Золотая ловушка - Ламур Луис. Страница 9

— Не оборачивайся, парень. Что, Купер уже появился?

— Пока нет, но в городе Кэд Миллер.

— Послушай, Том, только для твоего сведения, — продолжал Райли. — Я хочу, чтобы ты знал. Я сидел в тюрьме за то, что убил человека, который застрелил моего брата. А до этого служил младшим судебным исполнителем в Соединенных Штатах. — Он нерешительно помолчал. — Вот, пожалуй, и все.

На улицах никто особенно по разговаривал — все ждали. По дороге с грохотом проехала бричка и скрылась, подняв облако пыли, которая медленно оседала на землю. Рыжий пес лениво плелся в поисках тени. Я увидел ма, которая шла по другой стороне улицы, и не успел подумать, что это она там делает, как на въезде в город показались Куперы. Старик сидел на козлах новенькой, сверкающей лаком повозки, сыновья скакали рядом по обе стороны.

Купер остановил лошадей у отеля и вылез из повозки. Сыновья, как обычно, держались развязно и чванливо, ухмыляясь в предвкушении забавы. Старик подошел к отелю, достал сигару из жилетного кармана и откусил кончик. Жесткий взгляд его выцветших глаз остановился на мне.

— Слушай, парень, где твой работник? Насколько понял, он хотел со мной встретиться.

— Пусть он сегодня же убирается из города, а не то его вынесут, — громко заявил Энди Купер.

Старик сунул сигару в рот. Он зажег спичку, собираясь закурить, и в этот момент я услышал, как возле меня хрустнул гравий под сапогом, и понял, что это Райли. Купер выронил спичку, так и не закурив, он просто стоял и смотрел мимо меня на Райли.

— Ларк! — Купер чуть не подавился, произнося это имя. — Я и не заметил, что это ты.

— Ты помнишь, что я сказал тебе, когда велел убираться из Штатов?

Купер не видел никого, кроме Райли, которого он называл Ларком. Он просто не соображал, что делается вокруг. Я не мог оторвать глаз от его лица — трудно даже представить, что взрослый человек способен так испугаться.

— Я обещал, если ты когда-нибудь встретишься на моем пути, я тебя убью.

— Не делай этого, Ларк, у меня семья — два сына. У меня есть ранчо, я богатый человек.

— У этого мальчика был отец.

— Ларк, не делай этого!

— С тех пор как умер его отец, прошло уже три или четыре года. Насколько я понимаю, ты начал красть его коров еще на два года раньше. Считай, пятьсот голов.

Купер смотрел на него, не отрывая глаз, а сыновья старика, казалось, не могли поверить тому, что происходило.

— Напишешь купчую на пятьсот голов, а я подпишу ее в пользу его матери. А потом выпишешь чек на семь тысяч фунтов, мы с тобой перейдем через улицу и вместе получим по нему деньги.

— Хорошо.

— И ты заявишь, что нанял Кэда Миллера, чтобы он убил отца этого мальчика.

— Я не могу этого сделать. Я не буду.

— Пайк, — терпеливо уговаривал его Райли, — в суде ты, возможно, и выиграешь дело, но ведь сам прекрасно знаешь, что со мной тебе не тягаться. Не заставляй меня доставать мой револьвер.

Купер стоял с таким видом, будто он вот-вот потеряет сознание. Он стал похож на школьника, которого только что уличили во вранье. Я думаю, он знал о Райли что-то такое, что заставило его смертельно испугаться, и он не смел с ним спорить. А что до револьвера — ну, это только разговоры. Разве кто-нибудь видел, что у Райли за поясом?

— Ладно, — выговорил наконец Купер так тихо, что его едва услышали окружающие.

— Па! — Энди схватил отца за руку. — Что ты такое говоришь?

— Молчи, щенок! Говорят тебе, заткнись.

— Ходят слухи, что здесь в городе Кэд Миллер? — продолжал Райли. — Скажи ему, чтобы вышел сюда, на улицу.

— Никому ничего не нужно говорить, — раздался голос моей ма.

Толпа расступилась, пропуская Кэда Миллера, за которым шла моя мать с двуствольным дробовиком в руках. И уж конечно она держала его не для забавы. Я однажды видел, как она засадила из него по леопарду, который забрел к нам во двор. Его просто разорвало на части.

