Жила Комстока - Ламур Луис. Страница 8

Вэл взял из фургона кнут и направился к быкам, чтобы вывести их из воды. Отца нигде не было. Он услышал, как слабо вскрикнула Дотти Паркинс, обернулся и увидел на берегу всадника, который застыл, пялясь на девушку.

— А у тебя, красотка, фигурка что надо, — проговорил он.

— Не твое дело! — вспыхнув, огрызнулась Дотти.

Вэл достал из фургона одеяло, протянул ей, и она поспешно набросила его на себя.

Незнакомец перевел взгляд на Вэла, и тот почувствовал, как что-то словно пронзило его.

Он узнал его! Перед ним стоял один из убийц его матери. Вэл бросился в фургон, схватил ружье и повернулся к незнакомцу. Тот пришпорил лошадь и умчался прочь.

Дотти, широко раскрыв глаза, не отрываясь смотрела на него.

— Ты!.. Ты готов драться за меня! Я… Я никогда не думала… Ты… ты настоящий мужчина!

Смущенный Вэл убрал ружье. Он не стал объяснять ей, кто на самом деле тот человек и почему он, Вэл, так поступил, — ему не хотелось ее разочаровывать.

Шлепая по воде, к своему фургону подошел Паркинс. Дотти бросилась к нему и принялась рассказывать о случившемся. Вскоре на берегу появился отец Вэла.

— Черт возьми! — крикнул ему Паркинс. — У тебя храбрый малый, Том! Да, да, храбрый малый! Он заступился за мою дочку.

Позже, когда они с отцом остались вдвоем, Вэл сказал ему:

— Пап, она неправильно поняла. Я взялся за ружье потому, что тот человек из тех, кто убил нашу маму.

— Что-о? На какой он лошади? И как выглядел?

— Среднего роста, темноволосый, худой, с жидкой бородкой. Лошадь у него гнедая, на трех ногах у нее белые чулки и морда светлая.

Они вывели животных из воды и пустили на прибрежный луг. Там пасся и остальной скот.

— Сынок, присмотри за фургоном и скотиной. Там дальше есть фактория. Съезжу-ка я туда.

— Пап, только не говори о нем… об этом человеке Паркинсу и Дотти. Она думает, что я… сделал это ради нее.

Отец кивнул и вывел лошадь.

Несколько часов спустя он вернулся, разделся и искупался в реке. Потом Вэл спросил:

— Ну что, нашел его?

— Нет. Он уехал еще до того, как я туда добрался. Но они знают его. Его зовут Скиннер. Владелец магазина говорит, он опасный тип.

Том Тревэллион занялся приготовлением пищи, Хайрэм Уорд принес кусок свежего мяса и присоединился к ним.

— Не возражаете?

— Нет.

Немного погодя Уорд спросил:

— Тот парень, которого ты прогнал… Ты знаешь его?

— Я узнал его лицо и запомнил. Он один из тех, кто убил мою мать.

Уорд поверх костра посмотрел на Тома.

— В фактории Спаффорда мне сказали, что ты расспрашивал о нем. Будь осторожен, Том. Это опасный человек и водится с дурной компанией. Если узнает, что ты разыскиваешь его, он убьет тебя.

— Тогда ему лучше стрелять первым.

— Том, ты не понимаешь. Скиннер догадается, что это мальчик рассказал тебе все, и убьет его тоже. Думаю, он узнал тебя. В фактории расспрашивал обозных, есть ли у тебя жена. Ему сказали, что твою жену убили на Миссури.

— Так, стало быть, он знает?

— Да, знает.

Глава 4

Том Тревэллион направил свой фургон вверх по реке, в противоположную сторону от фактории Спаффорда. В последний день к нему пришел Хайрэм Уорд.

— Остаешься, Том?

— Да.

— Ты благоразумнее, чем остальные, но я проводник и должен довести их во что бы то ни стало. — Он помолчал, раскуривая трубку. — Будьте начеку, и ты и мальчик. Это паршивая публика.

— Ладно.

— Том, ты когда-нибудь убивал?

— Нет.

— Ну таких-то сможешь. Только не разговаривай с ними, не выкладывай им, что ты о них думаешь. Просто убей, и все. Другого они не понимают и не заслуживают. Это хищники, Том. Рано или поздно всех их ждет петля. Только сам не выслеживай их.

