Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze". Страница 36

- Вы отдадите приказ удалить из Хогвартса Долорес Амбридж, – произнес Дамблдор. – Вы снимете все обвинения с Сириуса Блэка. Сегодня вечером я уделю вам… – Дамблдор вынул из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно поглядел на них, – полчаса, которых вполне хватит, чтобы обсудить произошедшее во всех важнейших аспектах. После этого я должен буду вернуться в школу. Если вам и в дальнейшем понадобится моя помощь, я, разумеется, всегда буду рад оказать ее, не выезжая из Хогвартса.

Фадж вытаращил глаза еще сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами залилось розовым румянцем.

- Я… вы…

Дамблдор повернулся к нему спиной.

- Беритесь за портал, Гарри, Гермиона, – он протянул им золотую голову статуи, и ребята положили на нее руки.

- Вы, мисс Грейнджер, идите отдыхать, мы с вами поговорим позже. С тобой, Гарри, мы увидимся через полчаса, – тихо сказал Дамблдор.- Раз…два…три!..

Гарри словно подцепили крюком за живот – это ощущение было ему уже знакомо. Начищенный паркет ушел у него из-под ног – Атриум и Фадж с Дамблдором исчезли, и его понесло куда-то в вихре света и звука… Ноги Гарри ударились обо что-то твердое, колени его подкосились, и голова золотого чародея упала на пол с глухим металлическим стуком. Гермиона же, казалось, даже не покачнулась. Она протянула руку, помогая Гарри подняться. Они огляделись и поняли, что портал перенес их в кабинет Дамблдора.

Следующие полчаса прошли в молчании.

Гарри все еще немного трясло после того, как им попытался овладеть Волдеморт, и он пытался придти в себя и собраться с мыслями, теряясь в догадках по поводу того, о чем с ним хотел поговорить Дамблдор.

Гермиона же отчаянно хотела избежать расспросов друга о произошедшем в Министерстве. Заклинание Люциуса отразилось от её жилета, не причинив никакого вреда, но об этом совершенно никому не нужно было знать. Так что она старательно изображала боль в груди, а общее состояние ее после сопротивления Империусу Волдеморта, схватки с Лестрейнджами и проникновения в голову Малфоя и без того оставляло желать лучшего. Хоть девушка и держала лицо, больше всего на свете ей хотелось завизжать и сжаться в комочек от боли, когда Лорд попытался сломать её волю, и только Мерлин знает, почему ему не удалось. И этот факт, конечно, не мог остаться незамеченным ни для кого.

Хоть на нее в пылу схватки никто не обращал особого внимания, но даже Минойской сферы было достаточно, чтобы вызвать шквал вопросов. Она шаг за шагом перебирала в уме свои действия, прикидывая, где могла выдать себя и как это объяснять. Эти мысли отвлекали ее от переживаний о Грюме и Тонкс, которые так и не пришли в себя, когда они покидали Министерство.

Ровно через тридцать минут пламя в камине вспыхнуло зеленым, и в кабинет шагнул Дамблдор.

- Вы будете рады услышать, что вечерние события не нанесли серьезного ущерба никому из присутствовавших, и в скором времени они поправятся. Возможно, Нимфадоре Тонкс придется провести некоторое время в больнице Святого Мунго, однако, по всей видимости, дело кончится полным выздоровлением. С Сириуса все обвинения сняты, отныне он свободный человек.

Гермиона шумно перевела дыхание и впервые за последние полчаса смогла, наконец, вдохнуть полной грудью.

- Мисс Грейнджер, пророчество, я полагаю, утеряно? – Дамблдор посмотрел на девушку проницательным взором своих голубых глаз поверх очков-половинок.

- Я не удержала сферу во время дуэли с мистером Малфоем, профессор, – прямо встретила его взгляд Гермиона. – Мне жаль.

- О, что вы, мисс Грейнджер, это не имеет большого значения, – успокоил ее директор. – А теперь, я думаю, вам стоит все-таки отдохнуть, день был очень длинным, а нас с Гарри еще ждет большой разговор.

Гермиона кивнула в знак прощания, потрепала по плечу Гарри и покинула кабинет. Отдых определенно был отличной идеей…

А Гарри еще долго сидел в кабинете Дамблдора, слушая его рассказ о пророчестве и засыпая директора десятками вопросов.

