Шаг из тьмы 3 (СИ) - Орлов Олег. Страница 63

Однако же, было у них время и для развлечения. Ещё в Новгороде, по указке Олега, пошили ему пару огромных воздушных змеев, специальную оснастку для них и ещё одного поменьше. Извёл на них тьму дорогущего шёлка, потратил кучу серебра, но результатом труда городских умельцев остался недоволен. И главное, для чего они ему нужны не сказал, туманно намекнув, что всё узнают когда Ладога замёрзнет. По правде сказать, они уже забыли про боярскую придумку, когда в однажды он нагнузив лёгкие саночки упакованными в сумки змеями, их остнасткой и особыми, широкими по концам и узкими посередине, лыжами, он взяв всех своих учеников, отправился к замёрзшей Сяси.

Одним большим змеем занялся вместе с Путимиром, второго большого отдал им, с наказом развернуть и надуть. Долго соображали что там требуется надуть, но в конце концов заметили, по одному краю змея шёл длинный узкий бурдюк из тонкой кожи. Пока они бестолково суетились, боярин уже расправил своего змея, одел сбрую встал на лыжи, Путимир помог ему поймать ветер… и он после короткого разгона взлетел. Примерно на сажень в высоту и пролетел сажени три, но всё равно, невероятно. Вот он уже мчиться по замёрзшему руслу реки со скоростью пущенной в галоп резвой лошади. Подпрыгнул и снова взлетел локтей на шесть и пролетел саженей десять. Лихо развернулся и выписывая ломанную линию поехал обратно. На одном из резких поворотов не справился со змеем, не удержал равновесие и закувыркался в снегу.

— Ну, не так плохо, как я думал, — отплевавшись от снега пробормотал он на индийском, — тащите следующий.

На следующем змее он полётов не совершал, но и падений у него не случилось. Аккуратно прокатился до озера и обратно и по возвращению первым делом спросил, — ну, кто хочет учиться змеем управлять, — он ещё спрашивал!? От восторга завизжал даже сдержанный на проявление чувств Путимир.

Но больше всего, ей нравились их вечерние посиделки после ужина, на которых индиец подводил итоги за день, отвечал на возникшие вопросы и просто с ними беседовал. Иногда рассказывал о местах в которых ему довелось побывать. Очень интересно, но почему-то рассказывал в основном о природе и животных, разговоров про жизнь и обычаи народов избегал. Ссылался на краткость пребывания в тех местах и незнание языков. Ну нет так нет, хотя весьма странно, индиец муж наблюдательный. И ещё, наверное самое главное, вовремя этих посиделок можно было просто посидеть с ним рядом, чувствуя как под грудью зарождается приятное тепло, а тело становиться лёгким как пёрышко. Вот такое оно, счастье.

А ближе к середине зимы, одним вечером в их усадьбу прискакал гонец из Ладоги, привёз боярину письмо из Новгорода, которое вдребезги разбило стеклянный цветок её счастья. По мере прочтения Олег мрачнел всё больше и больше, выругался на индийском, обвёл их глазами, враз ставшими холодными как осенние воды ладоги и объявил им о начале войны с Залесьем, «всё детки, занятия на сегодня отменяются, все свободны, Путимир со мной». Вот так, только всё наладилось и ведь родители с младшей сестрой в городе остались. И почему-то неприятно кольнуло это его «детки».

Ведь зеркало ей показывало обратное. Из его глубин на неё смотрела взрослая девушка, которой уже скоро будет пятнадцать. Высокая стройная, правильно сложённая и волосы у неё уже отросли. Не такая красавица как Ирина, но весьма милая, которая часто ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Взгляды…, не только, от некоторых поклонников приходилось жердиной отбиваться. И газету она почитай самостоятельно издавала и в его тайных делах участие принимала, сам же её хвалил неоднократно, а теперь «детки».

Выехали в Ладогу на следующий день, где Олег сдал их третьему сыну Милана, а сам вместе с Путимиром, загрузился в санки, поймал ветер развёрнутым змеем и не дожидаясь сбора ладожского ополчения, помчался в Новгород. Третьяку они, естественно, были и даром не нужны, своих проблем хватало, всё производство на нём повисло. Никаких серьёзных дел он им не доверял, из книг в его доме имелся один молитвенник, поэтому, все дни они либо повторяли изученное, либо шлялись по городу. Очень бысто Ладе это надоело, на юге война, где она может быть полезной, хотя бы раненым помощь оказывать, а что здесь? Да ничего! Решено, ладожане отправляют отряд через два дня, притворяться мальчишкой ей не привыкать, осталось собрать вещи.

