Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 60

В 14:45 в зале и вестибюле пресс-центра включились два огромных телеэкрана, показывавших картинку Первого канала имперского телевидения. Пошла заставка экстренных новостей, затем — всем знакомые разлетающиеся звезды в фирменном логотипе «Новостей без границ».

На экранах возник Марк Пекарски. Те несколько сотен журналистов, что уже сидели в зале, и те несколько десятков, что еще стояли в вестибюле, повернулись к экранам. Каждый из них знал, что эту экстренную трансляцию видят сейчас миллиарды людей.

— Мы живем в сложное время, — быстро, но очень веско и четко говорил Пекарски. Как обычно, его грубо вылепленное лицо с массивным носом, полными щеками, крупными губами на экране приобретало какую-то особую значимость. Он уже давно определил угол, под которым его надо было правильно освещать, а его личный гример знал, что сделать для того, чтобы превратить на экране внешность массивного увальня семитского типа в облик мужественного мыслителя. — Сороковой год напомнил нам, что Галактика находится в очень шатком и неустойчивом равновесии. То, что мы принимаем за стабильность и спокойствие, зачастую зиждится на песке.

Наплывом пошли кадры, в последние дни и недели неоднократно обошедшие экраны всей Галактики: аресты активистов нарийи, независимость Телема, захваченный на орбите Земли «Клык Льва».

— Одна из двух сверхдержав, в последние годы, как никогда ранее, связанных узами дружбы и взаиморасположения, — продолжал Марк, — трудно, но настойчиво освобождается от вскрытых упорным трудом ее правоохранителей пут тайного заговора, который, как выясняется, зрел в ее недрах десятилетиями. Назовем вещи своими именами: в Конфедерации Человечеств началось раскрытие заговора так называемого «Совета Молнии» и очищение всего общественного и государственного механизма от его далеко проникших щупальцев. Но, как нам стало известно, заговор был и остается шире, чем сообщалось, нити его протянуты глубже, и следы его деятельности искать следует на самом верху. Я располагаю неопровержимыми доказательствами того, что на стороне заговорщиков, вольно или невольно, находилась и находится до сих пор значительная часть правящей верхушки Конфедерации. В частности, позавчерашние события на Полярном Терминале Земли, в результате которых был объявлен пропавшим без вести и даже уже признан погибшим Президент Галактического Совета Конфедерации Роберт Норман, предстают в совершенно новом свете, если учесть, что на Полярном Терминале встречался не героический президент и глава террористов, а два сообщника. Да, я утверждаю, что Президент Конфедерации — сознательный участник заговора против нынешнего государственного и экономического устройства не только самой Конфедерации Человечеств, но и Империи Галактика, и вообще против всей сложившейся в последние столетия политической системы мира. Да, я утверждаю, что заклейменный официальной пропагандой Конфедерации террорист Тацуо Ямамото и якобы пожертвовавший собою для его нейтрализации Президент Роберт Норман — два сообщника, которые встречались для координации своих тайных планов. И я могу доказать это.

На экране, вытеснив на задний план хроникальные кадры, вновь возникло лицо Пекарски. Оно выглядело вдохновенным и ясным. Марк очень хорошо умел поддерживать на лице это выражение. Впрочем, он и вправду сейчас испытывал вдохновение. Так было всегда: когда он снимал свой первый успешный репортаж, когда он начитывал закадровый текст для принесших ему Вурлитцеровскую премию серий, когда он в прямом эфире разоблачал взяточников на Тежу. Марк полагал, что его задача, как профессионала — с толком использовать это состояние вдохновения. И он это умел.

— Нам известно, что действие всегда равно противодействию, — продолжал он. — Действие темных сил, пытающихся заполучить контроль над двумя крупнейшими метасоциумами Галактики, неизбежно нашло противодействие. Ряд анонимных честных граждан Конфедерации и подданных Великого Престола, обладающих значительными возможностями, вступил в противодействие планам заговорщиков. Вот они, мои доказательства. Посмотрите.

Камера отъехала, и у всех присутствовавших в пресс-центре вырвался единодушный вопль изумления.

Рядом с Марком Пекарски на фоне какой-то невыразительной стены (только персонал «Новостей без границ» знал, что это — стена кабинета начальника пресс-центра Люгера, буквально в пятнадцати метрах от залитой сейчас светом, но пустой сцены пресс-центра) стоял пожилой седовласый темнокожий человек, безусловно знакомый внешне всем, кто был сейчас в пресс-центре. Вне всякого сомнения, это был бывший (да бывший ли?) Президент Галактического Совета Конфедерации Человечеств Роберт Норман.

