Скучная Жизнь 2 (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 34

— Что случилось, Ку? — поднимает голову Вон Ги, который уже устроился перед телевизором с игровой приставкой: — опять чего-то с той второкурсницей не поделила?

— С кем? Вот еще. Она всего лишь бледная крестьянка. Пусть знает свое место. — Куоко с размаху опустилась на стул, запрокинула ноги на стол и сложила руки на груди: — такие как она меня просто раздражают. Нет.

— Наша дорогая Ку в контрах с математикой. — тянет Сина, которая зашла в клубную комнату вслед за ними: — вернее — с математичкой. А я же говорила тебе, что если уж читеришь на тестах, то не сдавай все правильные ответы. Соверши парочку ошибок. Конечно же тебе никто не поверит, у тебя результат — сотня. Хотя бы девяносто шесть было бы — и то достоверней. Вот у меня восемьдесят шесть и мне этого достаточно.

— Потому что ты — птица низкого полета. Амбиций у тебя нет. — отрезает Куоко: — кто будет писать на восемьдесят шесть, если способен написать на сто?

— Ааа… — Вон Ги тут же теряет интерес к разговору. К нему подсаживается Бо и берет второй джойстик. Вместе они управляют какими-то двумя человечками на экране. Человеки куда-то бегут, размахивают мечами и крушат все вокруг. Экран заливает спецэффектами и ненатурально выглядящей кровью.

— Где этот Гвахи? — задает вопрос вслух Куоко и поворачивается к Су Хи: — ты видела его?

— Н-нет. Куоко-нуна…

— Он вроде как Аенг помогает книги до библиотеки отнести. — откликается Сина, которая уже сидит за столом, разложив вокруг себя кучу каких-то баночек, пудрениц, и прочей косметики. Она гляди на себя в зеркальце критическим взглядом, поправляя прическу.

— С Аенг значит. — кивает Куоко: — ладно. Уроки уже закончились, а они шатаются где-то по школе. Ну-ну. Бо Ран — сходи-ка поищи их.

— А чего сразу я? — не поворачивает головы парень, продолжая играть в игру: — вон пусть Унылая сходит.

— Потому что я так сказала. — надавливает голосом Куоко: — мне повторить?

— Ох. Ну ладно. — Бо встает и откладывает джойстик в сторону: — ладно, пройдусь. Ты тут без меня, бро. — он кладет руку на плечо Вон Ги и тот — кивает, продолжая крушить монстров на экране.

— Я-я могу сходить… — говорит Су Хи: — поискать…

— Может она сходить. Ну конечно. Ты же Убогая шлюха, как и твоя мамаша. Тебе лишь бы мужикам ходить. — поворачивает голову к ней Куоко и Су Хи — сглатывает. Ну вот, она привлекла к себе лишнее внимание! Это плохо…

— Думаю, что настало время для ежедневной мантры, а СуХи? — вкрадчиво говорит Куоко: — ты же сегодня еще не говорила этого, а? Давай.

Су Хи чувствует, что у нее во рту — пересыхает. Слюны нет совсем. Она видит, как Вон — задерживается в дверях и заинтересовано оборачивается. Сина — перестает красить свои ресницы черной палочкой туши и поворачивает свою голову к ней. Вон Ги — ставит игру на паузу.

— Да, конечно, Куоко-нуна. — выдавливает из себя Су Хи и становится на колени перед свой мучительницей. Пол деревянный, потом у нее будут болеть колени. Обязательно будут болеть. Но сейчас не до этого…

Она опускает глаза вниз и произносит свою мантру искупления, как называет ее Куоко. Произносит, стараясь не вдумываться в слова. Ведь это всего лишь — вибрации воздуха, правда? Как они могут ранить, сделать больно? Просто вибрации, просто звуковые волны.

— Я — шлюха и моя мама тоже. — говорит она, глядя в пол и ожидая команды наконец встать.

— Ты, кажется, что-то забыла. — слышит она голос Куоко: — раз уж ты все равно шлюха.

— Н-нет, Куоко-нуна! Я все сказала как вы и просили!

— Во-первых я тебя не просила. Я тебя ни о чем и никогда не просила и просить не буду, тварь. — голос Куоко вдруг изменился. На секунду Су Хи вдруг подумала о том, что почти никто в школе не знает какой голос у Куоко на самом деле. Ведь все видят в ней отличницу, умницу и красавицу, популярную девушку из влиятельной семьи, все влюблены в нее и она — входит в топ-пять самых популярных айдолов частной школы. Но только ее близкое окружение знает о том, что ее голос — может быть таким. Безжалостным. Холодным и ранящим, словно зазубренная сталь. Раздевайся, шлюха. Пусть все увидят какая ты тварь. Ты же такая же как и твоя мамашка, не так ли? Готова раздвинуть ноги перед каждым мужиком, а? Тебе же это нравится, да? Раздевайся и вставай на колени. И… открывай свой ротик, повторяй за мной — Я ШЛЮХА, И МОЯ МАМАША ТОЖЕ ШЛЮХА!

