Рубеж-Британия (СИ) - Павлов Игорь Васильевич. Страница 8

Машенька тоже проводила тоскливым взглядом. На неё боевую линзу и направил, чтобы посмотреть, как она. Меня вроде и не должно волновать её сердечные дела. Да вот зацепила она чем–то. Наверное, своей простодушной искренностью.

Высоту набирать не стал, чтобы не пропустить остров. Вроде направление верное, кораблики внизу, на радаре точки людей.

Вскоре огни разноцветные показались на горизонте. И сам остров, как из тумана возник, где, будто лес ёлок по–новогоднему наряженных, стоит. Всё в огоньках, как в сказке. И манит туда сразу, как мотылька на пламя. Сердце долбит бешено.

Куда я собрался с корабля на бал?

С боя да на танцы.

Костюм дорогой бальный? Не дождётесь! Мундир боевой с сапогами не чищенными сойдёт. Да рожа небритая.

Сомнения прочь! На радаре людей, как будто армия янки вновь наступает. И не вижу пути обратно, ибо слышу торжественный вальс, разносящийся на всю Листвянку. А патруль никакой не чешется, точек боевых машин на радаре нет.

Ну и где же вы, дежурные мехары? Расслабились совсем гвардейцы императора. Бери всех тёпленькими.

Без зазрения совести и всякого такта приземляюсь на Медведе за гостевым крылом, где света поменьше и людей почти нет. Топчу им зелёную лужайку, поломав несколько ветвей, неудачно расположившегося дерева.

Кабина раскрывается. Прошу любить и жаловать.

Глава 4

Встреча с друзьями

Иркутская область. Листвянка. Императорский остров.

14 августа 1906 года по старому календарю. Среда.

22:29 по местному времени.

Вступаю на постриженную зелёную лужайку, окидывая с пути сапогом кусок вырванного дёрна. Ко мне спешат четверо гвардейцев в розовых мундирах, оказавшиеся поблизости.

По первому впечатлению, похоже, что они перепуганы до смерти. И чего спрашивается тогда бегут, будто от кого–то убегают. И спешат ко мне, просить помощи. Но нет!

— Вы незаконно вторглись на Императорский остров, господин офицер! — Объявляет капитан на бегу.

Старший группы, судя по всему.

— Императорский? — Удивляюсь наигранно. — А вы ничего не попутали, господа? Я думал, это сказочный остров!

— Представьтесь! — Требует капитан, не отреагировав на мою шутку.

— Князь Сабуров к вашим услугам! Прошу прощения за внезапный визит, — говорю вызывающе и понимаю, что хмель вновь ударила в голову, как только с Медведя слез. Вернее, стоило контакт с ним физический прервать и нахлынуло довольно–таки сильно.

— Сабуров⁈ — Ахает старший группы, резко перейдя на шаг и дав знак трём товарищам замедлиться.

Двинулись ко мне с опаской, у рукоятей сабель на ремнях ладони обозначив.

Идиоты, у меня револьвер в кобуре на поясе. Ах да, сюда же с оружием нельзя. К Медведю тоже относится.

Презрение наружу рвётся. Да, они ни в чём не виноваты, но я всё равно презираю их. И смеюсь над тем, какие они жалкие. В экспедиции не продержались бы и дня.

— Ну? Какие ваши дальнейшие действия на такой случай, господа? — Спрашиваю с издёвкой.

— Сдайте оружие, вы арестованы, — говорит капитан неуверенно.

Трое его товарищей подступают с флангов.

— А вот вы и не угадали, — посмеиваюсь и иду вперёд, намереваясь проскочить между капитаном и ещё одним офицером.

Беспрепятственно дают пройти. Никто из них не осмеливается обнажить клинок. Младшие офицеры переглядываются. Старший стоит статуей, рот раскрыв, пока миную его. А второй едва заметно шарахается.

Шагов десять сделал, выходя на тропку. Эти за мной хвостом поплелись.

— Прошу вас остановиться, ваше высочество, — молит капитан. — Если вас увидят, нам трибунал светит. Побойтесь Бога, господин штабс–капитан гвардии. Не губите!

— Несите службу бодро! — Отмахиваюсь. — Вы меня не видели.

— А дело говорит, — слышу от одного из гвардейцев.

— Прикуси язык, — шипит на него капитан.

