Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 34

— Что мы быстро пришли в норму — это просто наша особенность, — объяснил Легин. — И я, и Ёсио-кун тренированы на выведение всякой химии из организма. Это происходит помимо воли, и даже в бессознательном состоянии. Когда мне было четырнадцать, я именно так очнулся в Цитадели. Ты читал мое досье, наверняка знаешь, что я был в Цитадели.

— Да, конечно. Но как можно делать это подсознательно?

— Организм натренирован на нейтрализацию ядов и психотропики, — пояснил Ёсио. — У нас это совершается путем сознательного медитативного изменения некоторых функций почек и печени.

— У нас столько времени обычно не бывает, — засмеялся Легин. — Ты вот с какого возраста в сангхе?

— С четырех лет.

— И в каком возрасте ты начал такую тренировку?

— Тогда же, когда и всю остальную специальную подготовку — когда было решено, что я буду готовиться к принятию сана. Мне было шесть лет.

— А теперь?

— Шестнадцать.

— Вот видишь. А я только в двенадцать поступил в Училище, и учимся мы всего четыре года. Физиомодификация у нас началась со второго полугодия и продолжалась девять месяцев. Сравни десять дет твоей подготовки и девять месяцев моей. Естественно, что у нас пользовались интенсивными методами. Инъекции, психостимуляция, гипнопластика.

Ёсио заинтересовался.

— И насколько это действенно? Ну, скажем, за сколько времени ты сможешь полностью нейтрализовать… скажем… пол-литра чистого спирта?

Легин пожал плечами.

— Пол-литра этилового спирта? Ну, минуты за полторы-две. Теперь уже, наверное, две: все-таки мне двадцать девять уже, а не четырнадцать.

Ёсио удивленно покрутил головой.

— Надо же, достаточно эффективно. У меня это тоже заняло бы больше минуты.

Легин захохотал.

— Мне нравится это твое деликатное «тоже». Ты не уточняешь, насколько больше минуты. Секунд семьдесят, так?

— Ну, да, — смущенно подтвердил Ёсио.

— Вот поэтому ты и пришел там в себя первым. — Легин повернулся к Киму. — Они отправили целую ораву, чтобы припрятать тех, кто еще не очнулся — то есть Йона и Мартенов. И вдруг увидели, что мы зашевелились. Тогда нас решили пустить на первое. Но мы довольно быстро очнулись полностью и стали им… э-э…

— …доказывать, что они были в отношении нас не совсем правы, — подсказал деликатный Ёсио.

Легин опять засмеялся.

— Да, и когда мы это доказали примерно половине нападавших, их главный — я для себя его определил как шамана, хотя это ребенок, девочка-подросток — проникся нашими доводами и велел всей шатии кланяться нам в ножки…

— Ясно. Дальше я знаю, — пробормотал Ким. Глаза его слипались.

Легин посмотрел на него пристально.

— О-о, да ты и впрямь здорово устал. Ну, поспи. Нам еще довольно долго ехать. Ёсио, ты как? Я бы посторожил на случай чего, а ты тоже пока поспи.

Ким уже спал; рука его сползла с верхних мешков и коснулась плеча спящей Джессли.

— Не хочу я спать, — откликнулся Ёсио. — Может, поиграем пока в мысленный го?

Легин фыркнул.

— Зачем ты меня только научил? Чтобы все время обыгрывать? Ну, давай. Только, чур, дай мне два камешка форы.

— Никакой форы, — запротестовал Ёсио. — Когда мы летели на Телем, ты у меня три раза подряд выиграл!

— Я нечестно играл, — успокоил его Легин. — Я повторял твои ходы из той партии, когда мы летели из Космопорта на Станцию Толиман. Помнишь, когда мы играли шесть часов подряд?

— А ты что, запомнил всю партию? — подозрительно спросил Ёсио.

— Конечно.

Сакамото только покачал головой.

— Ну хорошо. Два камешка я тебе не дам, но изволь, уступлю первый ход.

Легин уставился в качающийся потолок фургона, чтобы сосредоточиться.

— Поехали. Белый на двенадцатый квадрат.