Су Хи — начинает расстегивать блузку, в голове что-то шумит, мешая сосредоточиться, ее руки становятся ватными, она словно видит себя со стороны, все это — словно какое-то кино, все становится черно-белым и плоским, она находится в мире черных и белых треугольников. Но ей нужно раздеться. Она снимает с себя блузку и остается в бюстгальтере, прикрываясь руками.

— Ой, вот не надо тут из себя целочку строить! — Куоко встает, поднимает ногу и ставит ее на лицо Су Хи, потом — с силой толкает, бросая ее на пол: — раздевайся полностью, так, как ты это любишь, тварь. И если хочешь кого-то за это винить — вини свою мамашу! Снимай с себя эти грязные тряпки, ну!

Су Хи закрывает глаза и переносится куда-то далеко, туда, куда она всегда переносится, когда мир превращается в черно-белые треугольники. Ее руки действуют сами по себе, она словно чувствует на себе обжигающие взгляды парней и девушек. Словно через несколько слове ваты до нее доносятся то, как в комнату заходит Гванхи вместе с Аенг.

Словно через эту вату она слышит, как они — обсуждают недостатки ее тела, что она — где-то жирная, а где-то наоборот худая. Она чувствует, как кто-то тычет в нее указкой, словно в кусок мяса, будто проверяя прожарилась ли она достаточно. Она вздрагивает. Снова произносит мантру искупления.

— Какая-то она бледная, как лягушка. — говорит кто-то, она не понимает — кто именно. Сейчас она даже не видит человеческие лица, все вокруг слилось в черно-белые треугольники и улыбающиеся оскалы. Им весело, они смеются.

— А я думала, что парням нравятся, когда девушки голые. Любые девушки, даже такие как она. Никто не хочет ее трахнуть? Она же все равно шлюха.

— Ну нет, я свой член в помойку тыкать не буду. Но, наверное, смогу найти на улице парочку парней что трахают все что шевелится. Эй, Убогая, шевельнись! — и кто-то — толкает ее ногой. Она — склоняется, прикрываясь руками и чувствуя, как слезы катятся из глаз. Это плохо. Нельзя показывать, что ей — больно. Если не показывать, то через некоторое время им надоест и они оставят ее в покое. Наверное, она должна радоваться тому, что ее тело — не привлекает никого из них. Наверное, она должна радоваться тому, что все ограничивается лишь унижениями и толчками. Все же это школа и никто не избивает ее до полусмерти, не ломает кости, нужно только сделать вид что ты — унылая и тупая как деревяшка и тогда — ее оставят в покое. Она стискивает зубы и отпускает руки, выпрямляется, сидя на коленях. Она — просто статуя, ничего больше. Просто статуя. Делайте что хотите, вы все равно всего лишь черно-белые треугольники и ничего больше.

— Я не поняла, Унылая, ты что, опять меня игнорить собралась? — голос Куоко. Веселый голос. Совсем как в тот раз. И… щелчок! Она в панике открывает глаза! Она узнает этот звук! Это щелчок пьезоэлемента в зажигалке Куоко. Она поднимает глаза и видит, что Куоко — закуривает длинную и тонкую сигарету с ментолом. От запаха у нее встает комок в горле и расширяются зрачки, она в панике — отшатывается назад, прикрывая грудь рукой.

— Ага. — торжествующе выдыхает клуб дыма ее мучительница: — вот так. Будь с нами, Убогая, я не хочу, чтобы ты улетала в свой мир розовых пони. Если будешь так делать — будет как в прошлый раз, помнишь? — ее лицо искажает улыбка, а Су Хи — вздрагивает. Запах дыма мятных сигарет, запах паленой плоти и острая боль, такая же улыбка на лице Куоко… нет, она не даст ей убежать в спасительное забытье.

— Иди-ка сюда. Ты же мой друг, Су Хи? — ласково говорит Куоко и от ее слов Су Хи — пробирает дрожь: — ты мне нужна. Окажи дружескую услугу. Ребят — точно никто не будет ее трахать? Хотя бы указкой? Всуньте в ее дырку указку, чтобы шлюха знала свое место.