Нелюбовь - Ти Эллин. Страница 10

Обхватываю руками голову Даши, отрывая от себя хотя бы эту часть тела, и чуть приподнимаю, чтобы в глаза смотреть. А они у нее открыты вроде, но она вообще ничего не видит перед собой. Дышит с трудом сквозь всхлипы, веки красные, опухшие. Пожалеть ее хочется, как ребенка, укачать и чаем напоить. Наверное, так и сделаю, когда успокоится. Не вариант ее одну оставлять сейчас, вечер все равно сорвался.

– Рапунцель, смотри на меня, – говорю я громко и четко, пытаясь поймать внимание, – смотри в глаза! Все в порядке, рядом никого, только я, ты слышишь меня? Даша, мать твою!

Не слышит. По лицу вижу, что не слышит и не понимает. Из такой истерики выбраться сложно, но выбираться надо, иначе «Скорую» вызывать придется.

– Надеюсь, рыжая, ты не убьешь меня за это, – бубню я и, наклоняясь, прижимаюсь к ледяным и соленым от слез губам. Кажется, на какой-то паре я все-таки был, там говорили, что нужно шокировать человека сильнее, чем он уже шокирован. Ничего лучше я не придумал, чем поцеловать.

Первые секунд пять Даша все еще дрожит и всхлипывает, а потом начинает оживать потихоньку. Сработало! Целую мягко, чтобы не напугать еще сильнее, в психушку загнать ее поцелуем тоже не хочется. Целую в медицинских целях, такое со мной впервые, не думаю о губах, ни о чем не думаю, кроме того, что она реально успокаивается. Замирает, как будто бы оживает и…

И отвечает на поцелуй.

Начинает губами в такт моим двигать и руки по спине чуть выше тянет, обнимая уже за плечи.

Неплохой бонус, я не отказываюсь. Дурак я, что ли, отказываться?

Секунд десять мы целуемся нежно, и когда я только начинаю думать о том, какие у нее мягкие губы, она отстраняется, отпускает меня, делает шаг назад и смотрит на меня со смесью ужаса и растерянности. Нет, ну извините, зато успокоилась же!

– Чудовище, – вдруг говорит она, как будто вообще только поняла, кто стоит перед ней. Да, вштырило ее, конечно. – Прости, пожалуйста. Я так испугалась… – Дрожит бестолковка, а слезы опять на глазах появляются. Но уже не истерические. Обычные, от страха, от грусти.

– Иди сюда, горе ты. – Я снова тяну ее на себя и обнимаю уже нормально. Ну вот и что делать с ней? Ну ребенок, непослушный ребенок! – Ты какого черта на улицу ночью выперлась, Рапунцель? Приключений на задницу твою мало, да? Еще захотелось?

– Ты ругаешься, как мой папа, – ворчит рыжая мне в грудь.

– А я и по жопе дать могу, как папа. Какого хрена, я спрашиваю? А если бы я не успел?! Голова где твоя?

– Я из окна щеночка увидела, – всхлипывает дуралейка. Щеночка, блядь, она увидела. – Его пацаны какие-то обижали, мне жалко стало, ну я и подумала, что я же быстро, у подъезда, ничего не случится! Вышла, пацаны убежали сразу, а малыша нет. В телефоне фонарик искала, когда ты крикнул, сенсор заел, хотела спасти его…

– А себя ты спасти не хотела?

Злюсь на нее, аж зубы скрипят. Вот как не ругаться? Дура мелкая. Щеночка она увидела. Сама говорит, что маньяк бегает, а она щеночка. У меня даже ни одной цензурной мысли на этот пиздец не находится.

Как издевательство надо мной и моими нервами рядом начинает кто-то громко скулить. Даша тут же отлипает от меня, на корточки усаживается и на руки это безобразие берет, к сердцу прижимает, причитает что-то.

– Живой, малыш, нашелся, хороший такой!

И че хорошего? Ну пес как пес. Грязный, хвост трубой. Мелкий совсем. Дрожит, точно как рыжая.

Она встает на руках с ним и показывает мне, хвастается как будто. И на губах улыбка, словно не она мне тут двадцать минут рубашку соплями мазала и всех соседей своими воплями будила. А что хвастаться-то? Она из-за чудища этого чуть сама в лапы другого чудища не попала, а я радоваться ему должен?

– Леш, я… – Первый раз, кажется, она меня по имени называет, я даже хмурюсь от внезапности. – Я плакала, конечно, но слышала кое-что… я тебе вечер обломала, да? Прости, пожалуйста, мне сейчас очень-очень сильно стыдно. Очень-преочень.

