Лейтенант империи. Часть первая (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 59

— Будут ли ещё какие распоряжения? — спрашивал Григорий Ратиборович в новом сообщении.

— Нет, несите дежурство, о суперкарго предупрежу заранее, — ответил я и вернулся в реальность. Мы как раз пришли в нашу комнату.

Чуватов закончил проверку на жучки. Установил защиту от прослушки. Феймахер заминировал окна, дверь и оставил несколько сюрпризов в коридоре. Я же перехватил управление видеонаблюдением и обеспечил скрытность подготовки нашей обороны.

— Не хочу снимать доспехи, — протянул Серёга, когда мы начали переодеваться.

— Не нервничай, Бобёр, — усмехнулся Миша, застёгивая парадный китель.

— Ага, выдыхай, — улыбнулся Гадел, — на станции опасней было и ничего, а тут везде агенты тайной канцелярии.

— Ты хоть одного видел? — возразил Серёга, стягивая броню.

— Кто ж их увидит, — засмеялся Хирш, — они же тайные.

— Или их нет, — хмурился Бобёр, — зря мы фургон оставили на шхуне, там оборудования много, пригодилось бы.

— Доспехи мы взяли, — Гвоздь поправлял галстук перед зеркалом, — оружие и боезапас тоже, что ещё тебе нужно?

— Сам фургон, чтобы свалить отсюда, — Серёга пытался влезть в штаны, но его руки тряслись. — Да блин!

— Серёж, ты чего дёргаешься? — я подошёл к нему и приобнял за плечи. — Всё нормально же, мы вооружены, кругом полно охраны, даже Меньшов где-то здесь, а он, по мощности, как крейсер.

— Это да, — плечи Бобра заметно расслабились, руки прекратили дрожать.

— Так чего ты?

— Не знаю, — он повёл плечами, застегнул пояс и виновато посмотрел в сторону: — предчувствие у меня плохое.

— Забей, всё нормально будет, — хлопнул я его по плечу и подошёл к зеркалу.

Глянул на своё отражение. Поправил ворот. Улыбнулся. Но себя не обмануть. В глазах всё равно читалась тревога. А уж на душе и подавно скребли не то, что кошки, пантеры. Если уж Бобёр что-то предчувствует, точно что-то будет.

— Тесаки на спину, — скомандовал я, — плазму скрыто под китель, и, Гадел, — я повернулся к другу, — подежуришь в зале около чемоданов?

— Конечно, — кивнул Татарин, раскрыл один из кейсов и стал укладывать в него наши винтовки.

— Я с ним подежурю, — стал помогать ему Бобёр.

— А мы, с пухляшом, поближе к кухне, да же? — Миша хлопнул Фею и потеребил его за плечо.

— Хватит, а то я взорвусь, — буркнул Хирш.

— Ой, да ладно, ты на пухляша обиделся? — удивился Гусар.

— Нет.

Феймахер отстранился от Мишы, распахнул китель, и мы все уставились на него.

— На мне шесть кило взрывчатки.

…

— Кхм, — откашлялся Пруха и осторожно произнёс, нарушая повисшую тишину, — как у молодёжи говорится, идём зажигать?

Ничего не ответил. Посмотрел на Фею. Обвёл взглядом ребят. Рифкат одёргивал рубашку, чтобы складки не выдавали бронежилет. Гвоздь выставил мощность плазмы на максимум, засунул в карман пару гранат. Даже Гусар обеспокоился, повесил на пояс под кителем сразу две аптечки, и приготовил анализатор ядов. Что тут скажешь? Все нервничают….

Перевёл взгляд на окно. За стеклом возвышались горы. Они тянулись ввысь к самым облакам и, даже, выше. На склонах темнел лес. Везде лежал снег. Белый, чистый, яркий до слез на глазах.

Вздохнул. Выдохнул. Повторил ещё раз. Набрался спокойствия у невозмутимых вершин и вновь посмотрел на ребят.

— Да, — улыбка вышла настоящая, сам ощутил, и рубанул рукой по воздуху: — идём зажигать!

— Да! — воскликнули бойцы радостно, отгоняя мандраж.

— Растопим ледник, — вскинул руки Фея и тут же схватился за пояс, с которого посыпались гранаты.

В этот раз служащий на ресепшене нас не окликнул. Уткнулся в монитор и сделал вид, что не заметил. Только проводил взглядом исподтишка, когда мы уже прошли мимо него. Всё бы ничего, но он забыл о зеркалах в холле, и даже не заметил, что я на него смотрел.

