Обновлённая любовь (ЛП) - Ашер Лорен. Страница 42

Глава 25

Джулиан

Проживание в одной комнате с Далией оказывается непростой задачей, особенно после того, как она принимает ванну и забирается в кровать рядом со мной.

Я протягиваю руку и дергаю за шнур лампы, погружая нас в темноту.

— Спокойной ночи, — говорит она, опускаясь на матрас.

Независимо от пространства между нами, я остро чувствую каждый ее вздох и движение.

— Спокойной ночи, — ворчу я, поднимая руки к потолку и скрещивая их на груди.

Она поворачивается вправо, затем влево, а потом ложится на спину с раздраженным ворчанием.

— Ты в порядке?

— Ага, — отвечает она и возвращается на правый бок.

Я пытаюсь заснуть, но метание Далии по кровати не дает мне покоя в течение следующих пяти минут. Не уверен, спит ли она обычно так беспокойно или ее гипс мешает найти удобное положение, но в любом случае она сводит меня с ума.

Я поворачиваю голову в сторону.

— Что с тобой?

Она в десятый раз поправляет плед.

— Я не могу заснуть.

— Почему?

— Потому что… — она показывает на нас двоих, как будто это ответ на все вопросы.

— Что?

— Это странно.

— Ты предпочитаешь, чтобы я спал на полу?

Ее улыбка видна в темноте.

— А ты мог бы?

— Нет, черт возьми, но приятно знать, что ты не против того, чтобы я подвергся воздействию большего количества телесных жидкостей, чем в банке спермы.

Мой мозг паникует из-за мягкого, мелодичного звука ее смеха.

— Не драматизируй. Это, должно быть, самый красивый отель во всем Детройте, — говорит она.

— Это может быть хоть «Ritz-Carlton», и я все равно откажусь спать на полу.

— Всегда есть диван.

— Спасибо за предложение, но мне мой позвоночник нравится таким, какой он есть.

Она снова хихикает, на этот раз с легким хрипом в конце.

Мы оба затихаем, хотя эта тишина кажется более комфортной по сравнению с другими.

— Джулиан, — шепчет она несколько минут спустя.

Я крепко зажмуриваю глаза.

— Я сплю.

— Нет, не спишь, — она подталкивает меня своим гипсом.

Я приоткрываю глаз, чтобы увидеть, что она сократила расстояние между нами. Она лежит на боку, засунув правую руку под подушку, а ее темные волосы лежат вокруг нее, как занавес.

— Что? — спрашиваю я, не скрывая раздражения.

— Меня кое-что беспокоит.

— Матрас?

— Мы.

Я молчу.

Далия вздыхает.

— Иногда мне кажется, что… — ее фраза затихает, так и не успев закончиться.

Что? Я хочу спросить.

Скажи мне, хочу я сказать.

Но чтобы не выдать своего любопытства, я держу вопросы при себе.

Она возвращается в исходное положение на спине.

— Забудь. Я устала.

Я позволил ей соврать, потому что не готов принять то, что она хочет сказать о нас, в основном потому, что нас нет.

Только потому, что ты слишком боишься того, что может случиться, если это произойдет, шепчет голос в моей голове.

Если отбросить историю с Далией, на моем пути к серьезным отношениям стоит множество проблем, включая ее переезд в Сан-Франциско в следующем году и то, что я недостаточно хорош для нее.

Я даже не хочу ребенка, черт возьми. Так что, хотя я могу признаваться в своих чувствах к ней сколько угодно, это не значит, что мы подходим друг другу.

Не важно, как сильно я хотел бы, чтобы мы были вместе.

Я просыпаюсь от того, что что-то бьется о стену позади меня. Глаза распахиваются, и мое тело напрягается под руками Далии. Ее ритмичное дыхание не сбивается, поэтому я сомневаюсь, что она что-то замечает, включая то, как она обнимает меня, словно свою любимую подушку.

