Женаты по договору (СИ) - Фрост Деметра. Страница 61

… По окончанию озвученного Аттавио срока, глубоко за полночь, от графского особняка максимально тихо и аккуратно отъехала темная, без каких-либо опознавательных знаков карета. За час до нее в сторону порта были отправлены и повозки с вещами. Торговое судно, принадлежащее Тордуару, пришвартованное на причале и полностью готовое к отплытию, стояло в ожидании супружеской четы и в любой момент могло поднять якорь. Нужно было лишь одно — чтобы граф и графиня в сопровождении всего пары слуг да секретаря Монро ступили на палубу.

Все шло согласно плану. Ничто не препятствовало задумке Аттавио и его жены, ничто не беспокоило и не отвлекало.

Но отчего-то Мираэль все равно испытывала смутную тревогу. Одетая в темное платье без кринолина, в глухо запахнутом плаще с накинутым на голову капюшоном, она сидела подле мужа, прижималась к его плечу и опиралась на руку, затянутую в высокую перчатку для верховой езды. Это хоть немного, но успокаивало ее.

В полутьме кареты она едва могла видеть мужское лицо и его выражение, но ей казалось — муж тоже был напряжен. Их обоих не отпускало ощущение вездесущего соглядатая и надзора. Но Аттавио молчал. Молчала и она. Лишь отстраненно прислушивалась к всевозможным звукам, в ночной тишине звучащие очень ясно и громко.

К сожалению, их предчувствия недалеко ушли. И если их путь до причала прошел вполне мирно и спокойно, то уже на пристани, оказавшись на деревянных подмостках, супружеская пара и их спутники не смогли не отметить определенную, далекую от нормы суету.

Мужчины машинально уложили ладони на рукояти шпаг ладони, а Аттавио еще и подтолкнул жену назад, к карете.

— Что не так? — шепнула Мираэль мужу, — Что случилось, аттавио?

— Тихо, — приказал мужчина, — Не мешай.

Но им не пришлось даже долго ждать. Несколько одетых в гвардейскую форму мужчин выскочили из-за выстроенных стенами бочек и обвязанных сетями ящиками и в несколько мгновений окружили небольшую компанию, будто те были преступниками. И даже обнажили свое собственное оружие, подойдя максимально близко и скорчив самого угрожающего вида рожи.

Глава 29.1. Противостояние

Нет ничего страшнее западни, обрамленной кружевами и блеском дворцовой роскоши. А над всем этим — власть и воля Его Величества Короля, который по определению не может выносить, когда что-то идет не по его замыслу.

Осознание тяготит и сдавливает голову терновым венцом. Но больнее всего от незнания будущего и одиночества — супругов Тордуар и их спутников разделили сразу же по прибытию в королевский дворец — никем не замеченных, под покровом сумерек слишком раннего утра, молчаливых и напряженных из-за сложившейся ситуации.

В небольшой, но богато обставленной комнатке, куда ее проводили гвардейцы Его Величества Мире неуютно и даже немного страшно. Проигнорировав даже на вид удобные кушетку и кресло, она встала около высокого окна, а после стала вышагивать из угла в угол, как загнанная в клетку львица. Может, неторопливо, но напряженно и нервно — то и дело сжимая перед собой ладони или комкая кружевные манжеты верхнего платья.

В висках молоточком стучит последняя фраза Аттавио, сказанная им перед расставанием: «Все будет хорошо! Ничего не бойся!»

Но что слова? Они не больше, чем успокоительная инъекция, которая не имеет ничего общего с реальностью. Где взять гарантии, что их проделка не обойдется слишком уж дорого? Для Аттавио или для них обоих? А еще — для их сообщников? Может ведь дойти и до крайности — до обвинения в измене… И тогда мало не покажется — можно будет ожидать что угодно…

Полная смятения, Мираэль продолжает метаться по комнате. Старается приструнить отчаяние внутри себя, сдержать неприятные мысли и догадки, но в определенный момент все же хватается за лицо и вскрикивает. Закусывает губу и кидается в сторону, чтобы в буквальном смысле вжаться в затянутый гобеленом угол. Бушующих внутри нее эмоций оказывается так много, что она просто не может с ними справиться…

Вот это и пугает больше всего. Мире надо быть спокойной, собранной, а что она? Будто и правда совершила какое-то преступление!

