Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени. Том 2 - Тимофеев Юрий. Страница 4

После их ухода Новиков как следует проматерился, расписался в постовой ведомости о проверке караула, поговорил немного с бойцами и ушел.

Я от всей души поблагодарил Новикова за то, что он мне дал еще год спокойной жизни, без КПСС, в которую я не хотел вступать и решил, что откажусь открыто, если прижмут к стенке. Новиков и сам очень плохо относился к политорганам в армии и КПСС в целом, но в высказываниях был сдержан, осторожен, хотя видно было как его подмывает очень круто высказаться.

Как же я уважал этого доблестного, умного, опытного офицера!

Даже несмотря на наши с ним денежных отношениях.

Даже не смотря на то что у него с местными были явно какие-то делишки.

Часто очень и очень солидные местные мужики ждали его на КПП, всегда очень уважительно его спрашивали. Что это были за дела я не знал, мог лишь догадываться. Список возможностей Новикова был неоднократно проанализирован мной и Игорем и к выводу чем он занимается мы пришли аналитическим путем. Оружием он торговать не мог, в батальоне был надлежащий учет и ни одной единицы не пропало. Но и на такое он бы не пошел. Боеприпасы мог продать, такая возможность у него была, но он не мог такое сделать в силу убеждений. Тыловых возможностей у него совершенно не было. Топливо он бы мог продать запросто, но на этом поприще промышлял зампотех нашего батальона, а вот продовольствием или вещевым имуществом не стал бы заниматься. Что остается? Занятия по боевой и командирской подготовке. В этом вопросе он мог пойти во все тяжкие. Видимо, этим и он занимался с офицерами запаса армянской национальности.

Лично я многому научился у Новикова и намерен был продолжать учиться, а иногда и подражать.

В быту Новиков тоже был хорошим примером. Всегда чистое обмундирование и обувь, безупречно выбрит, подшит, аккуратно подстрижен, системно занимается физической подготовкой, но умеренно. Не трезвенник, но и в вопросе выпивки была культура. Никогда не видел его явно пьяным. Мы могли запросто выпить бутылочку конька на двоих, под легкую закуску и на этом поставить точку. Получалось так что выпивали мы еженедельно, точнее не чаще чем раз в неделю, в среднем, и всегда в меру. Даже, такая мелочь, то как он принимал пищу в полевых условиях вызывало у меня уважение. Никогда не наваливал себе на хлеб куски, такие которые не могут пролезть в рот, даже когда торопился. То есть в любых условиях оставался офицером. Подкупало меня и то что он, как и я, в отличии от большинства не любил анекдоты, не слушал их и никогда искусственно не смеялся. Именно у него я перенял манеру рассказчику анекдота прямо заявлять:

– Я не люблю анекдоты и не слушаю их.

Конечно, человек, который впервые слышал такое был шокирован, но за то в дальнейшем я избавлялся от обязанности делать вид что слушаю анекдот и изображать искусственный смех, иногда не в попад.

Даже на музыку и литературу у нас (Новиков, Игорь, Серега и я) были общие взгляды. Мы терпеть не могли попсу и с удовольствием слушали иностранный рок, джаз, кантри. Не любили поэзию, но с удовольствием читали прозу, даже советскую, Михаила Шолохова и Василя Быкова, например. Все имевшиеся у нас толстые журналы ходили по кругу и по заведенной традиции из нашего круга не уходили, мы их не давали никому.

Особое уважение у меня вызывало то что Новиков сразу уничтожал обнаруженные у солдат гитары, потому что солдатский песенный фольклор часто напоминал тюремный, а его мы и слышать не могли. Зато, когда в Шаумяновском районе выяснилось, что у нас в роте есть хороший аккордеонист, то Новиков быстро достал аккордеон и ноты, заставил аккордеониста разучить французские мелодии, а потом еще и петь тирольский йодль. Было смешно слышать йодль, но на фоне гор очень хорошо, и не применено это приводило к психологической разрядке личного состава. Мы слушали аккордеон с удовольствием. Этого аккордеониста он регулярно направлял по взводам, иногда вместе с замполитом и таким образом он еще выполнял миссию привития солдатам хорошего вкуса (так он мне сам как-то признался).