Мимо парочки незнакомых гостей в пёстрых одеждах прошёл, поздоровавшись. Замялись, ничего не сказав в ответ. Смотрят ошарашенно то на меня, то на мой мехар, который явно выбивается из праздного антуража парка.

До крыла гостевого немного не дошёл. Выскочило оттуда целое отделение гвардейцев уже с более серьёзными намерениями. Винтовки на изготовке, как при тревоге. Рванули навстречу и сразу взяли в полукруг, прицелились демонстративно.

— Вы арестованы! Именем императора! — Заявляет целый подполковник, который уже не мямлит, а готов меня разорвать.

Лицо знакомое. Кажется, в прошлый раз я дал ему по нему хорошенько, когда прорывался к пирамиде.

Мысль пришла шальная. А моя динамическая броня пилота успеет отреагировать, если будут стрелять в упор? Волнует больше — выдержит ли она пулю винтовки Мосина также, как револьвера.

Дар иной цивилизации теперь постоянно со мной. Стараюсь с бляшкой не расставаться, ибо несколько раз она уже спасла мне жизнь.

— Руки вверх! — Добавляет.

Выполняю. А что делать?

Подходят двое с опаской при том, что остальные продолжают держать на прицеле. Обыскивают, сразу изымая револьвер. Мдя… с ним я погорячился. Нужно было оставить в кабине меха.

Ничего больше не забирают. К кольцам не лезут. Если бы заставили снять, динамическая броня перестала бы действовать. Но обошлось.

Гвардейцы даже скручивать руки не стали. Как только я подчинился, подполковник расслабился. И заулыбался. Но после обыска выдал серьёзно и решительно:

— Прошу следовать за нами, ваше высочество.

Повели в гостевое крыло, а оттуда по переходу в тёмное и невзрачное помещение, где сразу и камеры с решётками на всю стену нашлись, в одну из которых меня посадили любезно. И вежливо. Звякнули ключи, щёлкнул замок несколько раз. Как в старые добрые времена моей неопределённости.

Вспомнилась камера в тюрьме. Навеяло всякого.

На охране дежурный унтер–офицер на пасту стоит по струнке, и похоже, здесь целая казарма примыкает с оружейкой.

Усевшись на лавку послушно, стал думать, что делать дальше. На зов Медведь откликается, несмотря на то, что здесь основательные стены и расстояние метров сто пятьдесят до него. Думаю, Медведь сумеет проломить все препятствия, если пожелаю. Останется только влезть в кабину и оставить гвардейцев с носом.

Но я же офицер. И нужно вести себя, как подобает офицеру.

Подполковник смотрит на меня через прутья, задумался. Рядом двое бойцов помладше стоят, глазами хлопают. Остальные в казарму прошли.

— Доложите о моём прибытии коменданту Острова, товарищ подполковник, — подсказываю ему.

— Уже отправили посыльного, — ответил сдержанно и стал критиковать. — Коль одели мундир, извольте носить его с честью. Как вам не стыдно, товарищ штабс–капитан являться в таком виде на праздник батюшки императора. Что вы пили? От вас разит на километр. Что подумают иностранные гости? Целый меха–гвардеец в виде непотребном. Вы даже не удосужились побриться и обувь почистить. Я уже не говорю о том, что вы не потрудились посмотреть, куда приземляете свою машину. Впервые на моём веку такой позор. Вы же и в прошлом году учинили нам бед. Много звёзд из–за вашей выходки полетело с погон. Не совестно?

Смотрю на него пристально.

Кто ты такой, чтобы критиковать меня? Так и подмывает ответить. Но я говорю не менее колко:

— Штаны мундира протирать на стульях мягких, каблуки на брусчатке стирать, маршируя, кланяться господам высоким, выслуживаясь? Это служба офицерская по–вашему?

— Это вы сейчас на что намекаете, сударь? — Взвинтился сразу подполковник.

Я поднялся с лавки и подошёл к решётке, приблизившись и вылавливая взгляд с невольной опаской.

— Настоящие офицеры вот с такими бородами, — говорю ему, показывая на себе выразительным жестом, скалясь. — Да сапогами, разваливающимися в месиво на ногах, оргалидов без всяких боевых машин в упор расстреливали. И жарились с осколков, не покривившись. Пока вы здесь строевые приёмы выполняли! Что, товарищ подполковник?

Покраснел он аж. И выдавил сквозь зубы в ответ: