Ночь за нашими спинами - Ригби Эл. Страница 41

– И все-таки я не верю…

Я, если честно, тоже. Что такого в этой идиотской газете, что ее редактора чуть не поджарили? За что убили того гражданского?

– Вейл, дайте, пожалуйста.

Он лезет в папку и брезгливо вынимает листы. Я снова изучаю верхний из них и сразу натыкаюсь взглядом на карикатуру с черепами и костями. Хотя… начитавшись такого, можно и поверить. Особенно учитывая, что…

– Они ничего не говорят. Почти не дают интервью. И эта цензура Глински… – Харперсон продолжает мою мысль. Мы уже стоим в коридоре, он пытается прикрыть дверь. – Безликая власть хуже, чем плохая, так я считаю. Если народ не знает, кто им управляет, ему можно вбить в голову все, что угодно. Доступная информация, знаете ли, в цене…

Элм задумчиво смотрит на процессор у меня под мышкой.

– Не знаю, Вейл. Если власть неплохая, так ли важно видеть ее лицо? Оно может оказаться не самым приятным. Знаете, я читала, что в одном земном государстве правил король, который болел проказой. Это болезнь, разъедающая тело – и лицо тоже – язвами. Но его страна была великой [6].

Редактор снисходительно фыркает. Я пожимаю плечами, понимая, что мы вернемся к этой теме еще не раз. Мы выходим на улицу, с неба капает.

Элмайра осматривается. Улица пуста: вряд ли кто-то высунет нос вскоре после нападения. Удовлетворенно кивнув, она ждет, пока Харперсон поравняется с ней. Достает волшебную палочку и…

– Эй!..

Харперсон не успевает закончить. Его окутывает оранжевое сияние, а в следующую секунду я вижу перед собой огромного кремового мопса с черной мордочкой. Песик смотрит на нас с обидой и удивлением.

– Довольно своеобразная маскировка… – Я перевожу взгляд с мопса на Элмайру.

Подруга усмехается, беря пса на руки:

– Хоть немного тишины.

Да, пожалуй, я буду рада тихой дороге домой. Дневник, переставший быть загадкой, не дает мне покоя. Как и карикатура. Как и слова Харперсона о «безликой власти». Я не знаю, могу ли я с ними согласиться, но кое-что знаю точно. Лицо нашей власти покрыто шрамами. Они такие же глубокие, как тот, которым в тот день украсили мою спину.

– Собачка! – радостно встречает нас Кики в коридоре.

Девушка подбегает и начинает трепать мопса по загривку. Тот мотает головой и тявкает, Элм осторожно опускает его на пол, легонько хлопает, и тут же магия прекращает свое действие. Харперсон, отдуваясь, оглядывается и возмущается:

– Как вам не стыдно? Страшнейшие сорок минут в моей жизни, вы…

Он замечает склонившуюся над ним Кики. Его лицо тотчас меняется.

– Дитя, я так рад встрече. Вейл Харперсон, вы наверняка читаете мою газету. Как ваше имя?

Представившись, малышка протягивает руку. Пожав ее, он поднимается и снова смотрит на нас. Его настроение переменилось:

– Я так благодарен за то, что вы приютили меня! – Харперсон восторженно любуется Кики. – Понимаете, я рисковал жизнью, спасая честь газеты, на мою редакцию напали двадцать дроидов! – поясняет он ей.

Допустим, всего десять… Но когда Кики вопросительно смотрит на нас, Элм кивает.

– Нашли кого-нибудь?

– Нет. Все уже вернулись, ждали только вас и Хана… Шеф устраивает сбор, сегодня мы опять ночуем тут. Пойдемте на кухню. И вы, наверное, тоже.

Последняя фраза была сказана в адрес Харперсона, но он не рад приглашению:

– Если покажете свободный чулан, где я смогу жить, не вмешиваясь в ваши тайные дела, я буду счастлив. А если найдете компьютер и человека, который спасет это… – он указывает на процессор, который я опустила на пол, – я буду до конца жизни носить вас на руках.

– Вейл! Мы еще не спросили разрешения нашего начальника, чтобы вы остались. Придержите коней!

Я одернула его довольно резко: настроение испорчено теперь уже окончательно. Мало того, что шеф опять собирается беседовать о нашем печальном будущем… так еще этот газетчик в процессе пребывания мопсом, видимо, перестал дружить с головой.

