Без ума от любви - Эшли Дженнифер. Страница 10

— А вы его натурщица?

Бет так не думала, но это же был Париж. Даже самые респектабельные англичанки, как было известно, отбрасывали все приличия, как только входили на его авеню.

Леди огляделась и села рядом с Бет на то самое место, которое занимал лорд Мак накануне.

— Нет, дорогая. Я не его натурщица. К сожалению, я его жена.

Все становилось намного интереснее. Лорд Мак и леди Изабелла разошлись, расстались, и их всем известный разрыв оставался главным светским скандалом целых три месяца. Миссис Баррингтон со злорадством смаковала этот скандал, читая о нем в газетах.

Это произошло три года назад, однако леди Изабелла сидела, охваченная негодованием, рядом с женщиной, которая, как она думала, ждала на свидание ее мужа.

— Вы ошибаетесь, — сказала Бет. — Его милость предложил мне брать у него уроки, потому что заметил мое невежество. Но заинтересовался он мной, лишь когда я ему сказала, что я друг лорда Йена.

Изабелла пронзила ее взглядом.

— Йена?

Казалось, всех удивляло даже то, что Бет просто говорила с ним.

— Я встретила его в опере.

— В самом деле?

— Он был очень добр ко мне.

Женщина подняла брови.

— Это Йен-то был добр? А вы знаете, дорогая, что он здесь?

Бет быстрым взглядом окинула площадь. Но не обнаружила там человека высокого роста с темно-рыжими волосами и необычными глазами.

— Где?

— Я хочу сказать, здесь, в Париже. Он приехал сегодня утром, так что, возможно, из-за этого Мак и не пришел. Может быть, и не поэтому. С Маком невозможно быть уверенной. — Изабелла смотрела на Бет с возросшим интересом. — Я не хотела обидеть вас, дорогая, но я не могу понять вас. Я уверена, Йен никогда не говорил о вас.

— Меня зовут миссис Экерли, но это вам ни о чем не говорит.

— Она наследница, — вмешалась в разговор Кейт. — Миссис Баррингтон с Белгрейв оставила ей сто тысяч гиней и огромный дом.

Изабелла улыбнулась, отчего стала еще красивее.

— О, так вы та самая миссис Экерли? Восхитительно! — Изабелла критически оглядела Бет. — Вы приехали в Париж одна? О, дорогая, это не годится. Вы должны позволить мне взять вас себе под крылышко. Признаться, у меня собирается не совеем обычное общество, но уверена, они будут очарованы вами.

— Вы очень добры, но…

— Ну, не надо смущаться, миссис Экерли. Позвольте мне вам помочь. А сейчас поедемте ко мне, поболтаем и узнаем друг друга.

Бет открыла рот, чтобы возразить, и снова закрыла. Семейство Маккензи вызывало у нее любопытство, а от кого она могла узнать многое о Йене, как не от его невестки?

— Конечно, — сказала она. — Я буду счастлива.

— Итак, Йен, кто же эта миссис Экерли?

Мак перегнулся через стол и заговорил, пытаясь перекричать пронзительные звуки громко игравшего оркестра. На сцене, над Йеном и Маком, две женщины в одних корсетах и нижних юбках показывали публике панталоны и в такт музыке похлопывали друг друга пониже спины.

Йен затянулся сигарой, глотнул бренди, наслаждаясь острым вкусом табачного дыма и приятной мягкостью напитка. Мак тоже сидел с рюмкой бренди, но лишь притворялся, что пьет. С того дня, как Изабелла ушла от него, Мак не выпил и капли спиртного.

— Вдова приходского викария из Ист-Энда, — ответил Йен.

Мак уставился на него.

— Шутишь?

— Нет.

Мак смотрел на него некоторое время, затем покачал головой и затянулся сигарой.

— Она определенно заинтересовалась тобой. Я даю ей уроки рисования… или буду давать, как только закончу эту проклятую картину. Сегодня утром, наконец, объявилась моя натурщица, с увлечением рассказывая о художнике, с которым где-то и пропадала. Я бы взял кого-нибудь другого, но Сибил само совершенство.

Йен промолчал. Он сразу же вообразил себя присутствующим в студии, когда начнутся уроки рисования у Бет. Он будет сидеть рядом с ней и вдыхать ее аромат.

— Я просил ее выйти за меня замуж, — сказал он.

