Даром (СИ) - Каляева Яна. Страница 11

После обеда Натаха с Юлькой уходят, а я помогаю маме собрать посуду.

— Так хорошо посидели, — вздыхает мама. — Олегу расскажу, пусть он порадуется…

С грохотом опускаю на стол стопку уже собранных тарелок:

— Мама. Садись. Говори, что случилось.

— Не знаю… Саша, ты так скептически всегда настроен… Давай лучше посуду на кухню отнесем, — пытается переменить тему мама, но под моим взглядом тяжко вздыхает и опускается в кресло. — Ну, в общем, нашелся один человек… Дар у него — разговаривать с ушедшими. Не мертвыми, а… теми, кто не здесь. Представляешь, он отыскал Олега, поговорил с ним! У него все хорошо, только он очень по нам скучает…

— Назови фамилию и адрес этого… медиума.

— Вот так я и знала, Сашенька, что ты все воспримешь в штыки.

— Фамилию и адрес, мама. Сейчас же.

* * *

Дверь в кабинет медиума я распахиваю с ноги.

— Подождите в коридоре! — рявкает пухлый дядька. — Не видите — у меня сеанс идет!

В кресле перед ним сидит средних лет женщина с розовыми кудрями. Обращаюсь к ней:

— Сеанс окончен. Театр закрывается, нас всех тошнит. Уходите. Прямо сейчас.

— Да как вы смеете! — верещит дядька. — Я сейчас полицию вызову!

Круглое лицо, ухоженные усы, внимательные глаза… не красавец, но у женщин такой типаж вызывает доверие.

— Весьма своевременно, — усмехаюсь. — Полиции будет очень интересно, по какой лицензии вы работаете. А также как платите налоги. То есть как не платите. Ну что, отпустите даму или прямо при ней будем проводить сеанс черной магии с последующим разоблачением?

Пробил кое-что по дороге — у этого жука ни ИП, ни статуса самозанятого нет, в черную деньгу зашибает. Оборзели совсем в бардаке, наступившем после Одарения; эти три-четыре месяца так иногда и называют — новые девяностые. Ничего, сейчас органы стремительно наводят порядок и таких хитрожопых деятелей быстро берут за ушко да тащат в налоговую.

— Уходите, пожалуйста. Я вам оплату сеанса на телефон верну, — блеет дядька, но женщина уже сама торопливо семенит к выходу.

Опускаюсь в удобное кресло для посетителей, скрещиваю руки на груди и молча сверлю дядьку взглядом. Этот приемчик я у майора Лехи подцепил. Такое вот недружественное молчание получше любых угроз пронимает.

— А я знаю, кто вы, — говорит вдруг дядька. — Вы Александр Егоров. Пришли узнать правду о своем брате.

Сука, откуда он… а, мать, наверно, семейные фотографии ему показывала. Черт, давно мне так не хотелось врезать прямо по наглой усатой морде! Но делаю я другое. Включаю камеру на телефоне и спрашиваю особенным образом:

— Скажи как есть, в чем на самом деле твой Дар?

Как и все, дядька отвечает совершенно ровным тоном:

— Я умею говорить людям то, что они хотят услышать.

Ну кто бы сомневался. Дядька моргает пару раз — на вопрос он ответил исчерпывающе — и продолжает уже своим голосом, с вкрадчивыми елейными интонациями:

— Должно быть, вы злитесь на меня, Александр, из-за моих сеансов с вашей матерью. Я понимаю ваши чувства, и вы имеете на них полное право. Но поймите и вы: ваша мать нуждается в утешении. Я просто помогаю ей принять случившееся. Я ведь по образованию психотерапевт, просто, знаете, даже до Одарения народ в России больше доверял экстрасенсам…

— Вот только на народ валить не надо! Ты просто наживаешься на чужом горе, гнида, — достаю телефон и показываю дядьке только что сделанную запись. — Сколько ты вытащил из моей матери?

Дядька спадает с лица и, запинаясь, называет сумму. Так вот почему мать так и не записалась к зубному! Примерно столько я выделил ей на лечение, причем у стоматолога с Даром.

— Завтра в полдень ты переведешь ей все назад. С глубочайшими извинениями.

Дядька складывает в замок пухлые ручки:

— Вы представляете себе, Александр, как она это воспримет? Она же только что получила надежду. Разве можно вот так ее отнимать? У вашей матери слабое сердце… Как я ей это объясню?