Но особенно мне нравилось, как Новиков мог расположить к себе любого человека. Эта высота оставалась для меня неприступной.

К этому времени я уже знал, что, как и я Новиков пошел поступать в училище осознанно, по призванию, что он очень хорошо закончил обучение в школе и все его отговаривали в свое время от поступления в военное училище.

У нас с ним было много общего, я был его любимчиком. Но не другом, между нами была очень большая дистанция, которая не сокращалась, и даже это обстоятельство вызывало у меня уважение к этому человеку.

У меня оставался без ответа вопрос как этот человек смог завоевать столь непререкаемый авторитет среди офицеров и солдат всего полка. Из всех 2,5 тысяч человек не было ни одного который бы посмел как-то проявить к нему неуважение. При этом нельзя сказать, что Новиков вел себя исключительно уставным образом. Вовсе нет. Он мог, изредка, приструнить какого-то солдата и заехать ему кулаком, или дать хлесткую затрещину, или даже пинка, но это не было системой, он умел добиваться своего почти уставными методами. Причем если он и применял силу на него как-то даже не обижались и можно сказать воспринимали это как справедливость.

Офицеры полка, даже заместители командира полка, даже командиры батальонов и дивизионов и, даже начальник артиллерии полка (очень уважаемый, пожилой, авторитетный), всегда прислушивались к Новикову, а если и спорили, то как-то совсем по-деловому, очень спокойно. Именно секрет этих качеств Новикова я хотел для себя раскрыть. Мне было это очень интересно, и я считал эти методы важными для своей дальнейшей службы. Мне это казалось непостижимым и не доступным моему разуму. Я мучился над разгадкой.

Секрет раскрылся неожиданно и помог его раскрыть Руслан.

Вечером после отбоя я был еще в канцелярии роты, как ко мне заглянул Руслан и отпросился быстро сходить к землякам.

Я отпустил.

Прошло около часа, но Делимханов не вернулся.

Я основательно разозлился и мои мысли пошли дальше, я подумал, что неужели я в нем в принципе ошибся. Было очень обидно.

Вышел из казармы и пошел его искать.

Новиков этим вечером заступил дежурным по полку.

Осмотрев территорию вокруг клуба полка и солдатской столовой, я пошел к кочегарке. Уже на подходе к ней я увидел и Делимханова и Новикова и еще с десяток других солдат. Разговор был внешне вроде бы спокойным и мирным. Новиков взмахом руки подозвал меня.

Сначала я не понял, что произошло, но по мере продолжавшегося разговора суть происходящего полностью раскрылась.

Уже после ужина Новиков обнаружил в солдатской столовой запредельно жестокую драку между дагестанцами и узбеками, разумеется разогнал всех и вызвал командиров соответствующих рот.

Но этим дело не закончилось. Как и следовало бы догадаться замполиту полка, разговор между кавказцами и узбеками продолжился, и Новиков безошибочно вычислил что он произойдет после отбоя у полковой кочегарки.

Оказывается, там собралась большая толпа, которую он с помощью авторитетов от землячеств разогнал и остался разбираться с этими самыми авторитетами, то есть лидерами землячеств полка.

Руслан не был в лидерах своего землячества, но его оставил сам Новиков, когда увидел.

Суть претензий землячеств друг к другу была извечной: кто-то что-то сказал/сделал не так, не так посмотрел или поступил и задел чью-то гордость.

Удивило меня то что Новиков всецело был на стороне землячества Северного Кавказа, и не только не пытался держать нейтралитет, но и открыто обвинял узбеков в беспределе, устроенном ими в полку, причем делал он это крайне жестко.

Я приготовился к худшему.

Разумеется, узбеки с этим не соглашались. И тут один из чеченцев (а может ингуш) предложил лидеру узбеков разобраться «один на один, если ты мужчина».

Возразить этому узбекам было не чем. Новиков поддержал (это было для меня настоящим шоком). Всем было очевидно, что нам предстоит увидеть очень жесткий бой вообще без каких-либо правил.