Мак закашлялся от сигарного дыма и вынул изо рта черуту.

— Черт тебя подери, Йен!

— Она отказала.

— Боже, помилуй нас! — удивился Мак. — Харта хватит удар.

Йен подумал о манере Бет улыбаться и весело разговаривать. У нее голос звучал как музыка.

— Она Харту понравится.

Мак мрачно посмотрел на него.

— Ты помнишь, что произошло, когда я женился без благословения его королевского величества Харта? Он до смерти забьет тебя.

Йен снова глотнул бренди.

— Почему его будет беспокоить моя женитьба?

— Как ты можешь об этом спрашивать? Слава Богу, он сейчас в Италии. — Мак прищурился. — Странно, что он не взял тебя с собой.

— Он во мне не нуждается.

Харт часто брал его в поездки в Рим или в Испанию, потому что Йен не только в совершенстве владел языками, но к тому же был способен запомнить каждое слово, произнесенное на переговорах. Если возникал спор, Йен мог вспомнить все слово в слово.

— Это означает, что он поехал повидаться с женщиной, — предположил Мак. — Или на какое-то политическое мероприятие, и он не хочет, чтобы это стало известно.

— Возможно.

Йен никогда не вникал в дела Харта, донимая, что, узнав лишнее, может попасть в затруднительное положение.

Мысли Йена перешли на Лили, лежавшую мертвой с вонзенными в сердце ножницами, в своей гостиной. По просьбе Йена Керри оставался в Лондоне, и он с нетерпением ждал от него новостей.

— Вам надо добраться до Парижа, хозяин, — обратился нему Керри, засовывая саквояж Йена под сиденье в вагоне первого класса.

— Если кто-то спросит, вы уехали раньше.

Йен отвел глаза, а Керри раздраженно захлопнул дверь.

— Черт меня побери, милорд, но наступит день, когда вам придется научиться лгать.

— Так ты последовал за миссис Экерли в Париж? Так поступает тот, кто не приемлет ответа «нет».

Он снова вспомнил слова из письма, которое прислала ему Бет, и вкус ее губ.

— Я намерен прибегнуть к убеждению.

Мак расхохотался. Все повернулись в их сторону, но девушки продолжали танцевать, ничего не замечая, уверенно похлопывая друг друга по спине.

— Черт побери, Йен, я должен узнать, что это за женщина. Я начну давать ей уроки, — не знаешь, как мне связаться с ней?

— Беллами говорит, что она остановилась у Изабеллы.

Мак резко выпрямился, уронив сигару. Йен успел подобрать ее, прежде чем загорелась скатерть, и бросил в чашку.

— Она в Париже?

Последние три года, с тех пор как Изабелла, пока он находился в пьяном оцепенении, покинула его дом, Мак не произносил имени Изабеллы. Он также не произносил: «моя жена». Йен сказал:

— Изабелла приехала в Париж четыре недели назад. Так сказал ее слуга.

— Черт, а мне Беллами ничего не говорил. Я ему шею сверну.

Мак посмотрел вдаль, представляя казнь слуги.

Беллами был заядлым спорщиком, поэтому вызывало сомнения, что гнев Мака произведет какое-то впечатление.

— Проклятие, — едва слышно произнес Мак.

Йен не обращал на него внимания и смотрел на танцовщиц. Женщины продолжали танцевать, сняв корсеты, демонстрируя небольшие груди и соски размером в пенни. Джентльмены, сидевшие рядом с Йеном, смеялись и аплодировали.

Йен пытался себе представить, какие груди у Бет. Он помнил, что в опере на ней было простое платье из темно-серой тафты, довольно закрытое.

Она носила корсет лишь потому, что все респектабельные дамы его носили, но Йен воображал, с каким удовольствием он не спеша расшнуровывал бы ее корсет. Корсет был необходимой частью туалета, планки из китового уса, обтянутые простым полотном, заставили бы ее покраснеть, если бы корсет сняли, обнажая ее природную красоту.

Йен чувствовал, как возбуждается его тело, откинулся в кресле и закрыл глаза. Ему не хотелось осквернять образ Бет, сравнивая ее с полуголыми танцовщицами, но он был сильно возбужден и не мог расслабиться.

— Чего я только не делаю для вас, хозяин.

На следующее утро в спальне гостиничного номера Йена Керри подвил саквояж на пол и рухнул в кресло.