До Ак-Месджида добрались только в шестом часу вечера: долго не могли поймать в Аль-Эште машину, водитель которой согласился бы не только перевезти через перевал, но и высадить в столице полуострова. Все водители почему-то нервничали, нервничали и дорожные полицейские, которые несколько раз останавливались возле голосующих Джессли и Легина (Кима и Ёсио они не видели) и советовали по-быстрому убираться с глаз долой. Наконец повезло: показался автоматический грузовик, Легин остановил его известным всем хайкерам и родстерам взмахом рук, и они за полтора часа лихо докатились до самой северной окраины маленького, заросшего садами Ак-Месджида. Здесь машина, обогнувшая город по окружному шоссе, укатилась в сторону городского аэродрома, а путники остались.

На обочине располагался автомат-родхауз, в котором все с удовольствием утолили голод. Вокруг никого не было. На шоссе время от времени свистели проезжающие машины, в окрестных садах беззаботно пели весенние птицы.

После еды Легин обошел будку родхауза и позади нее, возле туалета для проезжих, обнаружил почту и потыкал пальцами в терминал, вызывая бесплатные новости. Светлые брови его приподнялись. Выглянув из-за угла будки, Таук свистнул. Ким поднялся из-за длинного стола под навесом, где они ели, и подошел.

— Глянь. — Легин показал ему на терминал.

— Адмирал Ямамото предъявил ультиматум, — вслух прочел Ким. — Президент Норман лично встретится с адмиралом на Полярном терминале. Никакой угрозы Земле нет, заявляет министр обороны… Та-аак. Vashumamashu, как сказал бы капитан Муханов… Эй, ребята! Идите сюда.

Тем временем Легин вызвал на терминале почту и вручную набрал короткое сообщение.

— Посмотри, что я отправляю, — сказал он Киму. — Чтобы не возникало вопросов потом.

Ким заглянул ему через плечо.

— Буду очень рада увидеть тебя и внучку прямо завтра, — прочитал он. — Вспомним про лесные приключения. Жду, Анна… Кто это — Анна?

— Имя моей матери, — объяснил Таук. — Это я даю знать своей жене, чтобы хватала дочку под мышку и сегодня же выезжала в Космопорт. Ключевая фраза — про приключения, это знак, что послание от меня.

— Ты боишься, что Ямамото..?

— Нет. Я просто хочу, чтобы ни у кого не было никаких средств давления на меня.

Подошли Ёсио и Джессли. Легин снова развернул на мониторе новости, на этот раз с подробностями. Над терминалом возник маленький объемный маршал Чаттопадхья, министр обороны Конфедерации, и старческим голосом стал объяснять:

— Органы безопасности Конфедерации давно располагали информацией о наличии у незаконных вооруженных формирований так называемого Совета Молнии не только субъядерного, но и термоядерного оружия. Однако по оплошности ряда федеральных структур был допущен прискорбный факт ухода из-под ареста по крайней мере одного из главарей так называемого Совета, бывшего контр-адмирала Космофлота Ямамото Тацуо. И вот утром двадцать четвертого апреля Ямамото обратился к руководству Конфедерации с ультиматумом, гласящим, что, если репрессивные меры против абсолютно законных, по его утверждению, структур Совета Молнии не будут отменены, его арестованные сторонники не будут освобождены из мест предварительного заключения и доставлены в указанные им места, а кроме всего прочего — если ему не будет выдан ряд лиц, которых он называет (я цитирую) ответственными за беспрецедентную кампанию травли абсолютно легальных экономических структур… конец цитаты… то он, Ямамото, находящийся на земной орбите, сбросит на планету одну термоядерную боеголовку мощностью в пятьдесят мегатонн.

Ким длинно свистнул, услышав эту цифру. Джессли испуганно ухватилась за его локоть.

— Представляю, какая паника сейчас начнется в больших городах, — пробормотал Ёсио.

— Ямамото также заявляет, — продолжал седенький маршал над терминалом, — что располагает пятью такими боеголовками и в случае попытки захвата его торпедоносца подорвет все пять. Такой взрыв на занимаемой им низкой орбите равнозначен массированной бомбардировке крупного региона на поверхности Земли. Однако специалисты министерства обороны заявляют, что, скорее всего, эти угрозы — не что иное, как блеф, и никакой опасности для жителей Земли нет. Тем не менее я отдал распоряжение ввести во всех населенных пунктах на поверхности Земли и на низких орбитах меры третьей и второй степени защиты, предусмотренные федеральным Законом об обороне Земли. Мы просим население не поддаваться панике и спокойно выполнять свои повседневные дела, ожидая наших сообщений.