важно иметь перед собой цель и работать для ее достижения. Потом, позже, если ты вдруг решишь, что хочешь заниматься чем-то иным, ты снова поставишь перед собой уже другую цель и начнешь обдумывать пути ее достижения. Кстати, Ханни, скажи, а чем занимался твой отец? Точнее, я хочу спросить, как он зарабатывал на жизнь?

Я не мог ответить на ее вопрос, потому что просто не знал. Какое-то время Верн работал в школе; еще, помню, — в редакции газеты. Мы часто переезжали, потому что, как говорил отец, даже когда мы жили на востоке, его пытались убить. Или ему это только казалось...

Не скрою, мисс Нессельрод озадачила меня. И я вспомнил еще: отец одно время занимался продажей лошадей, торговал и какими-то другими вещами.

— Интересно какими? То, чем занимался твой отец, Иоханнес, приносило очень небольшой доход. Но вы, кажется, жили небедно. И даже путешествовали. Отец заплатил за поездку в фургоне триста долларов: двести за себя и сто за тебя. Это крупная сумма! Не можешь ли ты припомнить что-нибудь еще? — По-видимому, у нее возникла какая-то идея, потому что тут же, не дожидаясь моего ответа, она попыталась мне помочь ответить на него. — Не было ли человека, к которому твой отец часто ходил? Или какое-то место, куда он время от времени возвращался?

Нет, ничего такого я не мог припомнить. В те годы я был совсем маленьким и сейчас мог восстановить в памяти лишь отдельные моменты, теперь не казавшиеся мне сколько-нибудь значительными.

Хотя мисс Нессельрод и обещала, что мы пойдем покупать одежду, но в лавку мы в тот день так и не попали. Вернувшись с ежедневной обязательной утренней прогулки верхом, она сообщила, что должен подойти портной и снять с меня мерку.

— Ты высок ростом, — удовлетворенно окинула она меня взглядом. — Поэтому, помня, что мы не должны оставлять никаких улик, пойдем с тобой на небольшую ложь относительно твоего возраста. Будешь всем говорить, Ханни, что тебе немного больше, чем есть: двенадцать лет. Это отведет от нас лишние подозрения, если твой дед вдруг ненароком что-то прослышит о тебе. В любом случае, — добавила она, — между твоим отцом и мной не было никогда никаких отношений, ведь мы даже не были как следует знакомы...

— За исключением фургона, — заметил я.

— Да, — согласилась она, вздохнув. — За исключением фургона.

Глава 20

Классная комната оказалась длинной, с низким потолком. Два окна ее смотрели на фруктовый сад, с другой стороны было еще одно окно, выходившее на пустой загон. Посредине стояли два стола и четыре скамейки.

В дальнем углу еще за одним столом сидел Томас Фразер, приподнявшийся при нашем появлении.

— Мисс Нессельрод? Очень приятно вновь встретиться! С вами Иоханнес?..

— Викери, — подхватила мисс Нессельрод. — Иоханнес Викери. Надеюсь, в его лице вы найдете прилежного ученика.

— Я веду уроки только четыре часа, понимаете, мадам? У меня есть собственная работа, поэтому школе я не могу уделять времени больше.

— Понимаю и уверена, вы не сможете не поразиться непреодолимому стремлению мальчика к занятиям. Сколько у вас сейчас учеников, мистер Фразер?

— В настоящий момент пятеро. Три молодые леди и два юноши. Иоханнес будет шестым.

— Прекрасно! Во сколько ему приходить завтра?

— В восемь часов утра. Сюда же.

Фразер проводил нас до двери. Еще во время путешествия он поражал меня своей худобой, но сейчас показался еще тоньше прежнего.

— Было очень приятно увидеть вас, мадам. Мы все вместе пережили такое приключение, его просто невозможно забыть.

Мисс Нессельрод улыбнулась своей прекрасной улыбкой.

— Время стирает воспоминания, мистер Фразер. Прошу об одном: научите Иоханнеса всему, чему сможете. Ведь мы с вами никогда не забудем, что никто из нас не доехал бы до Лос-Анджелеса, если бы не его отец...

