Мухосранские хроники (сборник) - Филенко Евгений Иванович. Страница 9

Кармазин перевел дух и замолчал.

– Не знаю, как у кондуктора, – сказал Вергилин, вытирая загривок платком, – а у меня крик застрял даже не в горле, а где-то в надключичной ямке. Уже по этой истории видно, что вы не местный, но интуитивно уловили наш особый мухосранский дух.

– А такой существует? – удивился Кармазин, смеясь.

– Конечно. Здесь у нас все происходит не так обостренно, как в других местах. Без надрыва, без пожаров и потопов. Живи Отелло в Мухосранске, он пожурил бы Дездемону и в худшем случае дал бы ей развод, а так и вовсе забыл бы к вечеру про злосчастный платок. Король Лир не стал бы связываться с обнаглевшей родней, подселившей к нему в квартирку гастарбайтеров, а заперся бы в кладовке и мастерил бы там кораблики из спичечных коробков.

– Гамлет ездил бы с Клавдием на рыбалку, – подхватил Кармазин, – а по праздникам дрался с ним по пьяной лавочке и с переменным успехом, пока Гертруда с Офелией выясняли на кухне, чья очередь вызволять благоверных из обезьянника.

– Вот и ваш призрак скорее не мрачный, а деловой, – покивал Вергилин. – Разрулил, что называется, проблему… Пойдемте, я вас провожу. Скоро совсем стемнеет, а после вашей импровизации мне в этих кустах все же немного неуютно. Позволено мне будет узнать, куда вы добирались трамваем, пока не обнаружилась пропажа?

Кармазин неопределенно пожал плечами.

– Туда я нынче определенно опоздал, – сказал он с философским бесстрастием.

Они снова оказались в пустынной аллее. Вергилин поддерживал Кармазина под локоть, оба молчали. «Как он тут оказался? – лениво подумал Кармазин. – Как он вообще постоянно оказывается в том же месте, что и я? Может быть его – несколько? Что если какой-то существенный процент городского населения составляют вот такие услужливые типчики без возраста, без особых примет и без каких бы то ни было иных занятий, кроме светских бесед со мной ни о чем?»

Из встречного трамвая вышла пожилая дама в клетчатом плаще, в вязаном берете растаманских цветов и в кремовых брюках. Переходя дорогу, она отчего-то не озиралась по сторонам, как полагалось бы из соображений безопасности, а внимательно разглядывала некий предмет в своих руках.

– Позвольте полюбопытствовать! – звучно обратился к ней Вергилин. – Это не кошелек ли у вас?

– Кошелек, – с удивлением ответила дама. – Как вы узнали?

– Мой друг, – сказал Вергилин, плавным жестом вводя притихшего Кармазина в контекст беседы, – не так давно потерял аналогичный предмет. Вполне возможно, он выронил его в салоне трамвая, но на пути следования в прямом направлении, а не обратном, как сейчас.

Дама поравнялась с ними и теперь глядела с тем выражением лица, в котором легко сопрягались подозрение и доброжелательность. В конце концов, эти двое мужчин выглядели вполне прилично и никак не могли считаться шаромыжниками в поисках чужой собственности.

– Если вы назовете мне сумму… – сказала пожилая дама, обращаясь к Кармазину.

– Лучше я назову вам фамилии на визитках, – предложил тот. – А сумму я все едино не помню.

Пока он перечислял фамилии, а дама строго, словно учительница, выслушивавшая у доски урок из уст если не отличника, то по меньшей мере успевающего ученика, кивала в такт его словам, Вергилин куда-то убрел, но вскорости вернулся чрезвычайно довольный.

– Что ж, – промолвила наконец пожилая дама. – Вы не ошиблись ни в чем. Возвращаю вам потерю. Впредь будьте осмотрительнее, молодой человек.

Кармазин рассыпался в обильных и бессвязных благодарностях.

Когда они наконец оказались предоставлены себе и друг другу, Кармазин сказал:

– Положительно это какое-то чудо.

– Это не чудо, – поправил его Вергилин, – а цепочка последствий.

– Вы серьезно полагаете, что нужно было бросить камешек в пруд, чтобы кошелек вернулся ко мне? – сощурился Кармазин.