– Ой, да ну ее, – отмахиваюсь я. На самом деле к лучшему, что не сложилось с ней. Меньше мозг выносить будет.

Меня радует, что Даша расслабляется. Я не знаю, моя компания на нее действует так, или что, но заметно, что ей больше не страшно. По крайней мере сейчас.

– Мне честно стыдно, – говорит она, поглаживая шавку. А та пригрелась, как будто они сто лет знакомы. Спасли ее, она сразу доверилась. Удивительное животное.

– Ну, будешь тогда за нее отрабатывать, – говорю я, замечая, как рыжая краснеет и глаза округляет. Ой, дура… – Еда у тебя есть? Я жрать хочу, капец просто…

– А! – оживает Даша тут же. Извращенка мелкая, о чем думала вообще? – Я приготовлю, идем, конечно!

Я становлюсь счастливым от этих слов. И еще больше рад, что Кристина отвалилась сама. Она бы точно меня не стала кормить.

Оглядываюсь на машину: удивительно, но я даже затормозил нормально на адреналине, можно тут пока оставить, никому не мешает. Жму на кнопку на ключах, закрываю окна, двери, ставлю сигналку и иду следом за рыжей, которая реально тащит в квартиру эту несчастную собачонку.

Господи, ну что за девчонка?

Глава 11

Даша

Я никогда не думала, что могу попасть в более ужасную ситуацию, чем побег от маньяка. Дважды. Честно, даже представить не могла, что бывает что-то хуже.

Оказывается, бывает.

Это перестать думать головой, начать сходить с ума от одиночества в квартире, выбежать на улицу, чуть не попасть в руки маньяка, рыдать на груди у своего едва знакомого, обломать ему свидание, а потом тащить на руках грязного испуганного щенка и чувствовать затылком, как этот самый знакомый идет сзади, потому что я обещала его накормить.

Вау.

За полчаса приключений насобирала на целый сериал. Или мультик! Помогите Даше найти адекватность, она сама не справляется.

Иду, жму к груди тихо попискивающее солнышко, а у самой колени до сих пор дрожат. От страха, от адреналина, от стыда и… И от поцелуя.

Господи! Ну зачем он полез целоваться?! Нет, я успокоилась, конечно, но так растерялась в моменте, что, не думая, ответила, а когда дело уже жареным запахло, дошло до меня, что творю.

Я просто… Я так испугалась! А тут Леша. Большой такой, защитил, успокоил, еще и не бросил меня, хотя имел на это полное право, встречу из-за меня отменил. Нежный поцелуй с ним стал маленьким островком спокойствия среди ужасов жизни, вот я и поддалась на эмоциях, не соображая ничего.

Но губы до сих пор печет от его близости, в любом случае это было слишком неожиданно. Мы мало знакомы, при каждой встрече кусаемся, а еще он старше меня прилично, и, блин, он хоккеист! Зарекалась с хоккеистами какие-либо дела иметь, а по итогу пять минут назад целовалась с ним, а теперь тащу его домой, чтобы приготовить еду и накормить его. Супер, Даша, отгородилась от хоккеистов, просто пять баллов!

– Ты серьезно заберешь эту шавку домой? – спрашивает Леша, когда заходим в лифт. Он так уверенно жмет семерку, словно каждый день сюда катается, а я еще ближе к груди прижимаю дрожащий комочек, как будто защищая его от большого грозного медведя.

– Он не шавка, – ворчу я и с удивлением сама замечаю, что мне не страшно больше. Этот большой мужчина отчего-то вселяет в меня сумасшедшее спокойствие, я не в первый раз замечаю, что рядом с ним страх проходит. Возможно, так будет рядом со всеми. Скорее всего, я перестаю чувствовать страх, потому что нахожусь не одна. Просто каждый раз рядом оказывался только Леша, поэтому и сравнить не могу. Не боюсь, да и все… – Заберу, конечно. Я что, зря бежала его спасать?

Леша закатывает глаза и головой качает, реагирует на меня, как на маленького ребенка! Мне же не семь лет, я сама могу принимать серьезные решения и нести за них ответственность.

– Выгуливать ты его как будешь, спасительница? – Леша выходит следом за мной из лифта и спрашивает со смешком. А я… а я не подумала. Черт.

– Куплю лоток. – Я несу откровенную чушь. Ну какой лоток? Кошачий? Даже если он и будет ходить в лоток, ему все равно нужно гулять. Блин!