Подкаст «Слушай ложь» - Тинтера Эми. Страница 9
Дверь открывается, на порог выходит бабушка. На ней свободное выцветшее синее платье с белыми ромашками вдоль подола. Седые волосы собраны в пучок, губы накрашены ярко-розовым, почти в цвет дома. Не думаю, что я в восемьдесят буду выглядеть так хорошо.
– Люси! – Она широко раскидывает руки.
Прохожу по траве, чтобы ее обнять. Она обнимает меня и после держит на расстоянии вытянутой руки.
– Ты не только моя любимая внучка, ты еще и самая красивая.
– Ну мам, – мама останавливается рядом со мной, кряхтя. – Хватит так говорить. Это невежливо.
– Это только если ты расскажешь остальным. – Бабушка разворачивается, приглашая нас войти движением руки. – Заходите! Я сделала чай со льдом.
Захожу в дом, и мое лицо тут же обдает холодный воздух, контрастирующий с жарой снаружи. Мама вздрагивает. Плюс маленького дома в том, что он летом сохраняет прохладу. Или даже холод, в бабушкином случае.
Для двадцати трех квадратных метров дом ощущается на удивление просторным. Справа от меня мини-кухня, слева – диван у стены, напротив дивана – телевизор. Складывается впечатление, что она спит на диване, но тут я замечаю выдвижную кровать в стене. В дальнем углу ванная комната со шторкой вместо двери.
– Сядь, Кэтлин; я волнуюсь, когда ты на этих костылях. – Бабушка указывает на диван, и мама послушно садится. Я ставлю костыли у стены.
– Видишь, когда приходят гости, я могу просто подвинуть столик! – Бабушка ставит маленький квадратный столик перед диваном.
Я сажусь на один из стульев, которые бабушка выдвигает из-под него.
– Тут очень мило.
Мама стреляет в меня глазами – не хочет, чтобы я потакала бабушке. Бабушка разливает чай из кувшина по трем стаканам и ставит два на стол. Стаканы похожи на винные бокалы без ножек, из которых надо пить красное вино. Я это знаю только потому, что Нейтан в этом вопросе невыносимый зануда. Я предпочитаю пить вино прямо из пакета.
– Рада, что тебе нравится. А то твоя мама – настоящий критик.
Делаю большой глоток чая и улыбаюсь ей. Бабушка не спрашивает, будешь ты чай с сахаром или без. По ее мнению, единственно верный способ пить чай со льдом – с сахаром, причем так, чтобы им было покрыто донышко стакана. (И она права.)
Мама явно неодобрительно взмахивает руками.
– У тебя был дом с тремя спальнями! А теперь ты живешь в шкафу!
– Маленькие дома – писк моды. Миллениалы их обожают.
– Ты не миллениал.
Бабушка пожимает плечами. Тому, как она это сделала, позавидовала бы сама Арья Старк [4].
Мама смотрит на меня. Между ее бровями появляются две параллельные вертикальные линии.
– Ее старый дом был такой чудесный… С террасой сзади и большими окнами на кухне.
Она говорит так, будто тот дом вылетел у меня из головы. Будто я не проводила там бесконечное множество вечеров, когда была ребенком, чтобы не слушать крики и ссоры дома. Мы с бабушкой сидели за кухонным столом, ели конфеты, от которых портился аппетит перед ужином, и глядели через огромные окна на соседку, вечно бегавшую туда-сюда по улице за своей собачонкой.
– На террасе все равно было слишком жарко, – говорю я.
Мама вздыхает. Бабушка согласно кивает, затем достает из шкафчика бутылку водки и отливает немного себе в чай. Мама поджимает губы.
– Мама, сейчас еще утро…
– Ну и что? – Бабушка подливает в стакан еще. – Люси, ты будешь?
– Нет, спасибо.
Изо всех сил сдерживаю смех.
– Не понимаю, зачем развивать алкогольную зависимость, когда тебе за семьдесят, – говорит мама.
Бабушка садится во главе стола.
– А почему нет? Мне кажется, это вообще идеальный возраст, чтобы уйти в запой. Тут скука смертная.
Сильнее сжимаю губы, чтобы не рассмеяться. Мама бормочет что-то, чего я не могу разобрать.
– Может, не будем сегодня? – Бабушка делает долгий глоток. – Можешь снова осуждать каждое мое решение после того, как Люси вернется в Лос-Анджелес.