Фразер неплохой человек, — говорила мне позже, когда мы возвращались домой, мисс Нессельрод. — Без сомнения, он пишет интересные вещи, но если хочет таким образом зарабатывать на жизнь, только писать — мало. Надо, чтобы его книги еще и продавались.

— Наверное, у него очень интересные рассказы, — предположил я.

— Не сомневаюсь, несколько экземпляров его книг продаются даже в моей лавке, но что побудит их купить? Понимаешь, что-то должно заставить человека сначала зайти в лавку, а потом из всех продающихся выбрать именно книгу Фразера. Уверена, он чем-то должен сначала вызвать интерес читателей, и только потом его произведения будут поддерживать этот интерес.

Мы шли по улице, пешеходная дорожка кое-где была выложена досками, но большей частью она представляла собой твердо утоптанную землю или песок. Там и тут под ногами попадались плоские камни, брошенные сюда, чтобы облегчить путь пешеходам во время дождей и непогоды, после которых всюду стояла непролазная грязь.

По дороге мы зашли в книжную лавку мисс Нессельрод. Она размещалась в небольшом здании, вклинившемся между самым крупным магазином города и магазином по продаже седел. На полках стояло всего несколько книг, на столах в беспорядке разбросаны газеты и журналы, на огне закипала в кофейнике вода.

— Скоро у нас будет книг намного больше, чем сейчас, недавно я заказала целую партию. — Мисс Нессельрод сняла шляпку и положила рядом с зонтиком. — Ты хочешь помочь мне, Иоханнес? Тогда осмотрись и реши, что, по-твоему, тут надо изменить, улучшить.

— Вы продаете книги?

— Конечно, но здесь также размещается и читальня. Люди приходят сюда полистать свежие газеты, поговорить о бизнесе и политике, и человеку, преследующему дальние цели, бывает полезно послушать других. Тут и я могу встретиться с какими-то нужными людьми, хотя позже ты увидишь и поймешь, что мой бизнес вместо меня делает Финней. — Она неожиданно улыбнулась, в глазах засветилось лукавство. — Что может обыкновенная женщина, Ханни, знать о бизнесе и политике? Мудрая женщина в наши дни будет слушать, широко открыв глаза, задаст пару осторожных вопросов и постарается воздержаться от лишних комментариев.

— Вы могли бы не рассказывать мне этого, — смущенно запротестовал я. — Однажды я вырасту и тогда все узнаю сам.

— О, до этого еще далеко, Иоханнес! Слушать и учиться ты должен теперь же. Запомни, не важно, кем ты станешь и чем будешь заниматься в жизни, в любом случае будешь заниматься бизнесом. Это закон жизни, Ханни, поэтому начинай изучать его уже сейчас.

В течение недели хоть раз, но сюда обязательно заглянет влиятельный человек города, — спустя какое-то время заметила мисс Нессельрод. — Поначалу это были лишь англичане и европейцы, сейчас стали приходить и калифорнийцы.

— Мой дедушка тоже бывает здесь?

— Он не читает книг. Конечно, умеет, но не читает. Тут бытует смешное, но почти общепризнанное мнение: коли стал взрослым мужчиной, книги уже ничему не научат.

Стоя в дверях, я наблюдал за теми, кто шел или ехал по улице: торговцами морской рыбой; ковбоем в кожаном костюме и широкополом сомбреро, скачущем на сером жеребце; молодым мексиканцем, торговавшим леденцами из темного мексиканского сахара, о которых не раз слышал от Франческо.

На закате солнца мы заперли лавку и не спеша пошли по быстро пустеющим улицам: люди торопились в свои дома.

Какой-то человек остановился около нас, приподнял сомбреро, опоясанное широкой серебряной лентой, и сообщил, что вскоре состоится вечер фанданго. Не соизволит ли в связи с этим мисс Нессельрод присутствовать на нем. Когда человек ушел, мисс Нессельрод пояснила:

— Это сеньор Льюго. Он из старинного рода, владеющего здесь многими акрами земли. Сеньор Льюго знает твоего дедушку.

— Они друзья?

— Нет, не думаю. Твой дедушка, по-моему, не способен иметь друзей. Его все знают, уважают, Иногда даже боятся, но друзей у него нет.

— Мой дед приехал из Испании?