Все-таки надо бы ему дать в дычу! Но какой-то он совсем жалкий, да и в возрасте…

— Не смей шантажировать меня здоровьем матери, тварь! Объяснишь как есть: я приходил и запретил. Один раз в своей поганой жизни скажешь правду. И с этого момента ты больше не дуришь голову ни одному человеку в моем городе. На сборы даю три дня, а потом чтобы ноги твоей здесь не было. Я проверю. И если ты будешь все еще здесь, к тебе явится сперва налоговая, а потом и полиция с делом о мошенничестве.

Всякого рода белых, черных и серо-буро-малиновых магов, экстрасенсов и прорицателей после Одарения стало на порядок больше, чем прежде. Еще бы, ведь магия оказалась реальностью, спрос возрос… Однако только у немногих из этих деятелей Дар действительно работал так, как они заявляли. Прочие как были, так и остались банальными мошенниками.

— Я понимаю, вы сильно злитесь, Александр, — снова затянул свою псевдопсихологию дядька. — Но я уважаю вас за то, что вы не сдаетесь. Продолжаете искать брата, хотя все исследования Дара говорят, что отменить его воздействие невозможно. Вы ведь понимаете, что Олег ушел потому, что сам хотел уйти?

— Семнадцатого декабря. Именно в этот день он хотел уйти. Уже через час он мог передумать. И начать искать дорогу домой.

Дядька качает головой:

— Хоть вы и настроены против меня, Александр, но я хотел бы помочь в ваших поисках. Вы слышали о свободных от Дара?

— Н-нет… Это еще кто такие?

— Люди, определенно взрослые, у которых до сих пор так и не проявился Дар. Говорят… это только слухи, я делюсь чем могу… это потому, что они не хотели ничего.

— В отключке, что ли, были все сутки Одарения?

— Может, и так… Или они вроде буддийских монахов. Есть гипотеза, что если кто и способен каким-то образом изменить или отменить чужой Дар, то это такие люди. Если захотят. Вот только они ничего не хотят…

Стоп, я применил на нем Дар, вдруг и он сейчас использует свой? Говорит мне то, что я хочу — черт возьми, как же хочу! — услышать. Похоже, зря я уже задал ему особенный вопрос… второй раз не прокатит.

— Где ты узнал об этих… свободных от Дара?

— В одном чате психологов. Его больше нет, и я не сохранил контакты, — дядька нервно вертит в руках телефон. — Простите, больше ничем не могу помочь вам. Давайте договоримся…

Встаю:

— Нет. Из города ты уезжаешь, как я сказал. Через три дня проверю. Если обнаружу тебя здесь — сильно пожалеешь.

Глава 4

Сильный жрет слабых

Июль 2029 года

После очередного выезда Виталик заявляется в офис в черных очках на полрожи.

— Зачем ходишь, как дебил? — спрашиваю. — Перед кем выделываешься? Вечер уже, стемнеет скоро.

На прошлой работе мне бы и в голову не пришло разговаривать с сотрудниками в таком тоне, но до Виталика так лучше доходит.

— Да я… эта… да так, — мнется обычно наглый Виталя.

— Ну что ты там от меня скрываешь? Давай снимай свои рэйбены, терминатор недоделанный…

Виталя нехотя стягивает очки. Дело плохо: на левой половине лица играет всеми оттенками фиолетового и красного здоровенный фингал. Да и двигается парень как-то странно… неловко, что ли. Садясь на стул, морщится и подносит руку к животу.

— Клиент тебя так разукрасил? С фига ли? Ты ведь все ему нашел на первом же выезде! У вас чего, конфликт случился на почве острой личной неприязни?

Полгода в полиции дают о себе знать — мыслю уже иногда фразочками из протоколов.

— Да не, наш клиент не при делах… — Виталя отводит глаза. — Это по моим заморочкам, Сашок. Не парься, я разберусь…

Как же, разберется он… Не было печали, так черти накачали. А ведь жизнь только начала налаживаться!

Катюха вписалась в наш скромный офис как родная. Уже через пару дней она стала выполнять обязанности не только секретаря на телефоне, но и диспетчера, то есть, по сути, моего заместителя. Даже обидно немного — я-то думал, у меня ужас до чего сложная и нервная работа. А Катя так спокойно принимает и распределяет заказы, договаривается с сотрудниками, составляет договоры и ведет учет отработанных часов, словно это вообще не работа — так, ерунда. Вечный хаос на моем рабочем столе преобразовался в аккуратный стенд с папочками, размеченными цветными наклейками. Не знал бы, что Катя — нимфа, решил бы, что без организаторского Дара не обошлось.