Паинька и Пай (СИ) - Леровая Инга. Страница 50

Маленький Ридан очень походил на Пая, чернявый, крепенький, сразу понятно, чей сын, только глаза яркого изумрудного цвета, как у Лимми. И пухлые губы. Чувствительный, явно с задатками, но не отраж на сто процентов. Вполне мог быть открывающим ходы, чему Пай был бы очень рад. Уж он-то, понимал, как трудно приходится Лимми и другим отражам, если возникают противоречия.

Любви у малыша Рида хватало, можно было сказать, что ее сверхдостаточно. Лимми надеялась, что сын вырастет без обид в душе. Малыша уже баловали с полсотни родственников и Лимми начинала за голову хвататься, отбиваясь от подарков и добровольных нянек. И Беоль обожал маленького хозяина и по-своему нежил и потакал.

За приятными домашними хлопотами и важными общественными делами время летело как стрела. Пай и Лимми замечали, что прошел еще один год, когда Беоль деликатно напоминал, что близится день рождения Рида. Свои дни рождения ни Пай, ни Лимми никогда не праздновали, но для сына собирали гостей и веселились. На вечеринку отражи всегда приносили очередного игрушечного котенка, который ежегодно увеличивался в размерах.

После девятого котенка Пай возмутился и запретил такие подарки. Отражи всей гурьбой выпросили последнего, десятого. В десять уже неловко играть в котят, гости это понимали. Но они не понимали другого — Рид мягкие игрушки не любил, все-таки он был псом и альфой с рождения. Котята просто валялись по углам детской, а Рид лупил по ним мячом. Лимми делала вид, что не замечает чумазых котят, а Пай откровенно ржал и тоже не наказывал сына.

Вообще Лимми давно было пора откликаться только на полное имя, она уважаемая всеми хозяйка Заречья и у нее сын подрастает, она давно уже Олимпия. Только в своей голове, она продолжала себя считать деревенской девчонкой. Поэтому когда однажды утром Лимми обнаружила в кабинете на столе толстую потрепанную книгу, она испугалась. Перед глазами мелькнула картинка: огненная лента, взрыв, книга падает перед ней на землю.

Лимми позабыла, что и книга Гилдерина выбрала ее своей хозяйкой. Жизнь бурлила так, что не до книг. Нужно было восстанавливать Заречье, отстаивать права отражей, выделять участки земли под новые дома для сородичей Беоль… Каждый день заполнен до предела. Ведь еще семья, родственники и друзья, обожаемые Пай и Рид. И мастерская, в которую редко удавалось попасть на полдня.

— Пай, это ты достал книгу? — завопила Лимми.

— Какую книгу, Лим? — Пай заглянул кабинет, встревоженный странным голосом жены. — Ты почему кричишь? Что тебя расстроило?

— Вот. Она была маленькая, помнишь? Вылетела из избушки. А сейчас снова превратилась в большую. Я не знаю почему. Я даже не помнила, куда ее запрятала.

— Лим, я подумал, что ты поранилась, — Пай облегченно выдохнул. За годы вместе их любовь не стала слабее. — Хочешь, выбросим ее, вон в камине сожжем.

— Это не к добру.

— Не переживай так, — Пай притянул Лимми к себе. — Щеночек, я все сейчас выясню.

— Как ты выяснишь?

— Легко выясню. Беоль!

На стол лег листок бумаги с одним словом, именем их сына — Ридан.

— Вот видишь, все просто.

— Просто? Рид нашел книгу и она для него раскрылась? Пай, это ужасно, — Лимми запаниковала. Сама она в этой книге не смогла прочесть ни строчки когда-то. А сейчас боялась даже заглянуть в нее. — Пай, где наш сын?

— Во дворе. Бугор тренирует ребят, малышня смотрит, повторяет.

— Зови его сюда. Нельзя это так оставлять.

Лимми не могла объяснить свои дурные предчувствия, но Паю объяснения и не требовались. Он умел различать эмоции жены. Если Лимми нервничала пустяшно, Пай быстро приводил ее в чувство шуткой или поцелуем. Но сейчас Лимми переживала всерьез. Глаза туманились страхом. Книга колдунская, уже этот факт заставлял задуматься. А еще она служила Гилдерину, который сделал много зла. И, кто его знает, может, он наколдовал впрок.