Оказалось, она не одинока в своём желании отправиться на юг. Ирина с мальчишками пришли к такому же мнению и уже собирали вещи. Одна Искра всё ещё колебалась, ну как же, боярин сказал в Ладоге сидеть, значит нужно сидеть. А вот и нет, на все случаи жизни распоряжений не отдать, надо самой соображать, что правильно, а что нет. Дочь кузнеца поняла всё правильно, и решение тоже правильное приняла, пошла собирать рюкзак. Со старшим ладожского отряда пришлось договариваться ей самой. Ирина слишком женственна, её как ни обряжай, при близком общении обман непременно раскроется. Искра ещё слишком робкая, не прониклась пока индийским духом. Мальчики слишком малы, никто с ними серьёзно разговаривать не будет.

Ничего, и здесь справилась, не впервой. У ладожанина даже не ёкнуло, когда она пришла проситься им в попутчики, сказала, что желают в братство Иисуса исцеляющего вступить, помнила, Владимир Сергеевич с архиепископом хотели его основать, да серебра не нашлось. Ну да ладожанин о том знать не должен, дальше их подворья никакие разговоры не уходили.

Старший засомневался в их умении, тогда продемонстрировала ему и набор инструментов лекарских и иной припас, что индийцы каждому своему работнику выдают. Старший проникся и больше вопросов не задавал. Добрались до города без происшествий, правда перед самым началом осады. И каково же было их удивление, когда они узнали, что братство уже существует на самом деле и даже открыло больницы, на торговой и софийской стороне. Устроились на торговую, от индийцев подальше.

Война ещё не началась, работы в больнице почитай никакой не было, так, дрова наколи, воды принеси. По большому счёту, бездельничали. А между тем, в город приходили вести одна тревожнее другой. Говорили, будто большинство князей низовой земли решили разобраться с Новгородским своеволием, а заодно, обогатиться на грабеже. И сейчас с великой силой наступали на город с двух сторон. Полочане со смоленцами двигались вверх по Ловати, все остальные, под началом суздальского княжича, наступали со стороны Ростова. Им навстречу выдвинулся князь с дружиной и охотниками из горожан. Потом оказалось, пошли они не на встречу суздальцам, а на полочан и не просто победили, а полностью уничтожили их войско.

Однако, радовались в городе не долго. Вскоре подошло суздальское войско и взяло город в осаду. Расположились несколькими лагерями вокруг города на обоих берегах реки и под оскорбительные выкрики горожан стали устанавливать пороки. Огромные, не чета городским, и устанавливали их группами по несколько штук. Интересно, если в одно место они долбить будут, как долго городская стена продержится? Да собственно, скоро сама узнает. Алексей в газете писал, что с киевскими стенами управились довольно быстро, а отец говорил, там они покрепче новгородских. Настроение горожан резко изменилось, когда на юге появился столб дыма, а вслед за ним пришло известие о взятии Руссы.

Хитрость их долго не продержалась, суздальцы ещё не закончили с установкой своих пороков, как в лечебнице появился Олег. Проживя у индийцев больше года, появился повод удивиться, почему так долго. На месте ничего им выговаривать не стал, даждался пока пришли домой, но и там особо не свирепствовал, так, пошипел для порядка на то что волю его порушили и определил их в лечебницу на софийской стороне. С работой в которой, так же было не густо, до первого штурма.

Вот тогда началось. Сначала пошли обычные раненные, а потом обожжённые, некоторые словно из преисподней вытащенные. Видать совсем тяжело пришлось защитникам, что индийцы своё адское оружие применили. Самых тяжёлых, лекарь вообще хотел порешить, дабы мучения их прервать, но тут архиепископ воспротивился. Устроил Владимиру такой разнос, жуть. Лада даже в один момент подумала, что потащит на суд, прямо из госпиталя. Но нет, обошлось, миновал его гнев. А обожжённые суздальцы так и остались умирать, лекарь лишь приказал вынести их в сени. Им всё равно где умиреть, а мест не хватало тем кому ещё можно помочь.