Они долго смотрели вслед удалявшимся фургонам. У Вэла возникло чувство, будто он что-то потерял. Он мало знал этих людей, но вот уже много месяцев они ехали вместе. Фургоны медленно протащились мимо, и только несколько человек помахали им на прощание. Глаза этих людей были устремлены на дорогу, а сердца и мысли витали в волшебной стране, что лежала по ту сторону гор.

— Зима будет холодная, — сказал отец, — надо запасти дров. Здесь есть заброшенная хижина, в ней мы и перезимуем, а когда сойдет снег, перейдем через горы.

Они прибрались в старой хижине, отец починил крышу. Вэл собирал по склонам хворост — сучья, куски коры и поваленные деревья, — столько дров хватило бы не на одну зиму, даже не пришлось бы рубить деревья. Он складывал дрова вокруг хижины, чтобы они всегда находились под рукой и заодно, чтобы утеплить стены.

«Змей нечего бояться, — так сказал ему на прощанье Уорд. — Скоро начнутся холода. С первыми морозами они все забьются по щелям и норам. Но здесь водятся медведи… Будьте осторожны».

Медведей Вэл не встречал, зато видел их следы. На второй день отец убил бизона, подстрелил без труда с каких-нибудь тридцати ярдов.

Вэл бродил высоко по склону, когда появились люди. Отец находился возле фургона и, заслышав их приближение, приготовил ружье.

В чистом горном воздухе звуки разносятся далеко, и мальчик слышал все.

— Это тот самый фургон?

— Да, он самый, крашеный в голубой цвет. Точно они.

— Но как он узнал? Его же там не было!

— Мальчишка ему рассказал. Мы не заметили сопляка, а он, должно быть, ошивался где-то рядом.

Они приближались, прячась за камнями и деревьями. Отец увидел их. У одного — винтовка, другой вытащил шестизарядник. Том Тревэллион вскинул ружье и выстрелил. Один вылетел из седла. Вторым выстрелом он убил другого, потом бросил ружье, потянулся за револьвером, и тут Вэл увидел, как тело отца задергалось от попадавших в него пуль. Он упал на колени, выхватил оружие и все стрелял и стрелял, почти уже наугад, так как сам был смертельно ранен.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и в наступившей тишине послышался приближавшийся стук копыт. Кто-то выругался, потом крикнул другим:

— Мотаем отсюда!

Они развернули лошадей. Выскочив из укрытия, Вэл бросился к отцу, схватил его револьвер и выстрелил как раз в тот момент, когда бандиты уже скрылись в кустах.

Со стороны Карсона неслась группа всадников.

Худой бородатый человек остановил лошадь, посмотрел на Вэла, потом на отца.

— Кто это сделал, мальчик?

Вэл рассказал, потом подбежал к отцу и, упав рядом на колени, с тоской и отчаянием смотрел на него. Голову и рубашку залила кровь.

— Вэл… Вэл, я… — Потом, совсем тихо, он прошептал: — Будь умницей. Твоя мама…

Голос его оборвался, и его не стало.

Бородач положил руку Вэлу на плечо.

— Твой отец был настоящим мужчиной, сынок. Он погиб, проявив истинную отвагу.

Они похоронили отца там же, на невысоком холме под деревьями, и Вэл собственноручно сделал надгробие — большой кусок песчаника, на котором он с помощью молотка и зубила старательно выбил слова.

Перезимовал он в хижине. За двадцать пять центов в неделю убирал улицу вокруг магазинчика Спаффорда. Для одного едока заработка хватало, с дровами он тоже не бедствовал. У него были теплые одеяла, винтовка, ружье и револьвер. Позже, побродив по следам убийц, он нашел и второй револьвер, на рукоятке которого значилось имя «А. К. Элдер». Очевидно, он выпал при поспешном отступлении или его выронил раненый.

Зимой Вэл разобрал вещи, оставшиеся от родителей: одежду, небольшой сундучок с памятными подарками, какие-то старые письма. Среди вещей матери он нашел пять золотых монет, припрятанных на случай острой нужды, и снова убрал их, а когда наступила весна, запряг быков и, присоединившись к первому же обозу, отправился через горы в Калифорнию. Ему стукнуло тринадцать, и для своих лет он выглядел рослым и сильным.

В Сакраменто он продал быков и фургон, а кобылу и оружие оставил. Револьвер с надписью на рукоятке завернул отдельно. Теперь он знал два имени — Скиннер и А. К. Элдер.

В то лето он пас скот, помогал рыть оросительные каналы, сооружал водовод. Осенью нанялся строить бревенчатые конюшни, рубил и заготавливал лес.