Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze". Страница 34

Пользуясь тем, что на нее больше не смотрели, Гермиона низко опустила голову, сжала медальон пальцами и выжгла новое сообщение: “ОН здесь”. Только бы они успели!.. Теперь их жизни зависят от того, успеет ли Орден поднять тревогу. С Волдемортом и десятком Пожирателей им троим не справиться.

- Девочка, – теперь Лорд обращался к ней. Пожиратели расступились, оставляя ее лицом к лицу со своим повелителем. – Отдай мне пророчество. Отдай его мне, или я убью вас всех, всех до единого, и все равно возьму то, что принадлежит мне.

Гермиона подняла на него взгляд. Медленно она подняла левую руку вдоль тела, одновременно призывая стеклянный шарик из своей пряжки, и когда ее ладонь оказалась на уровне плеча, в ней мягким сиянием переливалось пророчество, взявшееся будто ниоткуда. В следующую секунду вокруг ее руки закружились всполохи магии, и шарик повис в воздухе сам по себе, окруженный полупрозрачной голубоватой сферой.

- Тебе нужно это? – спросила она ледяным тоном у Волдеморта. – Ты его получишь, но, боюсь, все будет не так просто, как ты думаешь. Это, – она кивнула на голубое сияние вокруг шара, – минойская сфера. Весьма занимательная магия, хочу заметить. Реагирует на состояние создавшего ее волшебника. И так и норовит взорваться, уничтожив то, что в ней заключено. Если ее создатель, не дай Мерлин, умрет, она взорвется. Если расстроится или разозлится – она взорвется. А я полагаю, если ты причинишь вред моим друзьям, это меня очень расстроит… Так что давай мы оставим этот примитивный шантаж. Если тебе действительно нужно пророчество, ни одного волоса не упадет с моей головы и голов моих друзей.

Темный Лорд в ярости смотрел на нее. Казалось, он мог бы убить сейчас одним своим взглядом. Но девчонка не блефовала: он знал, что такое минойская сфера, она действительно может взорваться, даже если ее создателя просто сильно напугать. И убрать ее может только создатель, так что, Мордред ее подери, соплячка была права. Впрочем, он еще не проиграл.

- Глупая маленькая грязнокровка решила поиграть с Темным Лордом! Ты сама отдашь мне пророчество! Империо! – выкрикнул Волдеморт, но… ничего не произошло. Он как будто натолкнулся на каменную стену, а Гермиона продолжала стоять и холодно улыбаться ему в лицо.

- Это было опрометчиво, – проронила она, – Ментальные атаки, знаешь ли, могут сильно меня потрясти. Я же, в конце концов, обычный подросток, у меня неустойчивая психика, гормональные бури…

Воздух вокруг ощутимо нагрелся и буквально плавился от ярости темного волшебника. Какая-то девчонка, грязнокровка, поганая маггла смела противиться воле Темного Лорда, да еще на глазах его Пожирателей!..

Волна бешенства захлестнула его с головой. Он забыл на мгновение о пророчестве, о своих целях, даже о ненависти к Гарри Поттеру, все еще стоявшему столбом совсем близко к нему. Осталось лишь жгучее желание наказать за неповиновение, уничтожить, стереть мерзавку с лица земли…

- Авада Кедавра! – взревел он, и зеленый луч прорезал пространство Атриума.

Все замерли. А Гермиона, даже не сделав попытки достать палочку и защититься, лишь сделала скользящий шаг в сторону. Зеленый луч прошел через то место, где она только что стояла, и снес голову статуи благородного чародея из волшебного фонтана. Голова откатилась футов на двадцать, оставив на паркете глубокие царапины.

Внезапно статуи фонтана ожили. Статуя волшебницы бросилась на Беллатрикс. Та закричала и начала тщетно поливать ее заклятиями, но волшебница схватила колдунью и прижала к полу. Гоблин и эльф-домовик бросились в толпу Пожирателей, раскидывая их в разные стороны. Кентавр описывал круги вокруг волшебников, не давая им разбежаться, а безголовая статуя волшебника закрыла собой Гермиону, оттесняя ее в сторону от центра схватки.

- Тебе не следовало приходить сюда сегодня, Том, – раздался спокойный голос, и все головы повернулись к его источнику.

Перед золотыми воротами стоял Дамблдор. Чуть позади него – Кингсли, Сириус, Грюм и Тонкс.

Волдеморт поднял палочку, и еще один зеленый луч полетел, на этот раз в Дамблдора, но седовласый мудрец круто повернулся и исчез в вихре своей мантии.