Всё же прав я оказался насчёт Вяземского старшего. Своим приказом администратору он хотел всего лишь заработать себе очков перед собой же. Мелочно указать мне на моё место. А я всего лишь отложил выставление счёта за его услугу.

Хех, как я и думал, он мудак.

Почему я так уверен? Да потому, что в банкетном зале нас тоже никто не встречал.

Створки дверей распахнулись, и мы оказались в объятиях классической музыки среди толпы аристократов. Аж яблоку негде упасть.

Хотя, толпа намного меньше, чем на приёме императора, но тут и зал в десятки раз уступает размерами. Но это не все отличия. Стоило нам перешагнуть порог, как музыка смолкла, сзади раздались шаги, и в зал вошёл тучный мужчина под руку с дородной женщиной.

— Граф Артемий Маркович Беккер с супругой! — громогласно возвестил глашатай и толстяк, улыбнувшись и махнув кому-то рукой, заспешил вглубь зала под возобновившийся вальс.

— А нас не объявили, — плаксиво протянул Фея.

— Вяземский продолжает уколы по твоему самолюбию, — обернулся ко мне Анджей, — главное не вспыхни.

— Зачем? — не понял я, — пусть видит, что мне всё равно, и сам бесится.

— А мне кажется, он так торгуется, — задумчиво проронил Гусаров, вытянув шею и пытаясь что-то или кого-то углядеть за спинами гостей. — Хочет разозлить тебя, чтоб дешевле отделаться за услугу.

— Не буду спорить, — пожал я плечами, также оглядывая зал.

— Странные способы, — буркнул Прохор, — у нас дома наоборот всячески зазывают, а потом рассказывают про голодные рты по лавкам.

— Мы не на рынке, Прух, — бросил Миша, — мир аристократов другой, да и сам Вяземский слывёт вредным интриганом. Не удивлюсь, если он ещё что-нибудь выкинет.

— Да уж больше и нечего, вроде бы, — я заметил барную стойку, а за ней кое-кого знакомого, и указал туда: — пойдёмте.

— Не недооценивай его, — покачал головой Миша и указал в другую сторону, — я туда пойду, там фуршетные столы.

— Как будто мало нам орденцев, — пробурчал Бобёр на ходу, когда наш отряд разделился на две части, и мы разошлись в разные стороны. — Теперь ещё и от Вяземского ждать подвоха.

— Ты-то чего беспокоишься? — уронил Гвоздь, — тебя это не коснётся.

Не сказать, что план Вяземского удался на сто процентов. С нами здоровались, нам кивали, но единицы. Большинство аристократов смотрели на нас с удивлением или безразличием. Нас не обьявили, не представили, и нас практически никто в зале не знал. Идеальный способ указать, что мы здесь лишние.

Да пофиг. Ничего у Вяземского не выйдет. Ни торговли, ни оскорбления. Как-то слабо он козни строит. Неужели он думал, что я вспыхну и убегу отсюда? Я б этого не сделал, даже, если бы плана Разумовского не было. Хотя, без плана я б сюда и не поехал.

— А вдруг? — не сдавался Серёга, — мы в одной лодке.

— Жалеешь, что поехал? — спросил Гадел. Без какой-либо насмешки, спокойно так спросил, вкрадчиво.

— Нет, — Бобёр аж вздрогнул, — просто опасаюсь.

— Ростислав Драгомирович! — повернулся к нам посетитель бара, и разговор бойцов мгновенно утих.

— Клим Евгеньевич, — кивнул я.

Разумовский младший пожал руки всем нам и, вальяжно облокотившись о барную стойку, протянул с лукавой улыбочкой, на лице:

— Наконец-то Вы почтили нас своим присутствием.

— Неужели это твой человек на ресепшене? — хмыкнул я, присаживаясь рядом с ним.

— Вот, чего ты такой умный, а? — наигранно надулся Клим, — не подколоть тебя.

— Да ты своим поведением выдал, — я хлопнул его по плечу, — зачем этот цирк устраивать было?

— Так Вяземский просил, — пожал плечами Клим, — а я приказал исполнять с особым рвением, чтобы не вызывать подозрений. — Он развернулся ко мне и доверительно сообщил: — Аркадий Всеволодович ведёт себя, как хозяин, зачем расстраивать человека?

— И почему бы не подшутить над другом, да?

— Ой, да какие шутки? — изумился Клим, и тут же слегка поник под моим взглядом, — ну, хочешь, я вас выпивкой угощу?

Не дожидаясь ответа, он повернулся к девушке бармену и, перекрикивая музыку, бросил: