Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 38

— Намерение максимум: проголосовать за институт дублёров, — прочла пловчиха с экрана. — Суть: к каждому топ-менеджеру прикрепляется человек в ранге заместителя, типа для подстраховки. Если вдруг случается как с Хаяси Юто, чтобы не оголять функцию в Совете Директоров.

— Это же наша идея! — Хонока от возмущения подпрыгнула вместе со стулом. — Это в чате Совета Директоров второй день муссируется!

— У Уэки Юо, видимо, в компании остались и источники, и рычаги, — предположила Хину. — А ещё ему нужно набирать очки в глазах новых партнёров. Извини, Ута-сан, за неприятное, но я всегда говорю в лоб, что думаю.

— Правильно ты всё говоришь. — Айтишница опустила глаза. — Ещё даже деликатничаешь. Там явно речь о старшем-младшем партнёрстве, а не о равноправном.

Хьюга тактично промолчала.

— Шц-ц-ц-ц-ц, — финансистка обозначила ругательство. — С максимумом понятно, какой минимум?

— Утвердить теневой кабинет. У них тут размазано на много слайдов, но суть именно такая.

— Что это — теневой кабинет? — подруга озадачилась.

— Из политики. На западе, если оппозиция недовольна работой кабмина, могут создать Теневой Кабинет: альтернативные игрушечные министры из своей партии, которые каждый день публикуют свою, альтернативную же версию, как бы они сработали в том или ином случае, — пояснила хозяйка кабинета. — Ни на что прямо не влияет, но политическое давление на власть огромное: задним числом, да ни за что не отвечая, быть правильным и принципиальным в глазах общественного мнения намного легче.

— А на следующих выборах эта оппозиция с треском вынесет всех, кто был в предыдущем кабинете? — ухватила суть Хаяси. — Типа, набрали авторитета? Хм. А вроде чистейшей воды популизм на первый взгляд.

— Популизм и есть, — пожала плечами пловчиха. — Но инструмент рабочий, в том числе в нашем случае.

— По сути, минимум — это тот же максимум, только удалённый по времени, — констатировала айтишница после некоторого обдумывания. — Что делать будем?

Несколько секунд помолчали. Хьюга поднесла ко рту пакетик, сжала, ничего оттуда не добыла (сок кончился) и без перехода поинтересовалась у Хаяси:

— Как твой дедушка себя чувствует?

— Вашими молитвами, — насторожилась та. — К чему вопрос?

— Он бы мог к нам присоединиться во время одного визита?

— Что за визит? — брови Хоноки поползли на лоб.

— Буквально полчаса, если дашь вертолёт. Семь минут туда, семь обратно, четверть часа поболтать. Минута — резерв.

— Вертолёт — не проблема, что ты задумала?

— Хочу нагрянуть к близкому родственнику в офис, — пловчиха вывела на экран фотографию здания, принадлежавшего её деду.

В Йокогаме строение было узнаваемым, по крайней мере среди топ-менеджеров.

— Он как раз пытался отношения восстановить, телефон обрывал, вот и заглянули бы на огонёк, — продолжила Хину.

— А мы тебе там зачем? — финансистка напряглась. — Звучит с подвохом, извини.

— Если объединить пакеты для голосования завтра, — Хину щёлкнула по экрану, — ни одно чужое предложение не взлетит. Если Хьюга Хироя-сама займёт нашу сторону, Мацусита-Корп остаются ни с чем. Дивиденды по акциям, места в наблюдательном совете — без проблем, но без перехвата операционного управления. — Она повернулась к айтишнице. — Ты тоже приглашена, погнали вместе. Твоего папу не зову, извини.

— Какой ты видишь нашу роль в разговоре? — в лоб поинтересовалась Уэки.

— Стоять рядом и демонстрировать, что я не шучу. Хаяси Юто-сама был бы незаменим — у него огромная харизма. Мой дед бы заёрзал от одного лишь его присутствия, взять за горло было бы легче. Я его хорошо знаю.

Финансистка и айтишница озадаченно переглянулись.

— Пару дней тому я ему открытым текстом сказала, что за покушение на убийство Хаяси Юто отвечать придётся, так или иначе.

Хонока и Ута переглянулись ещё раз.

— Не шучу, говорю правду, — продолжила хозяйка кабинета. — До последнего времени вас в свои семейные проблемы не приглашала, но сейчас вопрос вышел за рамки фамилии.