Шерифу Бену Расселу весьма не по вкусу пришлась вся эта история, однако ему ничего не осталось делать, кроме как арестовать Кэда Миллера. Когда стало ясно, что старик Купер струсил, его сыновья уже ничего не могли сделать. И вообще все в городе поняли, что Куперам пришел конец.

Когда все вместе мы вернулись домой, я спросил:

— Почему Купер называл вас Ларком?

— Меня зовут Ларкин Райли.

— И у вас даже нет оружия?

— Человек должен научиться обходиться без оружия. А когда имеешь дело с трусом, оно и не нужно. — Он свернул себе самокрутку. — Купер знал, что я слов на ветер не бросаю.

— Но вы действительно были в тюрьме?

Он сидел на приступке, рассматривая свои руки.

— Так случилось. Десять или пятнадцать лет назад то, что сделал я, все считали в порядке вещей, иначе никто не поступал. Но потом появились законы, и мне пришлось с ними познакомиться.

Из комнаты вышла ма и встала на пороге.

— Ларкин… Том… ужин готов.

Мы поднялись, и Ларкин сказал:

— Том, я думаю, сегодня мы будем работать на нижнем пастбище.

— Да, сэр, — ответил я.

ДОЛЯ ДЛЯ НЕГОДЯЯ

Мой чалый одолел подъем, и мы с ним оказались на гребне, тут-то я и увидел эту девушку. Она стояла достаточно далеко, но когда ты находишься в дикой пустынной местности, то привыкаешь сразу замечать все странное, а девушка стояла у тропы, словно ожидая дилижанса. Беда только в том, что на этой тропе отродясь не было ни одного дилижанса — редкий всадник проедет да фургоны с каким-нибудь грузом, вот и все.

При себе я имел пятьдесят фунтов золота, и мне предстояло еще три дня пути, так что я не жаждал встречаться с людьми. Часто оказывается, что дикая местность, даже самая суровая и труднодоступная, менее опасна, чем плотно населенная. Но женщине все же не годится стоять посреди этих первозданных пустынных гор.

Мы, Сэкетты, начинали носить ружье, как только вырастали настолько, что могли поднять его с земли. В четырнадцать лет я проехал от Камберлендского ущелья в Теннесси до гор Пайн-Лог в Джорджии, питаясь мясом кугуаров и запивая его водой из ручья. Этих кугуаров я убивал сам.

В пятнадцать я уже стал ростом со взрослого мужчину, вступил в армию северян и участвовал в сражении при Шилоу, а после того как наш отряд сдался в плен по вине одного дрянного полковника, меня, в числе других, обменяли и послали в Дакоту воевать против сиу.

В девятнадцать лет я оседлал нашего чалого и направил его на Запад, чтобы попытать счастья в тех краях, где моют золото, однако у меня ничего не выходило. Всем и каждому в нашем лагере попадались золотые крупинки — всем, кроме меня. И мне приходилось подтягивать пояс все туже и туже, поскольку мне нечего было есть. И это продолжалось до тех пор, пока к моему костру не подошли четверо.

Самое скверное заключалось в том, что я ничего не мог им предложить. Я сидел у костра, поставив на огонь кофейник, чтобы люди не знали, что у меня нет даже кофе и в кофейнике нет ничего, кроме воды. Мне очень хотелось их угостить, однако пришлось со стыдом признаться, что у меня только сейчас кончился кофе — на самом деле это случилось три дня назад. К тому же я уже зверски оголодал, и моему желудку наверняка казалось, что мне перерезали глотку.

— Послушай, — начал Сквирс, — тебе уже давно не везет, никто не подумает, что у тебя есть золото. Если ты сегодня уедешь из лагеря, все будут уверены, что тебе это дело оказалось не по зубам и ты решил смотать удочки. Таким образом, если ты возьмешь наше золото и отвезешь его в Хардивилл, никто ничего не заподозрит.

Эти бедные трудяги, что стояли передо мной, намыли довольно много золотого песка, но они слыхали о Куперах и потому беспокоились. У троих были семьи, и вполне заслуженное ими золото означало для каждого из них очень много — образование детям, дом для жены и начальный капитал для себя самого.

Задача состояла в том, как перехитрить Куперов.

— Мы дадим тебе сто долларов, если ты доставишь золото.

В самом лучшем случае у меня уйдет на дорогу пять дней. Выходит, по двадцать долларов в день. На такие деньги можно купить жратвы, которой хватит до Калифорнии, или даже вернуться сюда с хорошим запасом еды.