Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 28

Джессли раскатала на более или менее ровном месте термоизолирующую подстилку, вынула из рюкзака полуторакилограммовый контейнер со спальным мешком и с усилием отжала западающую с прошлогоднего ночлега в снегу защелку воздухозабора. Раздался знакомый свист, похожий на всхлипывание, нижняя крышка контейнера откинулась, и мешок стремительно пополз в длину и в ширину, всасывая воздух во все километры своих тончайших внутренних капилляров. Через полторы минуты мешок надулся вполне удовлетворительно, и Джессли защелкнула воздухозабор.

Поднявшись на ноги, она внимательно огляделась. При лунном свете было бы видно неплохо, но луну закрыли поднявшиеся над морем облака, и только слабый отсвет освещенных сверху туч позволял определить, где двумя громадами высится Черная Гора. Еле заметная багровая полоса виднелась в небе на северо-западе, среди дальних отрогов хребта. Позади мерно мигал маяк. Становилось холодно. Джессли открыла в верхней части мешка карман для одежды. Затем аккуратно пристегнула лямку рюкзака к специальной петле мешка. Поежилась: нет, слишком холодно, спать нужно в закрытом мешке, надо было раздеваться. Она в полминуты стащила с себя все, запихала в карман мешка, застегнула его и нырнула в мешок сама, дрожащими от холода руками затягивая молнию за собой. Мешок тут же охватил ее, как перчатка, и она почувствовала знакомую атмосферу изолирующего спальника — парадоксальную смесь тепла и прохлады. Мешок через капиллярную систему принялся отводить избыточное тепло от тела, одновременно согревая более холодные участки кожи. Джессли не первый год проводила изрядную часть каникул, ночуя в изолирующем спальнике, и реакция на это ощущение у нее выработалась самая здоровая: едва опустив голову на подголовник мешка, она крепко уснула.

Она проснулась от мягкого, но сильного толчка. Один раз, на Чжунго, три года назад, во время первого в ее жизни чемпионата, она испытала нечто подобное, и теперь знакомая паника мгновенно разбудила ее. Землетрясение! В ужасе протирая глаза левой рукой, правой она пыталась расстегнуть мешок и не могла: как будто что-то придавило его край. В мире царствовал предутренний густо-серый сумрак. Что-то угольно-черное нависало над ней. Обвал! Насыпались камни! Но почему так тихо? Она определенно проснулась от сильного толчка, но почему камни не шумят? Она слышала негромкое похрустывание прямо рядом с собой, но это было все. С минуту Джессли яростно рвалась из мешка и вдруг остановилась, пытаясь взять себя в руки. Так, стоп! Что со мной? Что это черное? Почему я не могу открыть мешок?

Вдруг что-то тихо зашипело, потом послышался звук работающих крупных сервомоторов, что-то лязгнуло по камням, опять шипение — и все стихло. Джессли замерла, как мышь. Звуки были явно машинного происхождения. Откуда? Где-то рядом машина, у которой открылась дверца? Ни фига себе, что же это за машина — с такими моторами на дверце!

Раздались шаги. Кто-то — несколько человек — спускались по какой-то наклонной плоскости. Шаги зашуршали по камням — совсем рядом. Люди остановились.

— Красивое место, — прозвучал мужской голос.

Говорили на линке, без какого-то особого акцента. Джессли зажала себе рот той рукой, которой протирала глаза — от испуга очень хотелось завопить что есть мочи.

— Не видно ничего, — отозвался другой голос, мягкий и негромкий. — Темно еще.

— Тут и правда красиво. — Третий говорил несколько в нос и с отчетливым акцентом, вот только с каким — Джессли не поняла. — Но сейчас еще не сезон. Весна тут неважная. Вот в июне настоящая красота. Я тут бывал.

Несколько шагов, зашуршали камушки, что-то хрустнуло.

— Три сорок пять по местному, час сорок пять по абсолютному, — это первый голос. — Еще пятнадцать минут.

— Светает. — Этого голоса Джессли еще не слышала: значит, четверо?

— Рассветет не раньше чем через час, если не позже. — Это второй, мягкий и негромкий.

— Ты уверен, что они справятся с маскировкой? — четвертый голос, чуть звонковатый — наверное, молодой; и еще Джессли отчетливо уловила знакомый выговор. Портмен?