Мама тяжело вздыхает, но не спорит. Она поправляет бледно-зеленую блузку, будто, если ее воротник встанет на место, вся ситуация тоже как-то разрешится.
– Как там Лос-Анджелес? – спрашивает бабушка. – Как Нейтан?
– М‐м‐м… Кажется, эта история подошла к концу.
Он по-прежнему не взял яйца в кулак и не порвал со мной, но отправил утром эсэмэску, сообщающую, что «нам надо поговорить», когда я вернусь. Я пока на нее не ответила.
Мама переводит взгляд с меня на бабушку. Вид у нее расстроенный. Она не знала про Нейтана. Тут до меня доходит, что мама, наверное, не в курсе, как часто я разговариваю с бабушкой. Намного чаще, чем с ней.
Бабушка тоже заметила мамино выражение лица. Вид у нее весьма довольный.
– А как Пламптон? Сильно изменился, пока тебя не было?
– Немного. Тут появился «Старбакс».
Мама отпивает чай и морщится. Ставит чашку на место и аккуратно отодвигает на другой край стола.
– Ты придумала, что хочешь делать на день рождения?
– Да-да, я составила список. – Она вскакивает со стула, двигаясь так, как будто ей намного меньше восьмидесяти, и хватает с кухонной столешницы лист бумаги. Протягивает лист мне. Тут список гостей, несколько идей насчет еды и список коктейлей. Внизу крупными буквами написано: «ПИРОГ».
– Это вместо торта? – Я указываю на слово.
– Да. Я хочу разные виды пирогов. Но обязательно с пеканом. И яблочный. И персиковый.
– Хорошо, – усмехаюсь я. – Уверена, папа с этим справится.
Мама кивает.
– Дон делает замечательный яблочный пирог.
Бабушка смотрит на меня.
– Ты слышала, что приехал тот радиоведущий?
– Подкастер, мама, это называется подкастер. – Мама бросает быстрый взгляд в мою сторону.
Потираю выступившую гусиную кожу.
– Да, мама говорила.
Огромная бутылка водки все еще стоит на столешнице. Представляю, как разбиваю ее о мамину голову. Мягкий голос шепчет мне в ухо: «Убьем…»
– Он не пытался связаться с тобой?
«Убьем…»
Не сейчас. Трясу головой, голос исчезает.
– Он написал мне имейл.
Мама моргает.
– Насчет чего?
– Хотел провести интервью.
– И что ты сказала?
– Ничего. Я ему не ответила.
Она цокает языком.
– Некрасиво.
– Я никогда не отвечаю на письма о Савви.
– Я тебя понимаю, – говорит бабушка.
Мама откидывается на спинку дивана.
– Он был очень вежлив.
– Ну еще бы, ему ведь что-то от тебя нужно. – Бабушка снова поворачивается ко мне. – Планируешь с кем-то увидеться, пока ты здесь? Со старыми друзьями?
Фыркаю.
– С какими друзьями?
Слушай ложь: подкаст Бена Оуэнса
Выпуск второй: «Она сразу глаза выцарапает»
Когда Люси вернулась в Пламптон после колледжа, она обосновалась в районе, который все называют Кварталом. На самом деле Квартал состоит из нескольких кварталов, которые вместе образуют квадрат. Район располагается в пешей доступности от одноэтажного торгового центра, который когда-то пустовал – этому месту не удавалось угнаться за стремительно развивающимся Пламптоном.
Около двадцати лет назад многие старые дома здесь снесли, некоторые – отремонтировали. Место быстро обрело популярность среди молодых обеспеченных пар, и теперь это один из самых эксклюзивных районов города.
Мэтт и Люси купили Хэмптонский дом, что не понравилось некоторым соседям. Я пообщался с Джоанной Кларксон, которая одной из первых (с мужем) переехала в этот район.
Джоанна, очень яркая женщина, возится в своей огромной кухне, пытаясь найти, чем бы меня угостить, прежде чем начать разговор.
Джоанна: Хэмптонский дом – огромное шикарное здание, его построили в начале двадцатого века. В семидесятых там был музей, но в девяностых его закрыли, и он несколько лет простаивал, когда район опустел. Когда тут начали реновацию, то здание не снесли. Его опустошили и превратили в прекрасный, очаровательный жилой дом. Крыльцо вдоль всего периметра, огромные окна… Вы его не видели?
Бен: Я как раз сегодня был там.