Разговор Дамблдора с Гермионой случился поздним утром следующего дня, и оказался значительно более коротким.

- Ну что, мисс Грейнджер, – обратился к девушке Дамблдор, когда она заняла удобное кресло у стола, – вы довольны тем, как все прошло?

- В целом да, директор, – кивнула она. – Волдеморт на первой странице “Пророка”, так что теперь, наконец, Министерство перестанет маяться дурью и начнет что-то делать, я надеюсь. Люди в курсе происходящего, так что удар не будет внезапным. Еще и Сириус оправдан, на что я не рассчитывала, и Амбридж наконец убрали. Волдеморт лишился почти десятка Пожирателей смерти, при этом никто серьёзно не пострадал. И вопрос с пророчеством наконец решили, так что Ордену больше нет нужды караулить Отдел тайн, – подвела итоги Гермиона.

- Кстати о пророчестве, – директор посмотрел на нее поверх очков-половинок, – оно же не разбилось, как я понимаю?..

- Я отдала его Люциусу Малфою, – ответила Гермиона, прямо встречая его взгляд. И, не дожидаясь дальнейших вопросов, объяснила: – Волдеморт лишился трети подручных, причём лично вытащил из Министерства Беллатрикс. Если бы Люциус облажался и попал в Азкабан, Волдеморт сделал бы Беллатрикс своей правой рукой. Жестокую, безумную, преданную ему всей душой Беллатрикс. А так это место займет Люциус Малфой – расчетливый и скользкий. И он получит его благодаря моей помощи, а я уж не дам Малфою об этом забыть. Как только он почувствует, что ветер меняется, он перейдет на нашу сторону, вот увидите.

- Это все причины, мисс Грейнджер?..

Гермиона помолчала.

- Нет, профессор. Я хотела, чтобы Волдеморт узнал полное содержание пророчества. Чтобы он осознал, что Гарри – не просто мальчишка, который случайно выжил шестнадцать лет назад, он тот, кто может убить его. Я хотела, чтобы Волдеморт это понял и испугался. Он, конечно, не признается в этом даже себе, но теперь он будет по-настоящему бояться Гарри Поттера – и это станет еще одной его слабостью.

Гермиона замолчала, и ей стало одновременно смешно и страшно. Смешно от сознания того, что она, семнадцатилетняя девчонка, решила напугать, блин, Темного Лорда! Мерлин, да что она о себе возомнила!..

А страшно стало от того, что она все это время не думала о людях, как о… людях. Да, она переживала за жизни товарищей, которых фактически подставила под огонь Пожирателей и Волдеморта, даже защитила Малфоя во время схватки, обездвижив его, чтобы он ненароком не кинулся под Аваду, предназначенную ей, под влиянием Обета… Но это было совершенно не то. Гермиона вспомнила, как переживала летом о том, что ей приходится обманывать друзей. Это было всего несколько месяцев назад. А что теперь?.. Да она лгала всем, ни секунды не сомневаясь и не раздумывая. Что бы сказал Гарри, если бы узнал, что она вовсе не хотела спасать пророчество, а просто использовала его как приманку для Волдеморта?.. Или Рон, который наверняка хотел пойти вместе с Гарри, но не смог, потому что Гермиона специально забрала мантию-невидимку и подставила его перед матерью и Снейпом? Возненавидели бы ее члены Ордена, сражавшиеся вчера с Пожирателями, если бы узнали, что Гермионе по силам было справиться со всеми в одиночку, но она не сделала практически ничего, чтобы не выдать себя?..

От этих мыслей девушке стало совсем нехорошо, и, как будто услышав их, Дамблдор проговорил:

- Не стоит казнить себя, мисс Грейнджер. К сожалению, война – это не то, что позволяет остаться с чистыми руками и кристальными помыслами. А если это кому-то удается, это лишь значит, что вместо него руки испачкал кто-то другой… Вы не плохой человек, Гермиона, вы лишь хотите спасти тех, кого любите. Возможно, это будет означать, что вам придется взять на себя больше, чем хотелось бы… Главный урок, который вы должны усвоить – мало выиграть битву, нужно выиграть войну. А если это необходимо, битву иногда стоит проиграть.

Гермиона думала об этих словах Дамблдора весь оставшийся день. И следующий день. И много дней после.