— Не волнуйся. — Первый. — Фактически они с ней уже справились. Там ничего не надо делать. Схему маскировки дистанционно поставил им я, это та же схема, по которой шли мы. Не волнуйся, через пятнадцать минут они будут здесь. Очень хорошая ложбинка: лось встанет впритык, и под маской ниоткуда не будет видно.

Какой лось? Какая маска? О чем они?

— Обойду машину, посмотрю, как встали. — Второй, мягкий.

— Фонарик есть?

— Конечно.

Раздались тяжелые, уверенные приближающиеся шаги, посыпались камушки, мелькнул свет, и вдруг прямо в лицо Джессли уперся яркий белый луч. Джессли тихо ойкнула и зажмурилась. Шаги остановились.

— Ogosspodi, — произнес мягкий голос на неизвестном языке и тут же поспешно добавил на линке: — Тише только, ладно? Не кричите. Вам никто не причинит зла. Вы меня понимаете?

Джессли торопливо и беззвучно закивала, не открывая глаз.

— У нас тут проблема, — тем временем продолжал обладатель мягкого голоса, судя по звуку — отвернувшись от Джессли.

Послышались шаги.

— Какая проблема? — спросил тот, гнусавый, с акцентом.

Джессли слышала, как мужчины подошли и остановились рядом с ней.

— Замечательно, — сказал первый. Ей нравился этот голос. Уверенный, сильный и совсем не злой. Теперь она вдруг поняла, что ее так раздражало в Донабе: голос. — Ну просто замечательно. Повезло так повезло. Мы сели на туристку. — Обладатель уверенного голоса устало засмеялся.

Кто-то присел рядом с Джессли на корточки.

— Девушка, да вы нас не бойтесь, — сказал тот, что говорил с акцентом. Нет, пожалуй — не в нос, это у него просто интонации такие. — Раз уж мы сразу вас не раздавили, самое страшное позади. Вы хоть одна? Случаем, под машиной никого больше нет?

— Я одна, — тихо, почти шепотом (голос пропал со страху) отозвалась Джессли.

— Ну вот и славненько, — заключил мужчина. — Да не свети ты ей в лицо. Поставь фонарик, освети нас. — Он распрямился. — Девушка, вы разжмурьтесь, разжмурьтесь. Посмотрите на нас. Ну? Видите — мы совсем не страшные?

Джессли с опаской разлепила глаза.

Освещение ярким фонариком снизу — не лучший способ разглядывать незнакомые лица, конечно. Но вроде они и на самом деле не были такими страшными…

Только все четверо почему-то с бритыми головами. Блондин с короткой светлой бородкой, еще один — совсем лысый, с округлым лицом; третий — заросший по черепу и щекам равномерной темной щетинкой. Самым страшным был четвертый: огромный, неимоверного роста, с гигантскими ручищами, ужасной спутанной бородой и мрачными густыми бровями.

— Ну, видите? — мягким, интеллигентным негромким голосом спросил страшный гигант. — Не бойтесь. Все опасности уже позади.

— Как мы вас не раздавили — ума не приложу, — усмехнулся темноволосый с выговором портмена.

— Повезло. — Акцент, оказывается, принадлежал лысому.

— Ну, поверните же голову, сейчас вы все поймете. — Твердым уверенным голосом обладал блондин.

Джессли повернула и приподняла голову. Теперь, в рассеянном свете фонаря, она увидела блики на угольном изогнутом борту… короткую широкую опору, упиравшуюся в край ее мешка…

Корабль!

Рядом с нею опустился на приглянувшуюся ей ложбинку космический корабль, и его посадочный упор прижал край ее мешка!

Джессли опять зажмурилась и сердито сказала:

— Помогите мне вытащить край мешка и на пару минут отвернитесь. Мне надо одеться.

Она уже не сомневалась, что вляпалась во что-то гораздо более серьезное, чем потеря партнера или даже изгнание из чемпионата. Однако неизвестные оказались вполне джентльменами: они подождали, пока она оденется, они помогли ей скатать мешок и подстилку, они поднесли ее вещи к люку корабля, упиравшемуся в камни ложбинки. Корабль стоял, заполнив собою западную сторону ложбинки — массивный, грушевидный, высотой с четырехэтажный дом. Джессли только теперь задним числом до дрожи испугалась того, что с ней случилось бы, встань посадочный упор на полметра ближе к центру лощинки.