А ведь на деле — девушка всего лишь хотела быть подле своего мужа, как и всякая добропорядочная супруга. Чего ей стыдиться? Чего смущаться?

Как назло, еще и время тянется отвратительно медленно.

В ушах издевательски громко стучат ходики часов.

А низ живота то и дело сводит судороги тошноты и комком собираются в горле…

Поэтому стук и звук распахнутой двери охватывают нелогичным чувством облегчения, и, резко приняв позу и вскинув подбородок, Мираэль смело встречает появившихся на пороге гвардейцев и даже шагает навстречу. Нет, наказание, какое бы оно не было, она принять не готова. Но может хотя бы вести себя с достоинством, положенным ее статусу и фамилии.

— Госпожа графиня, — гвардеец с эполетами капитана и орденом на лазурной ленте даже отвешивает ей уважительный поклон, — Пройдемте с нами.

— Куда? — все же спрашивает Мира остро и строго.

— На аудиенцию. К Его Величеству.

— Благодарю, — искренне говорит молодая женщина, — А где мой муж?

Вот на этот вопрос капитан не отвечает. Но учтиво отступает в сторону, пропуская даму вперед.

И вроде как гвардейцы просто ее сопровождают, а не конвоируют. И коридор, по которому они идут, пуст и никто по пути им не встречается. Но каждому пути всегда приходит свой закономерный конец — пусть и не явный. Мира без труда понимает, что провели ее по одному из тайных коридоров, а дверь, которую перед ней открыли с очередным почтительным кивком, совсем непримечательна и проста.

Комнату, в которой на этот раз оказывается Мираэль, едва ли можно отнести к королевским апартаментам — она небольшая, почти крошечная, хоть и не лишена богатого лоска. Больше похожа на укромный закуток, предназначенный для тайных встреч или, прости Творец, для свиданий. Не зря довольно много места в этом кабинете занимает длинная и широкая, почти как кровать, кушетка с изогнутой спинкой, а красиво инструктированный камин отбрасывает теплые и уютные блики, которые необыкновенно красиво играют на изумрудной обивке и украшенным золотой вязью шторам.

На маленький столик и узкий шкаф Мира уже почти не обращает внимания: ее взгляд устремляется на короля, стоящего около окна и одетого непривычно просто и незамысловато — в совершенно обычные темные брюки и просторную рубаху.

Такое нарушение этикета не может быть случайным. И говорит девушке больше, чем она того хочет. Ну не из постели же его вытащили, в самом деле, ради такого дела, как общение с провинившимися и ослушавшими его прямой приказ подданными?

— Ваше Величество? — Мираэль выполняет глубокий реверанс и остается в полусогнутом состоянии, не поднимая глаз, — Я к вашим услугам…

— Доброй ночи, графиня, — откликается король сразу же, — Но едва ее можно назвать таковой, не так ли?

— Это зависит от вашего благоволения.

— Наше благоволение не бесконечно, дорогая. Могли бы и сами догадаться. Что за детская выходка, графиня?

От неудобного положения нóги Миры начинают затекать и неприятно пульсировать. И Филипп это наверняка понимает, поэтому и не торопиться облегчить ее положение, не позволяя подняться и выпрямиться.

— Не детская, Ваше Величество, — негромко и мягко сообщается Мираэль, — Лишь скромное стремление супруги быть подле своего мужа.

— Это стремление идет вразрез с Нашим повелением. Намеренное нарушение приказа. Что скажете на это, госпожа графиня?

Мираэль все-таки поднимает голову и смело смотрит Филиппу прямо в глаза. На мгновение задерживает дыхание, ожидая увидеть злость или досаду, но король смотрит холодно и даже как-то… равнодушно?

— Признаю свою вину, Ваше Величество, — снова склонившись перед правителем, мягко сообщает Мира, — И нижайше прошу у вас прощения. Будьте же великодушны к своим слугам и простите эту вольность, обоснованную не желанием оскорбить, а лишь быть нам с графом вместе. Стоило сообщить об этом лично или в письме.