Шалако - Ламур Луис. Страница 30

— Может, кому-то стоит выехать навстречу, — предложила Лора. — Вдруг они проедут мимо.

— Рискнем. Нам надо держаться вместе. Опасность сохраняется.

Ирина принесла всем по кружке чая и присела рядом с Шалако.

— Я слышала, вы говорили Фредерику о Париже? Что вы там делали?

— То, что обычно делают в Париже. Я приехал за несколько месяцев до начала войны и у меня было немного денег. Я захаживал в маленькое кафе на улице Клиши — оно называлось «Жербуа». — Он взглянул на нее. — Я не очень-то образован. В местах, где я вырос, нет школ… точнее, настоящих школ. Но я научился читать, немного писать и взялся за чтение.

— По-французски?

— Да. Я читаю по-французски лучше, чем по-английски, и по-немецки тоже. Правда, говорю лучше, чем читаю.

— Но… не понимаю. Вы же сказали, что там не было школ?

— Настоящих школ. Дело в том, что я вырос в Техасе, а не в Калифорнии, как кое-кто утверждает. Я родился в Калифорнии, но переехал с родителями в Техас. Вы бывали в Сан-Антонио? Неподалеку есть местечко пол названием Кастровилл, а рядом городок Д'Анис.

Кастровилл и Д'Анис основали в 1844 году под предводительством графа Анри де Кастро колонисты из Эльзаса — среди них были швейцарцы, немцы, датчане и другие.

Там сохранились старые дома, которые построены точь-в-точь, как у них на родине. Жители здесь говорят в основном по-французски и по-немецки, мои родители переехали туда, когда я еще только учился говорить.

Д'Анис стоит на самой границе… дальше до Рио-Гранде ничего нет, кроме дикой земли, одичавшего скота и еще более диких индейцев. Там я стал болтать по-немецки и по-французски раньше, чем научился настоящему английскому. Играл с ребятами, которые говорили на этих языках.

Иногда сидел рядом, когда колонисты читали моим друзьям по играм книги. Как я сказал, настоящей школы не было, и я научился читать по-французски раньше, чем по-английски.

— Вы говорили о Париже.

— Да. Я ходил в кафе на улице Клиши, и его, как оказалось, посещало много художников. Одного там так ценили, что оставляли ему даже два стола — его звали Мане note 2.

— О да! Я о нем слышала. Один мой друг купил в Париже его картину. Мой друг — старый знакомый семейства Дега note 3. Вы его знали?

— Аристократа? Знал. В кафе заходил еще один человек. Я читал его книги… Золя, Эмиль Золя.

Она взглянула на удалившегося к костру фон Хальштата.

— Не произносите этого имени при Фредерике. Он его ненавидит. Называет социалистом и дикарем… но мне нравятся романы Золя.

— Он посоветовал мне прочесть кое-какие книги, дал несколько сразу после вечеринки в честь моего вступления в армию. Мы общались всего несколько недель. Они шумные ребята, все время спорили. Я не художник, не писатель и ничего не понимал в их спорах.

Им медленно овладевала сонная одурь. Несколько раз он ронял голову на грудь, но тут же быстро вскидывался и моргал, опасаясь, что она увидит… но она все-таки заметила его состояние.

— Почему бы вам не поспать, Шалако? Фредерик посторожит… а я хочу расчесать волосы.

Она вернулась к костру. Шалако устроился поудобнее и медленно оглядел камни. Он не помнил такой усталости… От костра доносились тихие голоса.

Скоро придет армия.

Из переметной сумы, где хранились ее оставшиеся личные вещи, Ирина достала расческу и головную щетку. По крайней мере их она сохранила. Фон Хальштат помогал Даггету складывать костер. Лора чистила одежду, приводила себя в порядок. Фон Хальштат время от времени оглядывал скалы, а Жюли просто сидела и ждала, ее кружка чая осталась не тронутой.

Татс-а-дас-ай-го лежал на голом каменистом склоне менее, чем в семидесяти ярдах от костра. Все его тело находилось на виду, только ноги частично прикрывал песчаник, нарушая пропорции, и у плеча торчала опунция.

