Скучная Жизнь 2 (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 35

— После нее указка вонять будет. — отзывается Гванхи, тот самый, про которого в паралелли говорят: «Король Гванхи», красавчик и сын владельца сети ресторанов: — а давайте собаку приведем? У Вон Ги же есть собака? Пусть у собаки отсосет.

— У меня сука, больной ты ублюдок. — отзывается Вон Ги из своего угла: — да чего вы паритесь? Пусть она и Убогая Шлюха, но если интересно — давайте выберемся и отдадим ее каким-нибудь бездомным под мостом. Знаю я место, там бомжей валом… дадим им в аренду на часок и на видео заснимем.

— А вот это веселая идея. Да ты у нас оказывается массовик-затейник! — тут же откликается Куоко: — но это время нужно найти.

— На следующей неделе. Запланируем как клубную активность вне школы. — кладет голову на руку Сина: — заодно в караоке сходим.

— Слышишь, Убогая? Мы берем тебя с собой в караоке! — веселится Куоко: — а сейчас иди сюда. Мне нужна подставка под ногами и пепельница…

— К-конечно, Куоко-нуна. — она покорно подползает к стулу и склоняется, сжимаясь в комочек и подставляя спину, чтобы та — могла поставить ноги на нее. И одновременно — поднимает сложенные лодочкой ладони. Пепел может обжигать, но у нее нет выбора. Выбора никогда и не было.

— Так о чем я говорила? — слышит Су Хи голос Куоко, чувствует тяжесть ее ног у себя на спине и горячий пепел, который та стряхнула с сигареты — обжигает ей пальцы. Спина и плечи быстро затекают, но нужно терпеть, иначе будет только хуже. На секунду она вспоминает того странного паренька, который признавался ей в чувствах в кафе. Какая глупость. Кому нужна Унылая Шлюха?

— … и вы представляете — эта математичка считает, что я — обманывала на тесте!

— Доказательств у этой старой карги все равно нет.

— Хватит об учебе уже! Гванхи, говорят, что отец тебе новую машину купил, это правда? Все видели на чем ты в школу приехал!

— Сплетни разносятся быстро. Ну да, мой динозавр испытывает вину после того, как завел себе эту молодую блондинку из-за границы. А ведь и года не прошло, как мамы не стало… в общем купил он мне спортивный автомобиль, сказал, что смогу ездить только после совершеннолетия, а пока водителя нанял. Но я уже ездил за рулем.

— Круто! Покатаешь?

— Да конечно. Слушайте, а как насчет на выходных — на природу выехать? У моего отца поместье в таком хорошем месте стоит!

— Хорошая идея. Выпивку с собой взять?

— Можно и с собой. Но у папика такой бар в поместье, что вряд ли понадобится. Давайте сгоняем, развлечемся. Убогую с собой возьмем, там у отца точно есть парочка собак.

— О! Слышишь, Убогая? Мы о тебе не забываем! Вот что значит дружба. Цени это. А? Не слышу⁈

— С-спасибо, госпожа Куоко! — выдавливает она из себя. Плечи начинают гореть огнем, держать руки таким образом — неудобно.

— Держи свою пепельницу ровнее. Просыплешь — будешь языком вылизывать.

— Д-да, госпожа Куоко.

Глава 17

— Совсем они ее замордовали. Хуже, чем бандиты. Мадам Вонг и та человечней. — думает Бон Хва, стискивая кулаки и глядя на экран мобильника: — это ж надо…

— Самые жестокие — это как раз дети и подростки, малыш. — назидательно говорит Старший и вздыхает: — даже бандиты не будут так измываться над человеком. Потому что у бандитов есть цель, понимаешь? Вопреки распространенным стереотипам, бандиты вовсе не садисты и ублюдки, которым нравится причинять боль. Такие в бизнесе долго не держатся. Взгляни на глав кангпхэ, где ты там садистов и больных ублюдков увидел? Бизнесмены все как один. Просто у них такой бизнес. Да, могут и ноги сломать и в бетон закатать, но «ничего личного» как правило. А вот дети и подростки… тут немного другое. Массовая травля приобретает очертания такой жестокости, что просто диву даешься. Самое главное же в том, что если вот каждого в отдельности взять — то нормальный парень или девушка, понимаешь? Каждый сам по себе — хороший человек. Но когда они все вместе кого-то травят… там много слоев, малыш, но итог один — каждый словно соревнуется в том, чего бы придумать такого, чтобы больше унизить, сделать еще больнее, придумать что-то такое, что проймет жертву до самого нутра. Это как соцсоревнование за звание лучшего палача в классе. За счет нее они — самоутверждаются. И так как они и сами еще не уверены в собственном статусе, то каждый стремится выпендриться больше и еще больше. А потом их жертвы прыгают с крыши или вены вскрывают.

— И что будем делать? Ворвемся туда? Ты раскидаешь всех и…

— Поздно, малыш. — Старший вздыхает еще раз : — на этот раз мы с тобой опоздали. Сделаем все завтра. Сегодня — рекогносцировка.

— Что⁈ Но они там! — Бон Хва снова смотрит на экран мобильника, где отчетливо видно, как издеваются над Су Хи: — они над ней издеваются!

— Судя по всему — издеваются не в первый раз. Проследим, чтобы палку не перегнули и всего лишь. Они ее не убьют, а она… как бы не стремно было это говорить, но она — уже привыкла. Нам нужно время, чтобы подготовиться, это раз. И второе — нам нужно дать ей сохранить свое достоинство, понимаешь?

— Достоинство? Какое к черту тут достоинство! — Бон Хва снова смотрит на экран мобильного телефона, камера, встроенная в стену — показывает, как какая-то девушка — положила ноги на спину обнаженной Су Хи и неторопливо курит, время от времени стряхивая пепел ей в руки. Больше всего его поражает будничность это сцены, отношение к ней окружающих. В комнате — еще две девушки и три парня и все воспринимают это как должное. Как будто, так и нужно. Как будто у них тут всегда есть некая мебель, которую зовут Су Хи и с которой можно поступать, как угодно, это же мебель. На которую можно поставить ноги и стряхивать пепел. С которой можно… он тут же отгоняет эти мысли, пугается их.

— Вот как раз в таких случаях и нужно думать о достоинстве. — отвечает Старший: — мало того, что мы с тобой не готовы… хорошо, конечно что клубные комнаты у нас по соседству и я додумался дрель принести пораньше, а стены тут такие тонкие, что пальцем проткнуть можно. Однако сейчас ворваться туда — поломать все. Они не перестанут издеваться над ней, а она — отдалится от тебя, потому что ты — видел ее в таком вот виде. Сейчас все, что позволяет ей оставаться человеком — это иллюзия того, что про это не узнают, понимаешь? То есть именно она и будет защищать этот секрет, даже больше, чем ее мучители!

— Как так?

— Вот так. Человеческая психика — гибкая штуковина. Если ворваться сейчас и раскидать всех по углам, — станем чужаком. Сейчас ее жизнь ужасна, но ужасна предсказуемо. И она привыкла к этому. Сигаретные ожоги — это перебор, заигрались школьники. Если бы не эти следы — никто бы не узнал никогда, понимаешь, малыш? Она скрывает этот факт и если все оставить как есть — будет скрывать до конца жизни! Со стороны она делает вид что дружит с ними, ты же видел, как они в коридоре с ней разговаривали… для нее очень важно сохранить остатки иллюзий. Иллюзии нормальности. А если мы тут как медведь влезем — ничем хорошим не закончится. Она и так запугана, а если попытаться все огласке придать — то будет все отрицать. Ей важно сохранить статус кво, а мы тут такие с дебильной улыбкой и мечом наперевес, спасители девиц нашлись… да она нас испугается гораздо больше.

— Кхм…

— Ворваться туда сейчас — оставит нам два варианта и оба проигрышные, малыш. Первый — надавать им всем лещей и пригрозить что дам в два раза больше, если будут продолжать такую практику… но…

— Но? Какое тут может быть «но»⁈ Просто запугай их, ты же можешь!

— Запугать я могу только парней. И то не факт. Что прикажешь делать с девушками? А ведь они скорее всего тут первую скрипку играют. Даже не — они, а — она.

— Она? — Бон Хва переводит взгляд на экран. На девушку, которая сидит на стуле, вытянув свои ноги и положив их на спину Су Хи. Было в этой картине что-то неправильное. Нельзя так с людьми поступать.