Далия всегда кажется мне великолепной – улыбающейся или хмурой, накрашенной или нет, одетой как подиумная модель или в одной лишь толстовке и леггинсах, – но сейчас, обхватив меня руками и прижавшись щекой к моей груди, я нахожу ее совершенно потрясающей.

Умный человек выскользнул бы из-под нее и заменил свое тело настоящей подушкой, но мне, очевидно, не хватает уровня IQ, чтобы сдвинуться с места хоть на дюйм. Особенно когда Далия еще глубже зарывается в мою грудь и перекидывает свою ногу через мою, словно чувствуя мое желание сбежать.

Нет ничего лучше, чем просыпаться с ней в моих объятиях.

Привычное тяжелое чувство, когда каждое утро я просыпаюсь в одиночестве, исчезает.

Еще несколько минут, обещаю я себе, наблюдая за тем, как пара по соседству продолжает свой секс-марафон за нашей общей стеной.

В какой-то момент мои глаза закрылись, и я задремал под легкое похрапывание Далии – факт, о котором она действительно солгала прошлой ночи.

И все равно я засыпаю с улыбкой.

Она не собирается задерживаться здесь надолго, повторяю я уже в десятый раз за время нашей поездки в Детройт.

Тогда тебе стоит извлечь из этого максимум пользы и наслаждаться ее обществом, пока есть такая возможность.

В какой-то момент этим утром Далия выскользнула из моих крепких объятий, и я проснулся в полном одиночестве несколько часов спустя от стука нашей двери о стену.

— ¡Buenos días, princesa!⁷⁰ Я принесла тебе кофе и круассан с ветчиной и сыром, — Далия жонглирует двумя пластиковыми стаканчиками с кофе в руке, закрывая дверь ногой.

Я моргаю, глядя в потолок, потираю глаза и испускаю долгий зевок. Она ставит мой напиток на тумбочку рядом со мной, а затем садится рядом на нижнюю часть кровати.

Мне не нужно проверять этикетку сбоку, чтобы убедиться в правильности заказа. Именно Далия пристрастила меня к холодному кофе с карамелью, карамельной глазурью и сливками, и я до сих пор не могу перестать его пить, хотя он всегда напоминает мне о ней.

После одного глотка я чувствую себя бодрым. Я сажусь у изголовья кровати и провожу рукой по волосам.

— Ты хорошо спала?

— Ага, — она отводит от меня взгляд, хотя румянец, ползущий по шее, выдает ее.

Я почти забыл о наших соседях, пока они не возобновили свой ежечасный ритуал трахаться достаточно сильно, чтобы их изголовье врезалось в нашу стену.

Глаза Далии расширились.

— Это…?

— Ага, — мой ответ сопровождается неприятным стоном.

Ее брови взлетают вверх.

— Вау.

— Ты вошел только головкой, — воркует женщина.

Далия прижимает руку ко рту.

— Блять, да, детка. Ты такая тугая, — рычит мужчина.

Далия падает лицом вперед на кровать, прямо над моими ногами. Плед хорошо заглушает ее смех, хотя я чувствую его в своей душе.

— Тебе нравится, когда я становлюсь грубым? — пощечина эхом отдается через стены, а затем раздается еще один стон.

— О, да! — женщина стонет. — Сильнее.

Мужчина хмыкает, а вслед за ним женщина говорит:

— Вот так, детка.

— Вот так, детка, — повторяет Далия знойным голосом, глядя на меня сквозь темную завесу волос.

Мой член должен быть полной противоположностью твердому, но достаточно ей назвать меня детка, глядя на меня томным взглядом, чтобы моя кровь устремилась на юг.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Развлекаюсь. Попробуй со мной.

Я мало что знаю о ее жизни в Сан-Франциско, но по тому, как она вела себя во время этой поездки, можно подумать, что она была лишена всего того, что любила.

Далия подползает к изголовью кровати и вздыхает достаточно громко, чтобы заставить наших соседей остановиться, что бы, они черт возьми, не считали там вслух, как будто заучивают цифры.

Срань господня. Скажите мне, что она делает не то, что я думаю.