Он лежал почти час совершенно неподвижно. Несколько раз фон Хальштат и Шалако смотрели прямо на него, но ничего не замечали.

Голый склон не имел никаких укрытий, поэтому за ним следили меньше всего, и апач это знал. Несколько раз он мог выстрелить… убить одного, даже двоих. Однако он выжидал.

Наконец он зашевелился.

Апач не произвел ни единого звука, но когда снова застыл в неподвижности, то оказался левее и ближе к каньону. Глаза отыскали цель: девушка берет полотенце… он часто наблюдал у фортов, как женщины и девушки расчесывают волосы и умываются, и сразу понял ее намерения.

Костер горел на небольшом расстоянии от водоема, скрытого грудой камней. Он видел, как девушка скрылась за камнями, остался на месте и несколько минут наблюдал за остальными.

Особенно внимательно индеец следил за человеком, который спал, привалившись к скале.

Он на самом деле спит? Или притворяется?

Тот самый, приносящий дождь… эту историю знали все индейцы. Ему известно имя Татс-а-дас-ай-го, что отдавало колдовством.

Наконец апач покинул свой пост, вернулся в камни и обогнул их, чтобы понаблюдать за девушкой у источника. Она вымыла руки и лицо, затем стала причесываться. Волосы у нее были очень длинные и очень красивые. Бесшумно апач придвинулся ближе.

Сейчас он убьет ее, а когда за ней кто-то придет, то прикончит и его из лука.

Но Татс-а-дас-ай-го все-таки был неспокоен. Ему хотелось видеть человека в камнях. Он чуть-чуть подождал и подтянулся еще ближе.

Он убил большого бородача. Убил часового на краю скалы и человека с двумя револьверами, который сорвался к упал в камни. Спустившись за ним, индеец обнаружил, что тот в ловушке, и провел рядом с ним несколько часов, заткнув ему рот горстью травы с маленького уступа. Человек умирал долго и мучительно. В конце все его мужество пропало, и он рыдал, как ребенок.

Сейчас он убьет девушку, потом еще одного. Потом уйдет, потому что приближаются солдаты на конях. Он следил за ними из скал, когда одного отправили наверх забрать убитого им человека.

У апача появилось искушение убить и его на глазах солдат, но их ружья стреляли очень далеко и там был краснолицый, что приехал вместе с Макдональдом. Этот краснолицый очень хороший стрелок, и риск был слишком велик. Дело того не стоило.

Он подползал все ближе. Девушка оказалась совсем рядом, она снова и снова расчесывала волосы, полностью погрузившись в свое занятие. Она выглядела так, словно думала о мужчине.

Шалако открыл глаза внезапно и по давно заведенной привычке не двигался до тех пор, пока не обвел глазами всю местность перед собой, затем повернул голову к костру.

Фон Хальштат пил чай. Даггет собирал хворост и ветки для сигнального костра. Жюли сидела тихо, наклонившись вперед и спрятав лицо в ладонях. Должно быть, он проспал всего несколько минут.

Ирины нигде не было.

Он встал и подошел к огню. Ему было страшно. Не желая никого пугать, прежде чем задать вопрос, он внимательно огляделся.

— Где Ирина?

— Причесывается у источника, — ответила Лора.

Он взглянул на груду камней, за которой скрывался водоем. Эти люди когда-нибудь поймут, как рискованно уходить из поля зрения остальных, что опасность не миновала? Правда, он сам расслабился, это и его ошибка. Шалако пошел в обход камней, затем остановился и решил обойти их с другой стороны. Никто у костра не обращал на него внимания и не заметил в его действиях ничего странного.

Шалако взобрался на камни и лег, напрягая слух.

Падает вода… стук, что-то положили на камень, возможно головную щетку. На поверхности валуна, на котором он распластался перед ним лежали несколько больших глыб. Укрываясь за ними, Шалако поднял голову.

Сначала он увидел только источник, ручеек стекающий в водоем и оттуда сбегающий по мелкому руслу в Заповедный каньон.

Ирина сидела на плоском камне и расчесывала волосы. В маленьком зеркале водоема виднелось ее отражение… более мирной картины нельзя себе представить.

Шалако открыл рот, чтобы окликнуть ее, но что-то удержало его. И тут он увидел индейца.