Джоанна. Такая красота! Если память не изменяет, кто-то хотел превратить его в маленькую гостиницу… Но, очевидно, планы изменились, потому что сначала дом купил Дейл – он тогда был мэром. Они с женой жили там несколько лет, а на продажу дом выставили, ровно когда Мэтт и Люси сюда переезжали. Было много желающих купить дом, но Дейл выбрал их из-за Люси.
Бен: Он ее знал?
Джоанна: Он знал ее родителей. Их все знали. Казалось правильным, чтобы дом перешел к ней, учитывая, сколько поколений ее семья живет в нашем городе. Помню, я тогда думала, как Люси повезло – выйти замуж за парня из богатой семьи. Иначе этот дом был бы ей не по карману. Да и вообще многие считали, что ей повезло с Мэттом, и не только из-за денег.
Бен: Да? Он тут пользовался популярностью?
Джоанна: Не то слово. Все просто обожали его. И это… ну, и так все понятно, да?
Бен: Что?
Джоанна: Мужчины. Вы уж меня простите, ничего личного, но с Мэттом и Люси было очевидно, что мужчин заботит только внешность. Потому что Люси – она, конечно, красивая, но…
Бен: Но?
Джоанна: Ну, с такой-то внешностью вежливой можно не быть, правда?
Бен: Но у нее ведь было много друзей, разве нет? Насколько я понимаю, она была довольно общительной.
Джоанна: Наверное.
Также я поговорил с Ниной Гарсией, которая была одной из ближайших подруг Люси в старших классах. Нина работает в ближайшей больнице; когда я приезжаю к ней домой, она все еще в розовой форме медсестры, ее темные волосы выбиваются из заколки.
Нина: Извините, только что отработала двенадцать часов… Каша в голове. Что вы сказали?
Бен: Вы удивились, когда Люси вернулась в город после колледжа?
Нина: Нет, вообще не удивилась. Семья ее матери жила тут, не знаю… как будто всегда. То есть это одна из первых семей, которые тут осели. Хоть Люси и не была чирлидершей, как Савви, жизнь в маленьком городе ей нравилась. Она говорила, что у нас клевый городок, как Старс-Холлоу.
Бен: Я не слышал о Старс-Холлоу. Где это?
Нина: Это из «Девочек Гилмор», Бен. Вам следует освежить знания в области сериалов начала нулевых.
Бен: Обязательно этим займусь.
Нина: Только у нас вина больше. Мы как Старс-Холлоу, но с большим количеством вина и ковбойских сапог. Так вот, мы с Люси почти перестали общаться, когда учились в колледже – точнее, в разных колледжах, – но я обрадовалась, когда она написала мне, что они с Мэттом переезжают сюда после свадьбы. Она сказала, что влюбилась в город, когда они приехали навестить ее родителей, а Мэтт подумывал открыть тут пивной ресторан. Здесь отличное место, потому что много туристов. Он мог бы привлечь мужей, которых не интересует вино. Очевидно, это не сработало – бизнес продержался всего пару лет.
Бен: Значит, вы возобновили дружбу, когда она сюда переехала?
Нина: Ну-у‐у… типа того. Мы собирались это сделать. Но мы все-таки обе изменились, так что получалось не очень. Я тогда была беременна старшим, а Люси еще даже не думала о детях, так что у нас было мало общего. А мой бывший… он предпочитал, чтобы я была дома. Потом Люси стала общаться с Савви и другими женщинами, которые жили в ее районе. Дружба распалась сама собой. В конце концов, школьная дружба не всегда переходит во взрослую жизнь, так ведь?
Бен: Конечно.
Нина: А Люси и Савви… у них была такая напряженная дружба, похожая на зависимость. Понимаете?
Бен: Не очень.
Нина: Да, наверное, у женщин это чаще бывает. Иногда встречаешь девушку и сразу чувствуешь – это твоя родственная душа. Не в романтическом плане, именно как подруга. А это бывает даже серьезнее. Было очевидно, что дружба Савви и Люси была именно такой напряженной и глубокой.
Бен: В таких отношениях должны быть серьезные взлеты и падения. Они ругались?
Нина: Не знаю. Я почти с ними не общалась.
Бен: Я слышал, что Люси – девушка с характером. Вы это замечали?
Нина: Ну… не знаю. Кто-нибудь сказал бы, что она «с характером», если б она была мужчиной? Тогда просто говорили бы, что она умеет за себя постоять, когда нужно. Так что скажу так: Люси не боялась за себя постоять.