— Это бывший президент Роберт Норман, — спокойно пояснил Пекарски, мельком глянув на седого. — Как видите, он жив, здоров и находится сейчас со мной здесь, в Космопорте Галактика, куда он был доставлен честными людьми, противодействующими заговору против обеих сверхдержав.

Пекарски перевел глаза на Нормана, камера крупным планом показала лицо экс-президента. Крылья его приплюснутого носа заметно блестели от выступающего пота. Он прятал глаза он объектива, но тем не менее выдавил:

— Признаю, что я Роберт Норман. Я не был честен перед своими избирателями, перед своим народом. Перед человечеством. Я состоял в так называемом Движении. Никто в мире, кроме нескольких сотен высших активистов Движения, не знают о его существовании. Нарийя, или Совет Молнии, был только одной из структур Движения. Мне нечего стыдиться. Ложь во имя правого дела — не грех. Великая Земля…

Норман замолчал, по-прежнему не глядя в камеру.

— Мы будем изучать то, что предстает перед нашим изумленным взором, — чуть медленнее, еще более веско заговорил Пекарски, вновь появляясь в кадре крупным планом. — Уже сейчас ясно, что многие негативные тенденции по всему Миру надо пересмотреть и, возможно, связать друг с другом в свете того, что мы начали сейчас узнавать. Программы новостей полны сообщений о таинственной нештатной ситуации, возможно, наличествующей сейчас в жизненно важных узлах Космопорта Галактика. Буквально через несколько минут, в новостях начала часа, наш корреспондент Энцо Леоне должен пролить свет на суть этих грозных событий. Запомните то, что вы сейчас увидели, и думайте об этом, когда нам будут рассказывать о подробностях кризиса в Космопорте. Я уверен, многое откроется нам с неожиданной стороны. И последнее. Сейчас в Космопорте начинается пресс-конференция, на которой мы предъявим средствам массовой информации Империи Галактика, Конфедерации Человечеств и Независимой Периферии бывшего президента Нормана, и вот этого человека… — Камера отъехала вновь; рядом с Пекарски стоял теперь седоватый, с маленькой головой пожилой человек азиатского типа, неприятным, злым взором уставившийся в камеру. — Это тот самый отставной адмирал Тацуо Ямамото, с которым на Полярном Терминале встречался президент Норман, тот самый бывший глава незаконных вооруженных формирований Совета Молнии. Вы признаете, что вы — Тацуо Ямамото? — обратился Пекарски к азиату.

— Я — Ямамото Тацуо, — с отвращением проговорил тот.

По всему залу пресс-центра защелкало: кончилась блокировка розданных журналистам флоппиков, и все торопливо включали чтение. Тот тут, то там раздавались изумленные возгласы или свист: Пекарски отдавал коллегам пусть неполное, пусть эпизодическое, но необыкновенно убедительное и доказательное досье. Теперь, когда его приоритету в освещении этой небывалой сенсации помешать было уже нельзя, он отдавал почти трем сотням СМИ всей Галактики то, из чего без особых усилий можно было сделать целый фильм: видеосъемки показаний Нормана и Ямамото, значительный объем разных документов и текстовых версий (в том числе и из досье Йонаса Лорда — эти материалы были подписаны, что придавало им особенный вес: как и Пекарского, Лорда знали все), историю вопроса и даже отрывок сенсационной оперативной съемки на Полярном Терминале, где Норман и Ямамото, еще не подозревая о близящемся захвате, действительно дружески разговаривают, как сообщники. С первых секунд беглого просмотра было видно, что это — материал колоссальной силы. Десятки журналистов, имевших при себе дорогие и нуждавшиеся в специальном лицензировании «покет-серверы» — мобильные устройства перекачки данных — уже запускали перегонку этих досье в свои редакции, другие бросились к протянувшимся вдоль обеих боковых стен зала открытым коммуникационным кабинкам и, подсоединяя к их инфорам свои блокноты или ридеры, торопливо выходили на связь с редакциями, чтобы перебросить данные по сети общего пользования. Вдоль кабинок мгновенно образовались нетерпеливо приплясывающие очереди репортеров, которые, ожидая свободной розетки, продолжали смотреть на экран, где Пекарски рассказывал и показывал многое из того, что содержалось в досье.