Ответить Харперсон не успевает: Львовский сам появляется на пороге. Вид у него усталый и хмурый, далеко не такой самоуверенный, как обычно. Он окидывает взглядом редактора, потом нас:

– Зачем он здесь?

– Его пытались убить, и мы решили… – начинает Элм, но гость уже, подскочив к Львовскому, трясет его руку.

– Дмитрий, мне, право слово, неудобно, но ваши девочки так беспокоились за меня. Я вам не помешаю, буду ходить на работу, возвращаться поздно, а потом напишу о вас хорошую статью.

– Правдивую? – вежливо приподнимает брови Львовский.

– Конечно, о чем речь, я не печатаю вранья!

– Опрометчивое заявление для человека, за которым редактирует Ван Глински… – Шеф потирает глаза и смотрит на часы. – Черт с вами. Лучше здесь, чем у копов. Восьмая комната на втором этаже, дверь открыта, паутину можно смахнуть. Завтра Кики заберет с вами нужные вещи. Она будет вас сопровождать на работу и обратно, от других обязанностей я ее освобождаю. Временно.

– Эй! – Девушка возмущенно смотрит на шефа. – А если я…

– Задание, малышка. Не обсуждается. Если он сдохнет – вылетишь пробкой.

Кики опускает голову, насупившись, а Харперсон радостно хлопает ее по плечу:

– Я польщен!

Львовский разворачивается в сторону кухни. Даже хромает он сильнее, чем обычно.

– Идемте поболтаем.

Его тон не терпит никаких возражений, но Элм робко напоминает:

– А Хан? Мне сказали…

– Он разбирается с бойней в центре. Информацию передадите ему, все равно надолго я вас не задержу.

В кухне горят все лампы. Вэнди, Дэрил и остальные сидят за столом – у меня возникает чувство, что все это уже было, и я отворачиваюсь к темному окну. Я сразу замечаю Джона: как обычно, он стоит на некотором расстоянии от остальных, невидимая и готовая к чему угодно тень. Джон улыбается, и я тоже. Элм толкает меня в спину, и я иду Айрину навстречу. Прислоняюсь к подоконнику и спрашиваю шепотом:

– Как там дела?

– Не очень.

– Много пострадавших?

– Не слишком. Солдаты действовали лучше, да и мы не опоздали.

Он замолкает: шеф бьет по столу кулаком, привлекая наше внимание:

– Уважаемые цепные собачки… или как нас кличут в Городе…

Я смотрю в холодные глаза Львовского, скользящие по нашим лицам. Интересно, чем он так рассержен? Чем мы ему не угодили? Только тем, что пару раз облажались, или…

– Как видите, денек был жарким. Не гарантирую, что остальные будут лучше. И поэтому пункт первый: есть желающие уволиться?

Даже Элм перестает шептаться с Вуги. Все мотают головами, не спуская с шефа глаз. Я ловлю себя на том, что делаю то же самое. Только Джон, повернувшись спиной, смотрит в окно и, кажется, не слушает. Львовский, остановившись взглядом именно на его затылке, продолжает:

– Ценю. Родина, как говорят на Севере, не забудет, товарищи. Итак, объявляю план на следующие дни. Первое: придется пожить здесь. Всем. Без отлучек. Второе: рейды будете совершать не парами, а по одному. Двух пар на Север и Юг оказалось недостаточно, больше мне пока взять некого. В случае опасности будете вызывать друг друга, проверьте телефоны и навигаторы. Третье: внизу, на складе, есть новые винтовки с более высокой пробивной мощностью. Привет от Джея Гамильтона. Советую потренироваться заранее, у них несколько своеобразная система прицела. Только не друг на друге. Вопросы есть?

– Это надолго? – приподнимается с места Дэрил.

– Пока политики не проведут кое-какие мероприятия. Пока количество происшествий не уменьшится. Нам необходимо больше заниматься поисками фабрик роботов. Как вообще такое может быть, что ни одна до сих пор не обнаружена? Вуги?

Призрак разводит руками. Невольно отмечаю, что он снова какой-то очень блеклый.

– А я что? Вы мне предлагаете зондировать все пространство?

Он мертв. Но он сжимается, когда шеф щерит на него зубы:

– Да, именно это я тебе и предлагаю. И ты займешься этим послезавтра.