– У вас есть другие гипотезы? – Вергилин выставил перед собой пятерню и начал загибать пальцы. – Камешек упал в пруд. Достигнув дна, он разбудил рыбу, какого-нибудь там карпа, который в испуге кинулся к противоположному берегу и спросонья заглотил наживку у одного из рыбаков. Возле пляжа всегда кто-нибудь рыбачит, надеясь на авось… Рыбак, довольный подвалившей удачей, сматывает удочки и спешит домой, в лоно семьи, с категорическим требованием означенного карпа ему немедленно зажарить, невзирая на угрозу ихтиофтириоза, крустацеза или, страшно сказать, бранхиомикоза.

У Кармазина отпала челюсть.

– Его супруга, – с энтузиазмом продолжал Вергилин, – без большой охоты отправляется в ближайшую продуктовую лавку с тем, чтобы купить растительного масла и бутылочку беленькой. Согласитесь, нечасто случается, чтобы кормилец воротился домой с добычей! Но в лавке как назло закончилось масло того сорта, к какому хозяйка привыкла за годы продуктового разнообразия. Это раньше масло было одного сорта на все случаи жизни – подсолнечное, из сортов Передовик, Первенец и Саратовский 82… Садясь в трамвай, чтобы проехать пару остановок до универсама, хозяйка вспоминает, что нужно купить еще туалетной бумаги, сайру в собственном соку, хотя не очень понимает, какой у сайры может быть сок, йогурт внукам и бифидок себе. В задумчивости взгляд ее падает на трамвайные ступеньки. Там лежит кошелек. Ваш кошелек, который вы по рассеянности выдернули из кармана собственной рукой перед тем, как ухватиться за поручень. Ее первая мысль – опросить пассажиров. Но в салоне никого нет, и даже кондуктор ушел в кабину поболтать с водителем. Остается лишь подобрать бесхозную находку, что пожилая дама и делает, еще не ведая, что в силу общей предопределенности последствий на остановке встретится с нами… – Вергилин остановился и внимательно посмотрел на Кармазина. – Здесь я должен был бы сказать, что это всего-навсего шутка, а на деле все было иначе и намного проще, но я этого делать не стану.

– Вы сочинять не пробовали? – рассмеялся Кармазин чуточку покровительственно.

Вергилин ухмыльнулся и сказал ему с заговорщицким видом:

– Скамейка пуста.

– Что это значит? – рассеянно спросил Кармазин, снова и снова перебирая визитки, словно они составляли наибольшую ценность из всего содержимого кошелька.

– Ваш покойник удалился по своим делам, – пояснил Вергилин.

– Куда он мог удалиться? – опешил Кармазин.

– Но вы сами указали ему точный маршрут и обрисовали план действий, не так ли? – изумился Вергилин.

Звездное эхо

…Для планеты Роллит, издревле известной во всей цивилизованной Вселенной как «Жемчужина Мироздания», настала пора тяжких испытаний. Чудовищные по силе катаклизмы раздирали ее изнутри, круша в щебень некогда величественные горные хребты, обращая в зловещие пепелища зеленые ковры бескрайних лугов, выплескивая гигантскими волнами на хрустальные города побережий прежде ласковые воды лазурных морей. Тучи пыли и гари скрыли за собой бездонную бирюзу небес, и чистый кристалл солнца изредка пробивался сквозь них багровым глазом Веды. Роллитяне толпами покидали разрушенные города, унося с собой уцелевший скарб, в надежде обрести спасение в просторных до-линах, но находили одни лишь изрытые трещинами, вздыбленные землетрясениями пустыни да болота, кишащие выползшей из растревоженных недр ядовитой нечистью. По прекрасным когда-то, а ныне мертвым, подсвеченным огнями пожаров, искореженным непрекращающимися подземными толчками улицам рыскали хищники-трупоядцы. Древняя цивилизация роллитян уходила в прошлое. Лишь горстка ученых, замуровав себя в бронированных стенах орбитальных лабораторий, обреченно и самозабвенно запечатлевала в памяти холодных машин каждый миг разворачивающейся трагедии. Никто и не помышлял о том, чтобы доискаться причин рока, поразившего «Жемчужину Мироздания». Всеми руководил один порыв: сохранить знание, хотя бы крупицы его – с тем, чтобы донести до других, которые придут сюда позже, зловещее предупреждение… О чем?! О какой беде, подстерегающей мирные, идущие прямыми дорогами к совершенству разумные расы?