Виновник паники бочком вошел в кабинет. В свои десять лет Рид был смышленым, крепким и озорным альфой. Пай, помня свое детство, не ограничивал сына в свободе, редко наказывал и по сути Риду запрещалось только одно — расстраивать маму. За это отец мог Риду и затрещину отвесить. Рид лихорадочно перебирал в голове, где он мог сплоховать, что вылезло наружу?

Подпиленные ножки у скамеек для влюбленных в парке? Дюжина грозных учительских записей в школьных тетрадях? Ночные вылазки в старые развалины? Драка с ребятами из Лиловой провинции? Рид любил родителей, но предпочел бы, чтобы у него родился младший брат или хотя бы сестра, тогда родителям нашлось бы, чем заняться. Он потупился и вздохнул, у мамы слишком встревоженное лицо. Отец задаст Риду по первое число.

— Мама, не нервничай так сильно. Я не пострадал, — обтекаемо выразился Рид, предвосхищая разбирательства. — Я очень хочу быть как вы, как ты и как отец.

— Как мы? Ты о чем, Ридди? Ты хочешь быть таким же сильным как твой отец? — Лимми не совсем поняла, сын и так был копией Пая, только зеленые глаза достались от нее.

— И это тоже, — согласился Рид, изо всех сил изображая примерного мальчика.

— А что еще?

— Еще не ходить в школу. Вы же не ходили.

Лимми вытаращила глаза. Пай отвернулся к окну. Засмеяться сейчас было бы неправильно, хотя очень хотелось. Рид любил расспрашивать родителей о детстве и сделал из их рассказов свои выводы. Родителей уважали. Отцу никто не смел возражать. А мама вообще была главной в Заречье. Зачем Риду учиться, он не мог понять. Хорошо еще, что уроки родители не проверяли по причине занятости.

— Про школу потом, — Пай справился с приступом смеха. — Зачем ты взял эту книгу?

— Я не брал. Она сама.

— Рид, давай четко и по порядку.

— Мы играли в прятки с ребятами, я залез под мамин стол, а книга сама, ну правда, сама упала с полки и открылась. Я вздрогнул даже, — признаваться отцу, что испугался громкого звука, было стыдно.

— И что дальше?

— Ничего, — Рид пожал плечами. — Я полистал, там было как рану лечить.

— Ты смог прочитать, что написано в книге?

— Ну, конечно, мама. Я умею читать. Совсем про меня плохо думаешь.

— И как лечить рану?

— Заклинанием.

— Ты, конечно, попробовал? Рид! Я спрашиваю, ты попробовал?

— Мама, не переживай так, это вредно для здоровья, — Рид искоса посмотрел на отца. Из-за какой-то книги мама разозлилась, а отец потом накажет Рида. Мама это самое важное, ее надо беречь. Отвечать или нет? Рид протянул руку. — Я палец проткнул и заклинание сказал. Все зажило. Даже следа не осталось.

— Пай, ты слышишь? — Лимми рухнула в кресло.

— Я не буду никогда больше читать книг, — нашелся Рид. — Я клянусь. Всей своей сущностью альфы. На всех уровнях бытия.

— Чем, чем клянешься? — теперь уже и Пай вытаращил глаза. — Сколько страниц ты прочел в этой книге, сын?

— Не помню, — Рид сморщил нос, совсем как Лимми. — Она сама страницы листала.

— Поиграй во дворе, сын. Мы все поняли.

— Ага, — Рид попятился, захлопнул за собой дверь и облегченно выдохнул. И тут же приник ухом к двери. Кажется, пронесло, но надо убедиться. Со школой только непонятно. Если он поклялся не читать книги, то и зачем туда ходить.

— Пай, что теперь делать? Мы рано расслабились, что Рид не отраж и не будет открывающим ходы, не будет шляться один под землей. А он вон что. Хотя и ходы еще могут прилететь.

— Не прилетят, если ты сама не покажешь. Магде я запретил брать его с собой вниз. Но все-таки он отраж. Запросто научится.

— Я не покажу. Еще заблудится.

— Лим, ты все детство бегала одна по ходам, и ничего. Не спрашивала маму и папу. Рид альфа. Не надо его излишне оберегать.

— Ты его еще уличным дракам поучи, — Лимми понимала, что не права, но бурчала.

— Бугор лучше справится.

— Гилдерин сгнил давно, а все лезет к нам.

— Лим, — Пай улыбался. Сейчас Лимми очень напоминала того стеснительного, но, как оказалось, задиристого и ревнивого ангелочка, которого он выиграл на Поединках. — Тебе ли бояться Гилдерина. Ты его палкой по лбу треснула, а потом искусала.