— Я удивлена, — Хонока задумалась. — У тебя должны быть серьёзные причины, чтобы так себя вести.

— Сейчас появилась угроза, которой раньше не было. Нужно или спасаться вместе — или нас передавят по отдельности.

— Ты реально готова принять сторону моего деда? — финансистка пронзительно взглянула в глаза собеседницы. — Вместо своего? По собственной инициативе?

— Передёргиваешь и подменяешь понятия. Я не пубертатная истеричка и не стерва-садистка, как пишут мужики в корпоративных чатах. Я просто отличаю хорошо от плохо. До этого момента, — Хьюга хлопнула по к столу, поднимаясь, — ни вы не подавали заявления, ни в госпиталях не чесались. Мне проявлять инициативу первой было бы странно, согласись. Если вы молчите. Хотя являетесь пострадавшей стороной.

— Согласна. Дальше?

— Но сейчас звезды сходятся. Поехали, сделаем первому основателю предложение, от которого он не сможет отказаться? В компании второго основателя это будет проще, я своего деда знаю.

— Я там очень нужна? — подняла руку Ута. — Спасибо за приглашение, но от меня толку будет ноль.

— Тебя я позвала из вежливости, функциональной нагрузки в переговорах у тебя действительно.нет. — Пловчиха на мгновение замерла. — Могли бы помочь Такидзиро-кун или Моэко-тян, но они заняты.

— Такидзиро-кун писал в общий чат, что твоя подруга его домой везёт, — сообщила Уэки, незаметно наблюдая за звездой регулярного менеджмента.

Интересно, как отреагирует. В корпоративных чатах озабоченных мужланов весь небоскрёб сходился в том мнении, что Хьюга-младшая очень неровно дышит к некоему аутсайдеру, застрявшему на низовых позициях, хотя к сорока ему уже ближе, чем к тридцати.

— Читала, — ровно кивнула Хину. — Однако у него дома, даю процентов восемьдесят, происходит не то, на что ты сейчас намекаешь. Боюсь сгущать краски, но там скорее всего есть работа для адвоката.

В следующую секунду Ута удивилась: Хонока поморщилась, как если бы услышала что-то для себя неприятное.

Миёси-старший терпеливо ждал дочь на первом этаже в кухне, совмещённой с гостиной. Вооружившись двумя планшетами, на одном он поставил дораму (и с интересом наблюдал за развитием событий одним глазом), а на втором принялся листать кое-какие чаты-сообщества. В части из них велись непредназначенные для широкого круга беседы профессиональных спортсменов, в остальных — разговоры между его коллегами по профессиональному цеху.

Эдакие ни к чему не обязывающие информационные банки взаимопомощи.

Сопровождение добросовестно доложило, что по фальшивым полицейским дочь инициировала процессуальные мероприятия, не сходя с места: прибыл и кто-то из прокуратуры, и чин городского штаба полиции. Четверо подкатывавших к хафу в итоге уехали в специальном фургоне в наручниках.

— Надо быть очень глупым и смелым одновременно, чтобы пытаться провернуть какие угодно дела, нарядившись в форму омавари-сан, — пробормотал оябун.

Случившееся ему не нравилось на уровне звериной интуиции — дело пахло чем-то более серьёзным, нежели какой угодно криминал.

Ладно, для Эдогава-кай прямых угроз нет. Смотрим, что дальше. Хотя сердце и ноет предчувствием, что это всё политика, от которой лучше бы держаться подальше.

Во входной двери щёлкнул замок. Мая с облегчением отложил очки (возраст давал о себе знать, теперь читать и работать с экраном можно лишь в них):

— Всё нормально?

— Да. — Моэко выглядела рассеянной, думая о чём-то своём. — Приключения даже для нас неожиданные, но в целом всё под контролем. Сейчас расскажу.

Дочь разулась и прошла к разделочному столику — готовить чай и какой-то перекус. Попутно она рассказала подробно то, о чём он и так опосредованно был в курсе.

— Зачем ты в это всё влезла? — перед тем, как задать вопрос, он немного поколебался, стоит ли.

— Потому что так правильно, — уверенно ответила Моэко, нарезая полосками копчёного угря. — Плюс адвокатская практика по уникальному поводу.