Это как будто стало сигналом для остальных. Члены Ордена бросились вперед, осыпая заклятиями Пожирателей смерти, Гарри с Люпином, вдруг придя в себя, бросились в самую гущу схватки, а Гермиона послала оглушающее заклятие прямо в Люциуса Малфоя. Тот не успел отбить его и рухнул, как подкошенный.

Гарри увидел Сириуса, который сражался с одним из Пожирателей смерти в нескольких шагах от него так яростно, что их палочки превратились в сверкающие пятна. Кингсли дрался сразу с двумя. Тонкс посылала лучи заклятий в Беллатрикс. Тут он почувствовал под ногой что-то круглое и твердое и едва не упал – по полу, вращаясь, скользил волшебный глаз Грюма. Его хозяин лежал на боку с окровавленной головой, а сразивший его колдун уже мчался прямо на Гарри – это был Долохов, с лицом, искаженным гримасой свирепого ликования.

- Ну, Поттер, – он наискосок взмахнул палочкой, и в тот же миг Гарри воскликнул:

- Протего!

Мальчик почувствовал, как его полоснуло по лицу будто тупым ножом, сила удара была такой, что он упал, однако Щитовые чары спасли его от самого худшего.

Тем временем Дамблдор возник прямо за спиной Волдеморта. Он послал в Дамблдора очередное смертоносное заклятие, но промахнулся, и стол дежурного колдуна вспыхнул, как гора сухого хвороста.

Вскочив с пола, Гарри выкрикнул:

- Петрификус Тоталус!

Долохову свело руки и ноги, и он, отвердев, грохнулся на спину.

- Отлично, Гарри! – восхитился Сириус.

Они разом пригнулись – луч зеленого света чуть не угодил в Сириуса. Гарри увидел, как Тонкс по другую сторону комнаты упала посреди атриума, ее тело обмякло, а торжествующая Беллатрикс, развернувшись, кинулась в самую гущу схватки.

Дамблдор сделал неуловимое движение палочкой. Сила вырвавшегося из нее заклинания была так велика, что волшебников рядом с ним разметало, словно ветром, в разные стороны, и на сей раз, чтобы отразить чары, Волдеморту пришлось сотворить из воздуха сверкающий серебряный щит. Заклинание, каким бы оно ни было, не нанесло щиту видимого ущерба – он лишь загудел, точно гонг, и от этого звука у всех мурашки поползли по коже.

Гарри не увидел, что произошло потом: перед его глазами вырос Кингсли, сражающийся с Руквудом, чьё изрытое оспой лицо уже не закрывала маска. Ещё один зелёный луч блеснул над головой Гарри.

Гермиона, не сходя с места и не издавая ни звука, отбивалась от братьев Лестрейнджей с такой скоростью, что ее палочки не было видно. Когда они приблизились, Гермиона взмахнула левой рукой, и взявшиеся ниоткуда веревки опутали ноги братьев, притягивая их друг к другу. Лестрейнджи рухнули на пол, после чего Гермиона бросила в них Петрификус, связала Инкарцеро, и бросилась на помощь Люпину.

- Ты не собираешься убивать меня, Дамблдор? – воскликнул Волдеморт, и его красные глаза над щитом насмешливо сощурились. – Считаешь себя выше такой жестокости?

- Мы оба знаем, что есть другие способы погубить человека, Том, – негромко отозвался Дамблдор, продолжая наступать на Волдеморта, словно ничто на свете не могло испугать его, словно никакие вражеские усилия не смогли остановить эту спокойную поступь. – Готов сознаться, что я не получил бы удовлетворения, попросту отняв у тебя жизнь…

- Нет ничего хуже смерти, Дамблдор!.. – прорычал Волдеморт.

- Ты ошибаешься, – возразил Дамблдор, по-прежнему приближаясь к Волдеморту. Тон его был так небрежен, будто они собрались поболтать за кружечкой пива. Страшно было смотреть, как он идет на врага, и не думая защищаться. – Что ж, твоя неспособность понять, что в мире есть вещи, которые гораздо хуже смерти, всегда была твоей главной слабостью…

Еще один зеленый луч вырвался из-под серебряного щита. Теперь его принял на себя уже однорукий кентавр, галопом проскакавший перед Дамблдором. Он тут же рассыпался на сотни кусков, но не успели они коснуться пола, как Дамблдор отвел палочку назад и взмахнул ею, точно хлыстом. Из ее кончика вылетел тонкий, длинный язык пламени и обвил Волдеморта вместе со щитом. На мгновение показалось, что победа за Дамблдором, однако огненная веревка тут же обратилась в змею, которая сразу отпустила Волдеморта и, яростно шипя, повернулась к Дамблдору.