Невеста Лунного демона - Мур Анита. Страница 2

Она точно не упустит столь удобного случая.

Мне все время повторяли, что моя родная мать была шлюхой. Недостойной.

Сегодня меня обвинят в том же.

А недостойных ждет изгнание и смерть. Или же продажа в бордель – даже не знаю, что лучше.

Я побледнела до синевы и судорожно огляделась. Сама не знаю, на что надеялась. Почти правильно-круглый зал не имел иных выходов. Разве что самой утопиться.

– Прыгай, – хладнокровно приказал незнакомец, пнул ногой откатившийся слишком далеко гребень под скамейку, отправил туда же мои сандалии и резким взмахом накрыл валявшиеся на полу банные принадлежности полотенцем.

Застав в купальнях постороннего, я так растерялась, что поскользнулась и упала прямо ему в объятия. Естественно, все, что я несла при этом в руках, разлетелось в разные стороны. Часть угодила в воду, остальное гость виртуозно спрятал одним движением.

– Ну, чего застыла? Шевелись! – прошипел мужчина и, видя что я трясусь от ужаса, не контролируя себя, просто ухватил за предплечья и сунул в воду.

Мне показалось, он хочет меня утопить.

Но сопротивляться не стала – лучше быстрая смерть, чем быть опозоренной, слушать несколько часов наставления Матушки Кин, а после биться в агонии под палками.

При мне однажды забили служанку.

Никогда не забуду ее криков.

И хрипов, когда кричать она уже не смогла.

Незнакомец едва успел скользнуть следом в бассейн.

– Где эта мерзавка? Я забью ее камнями! – с этими словами занавеска, закрывавшая вход в купальни, отлетела в сторону, и матушка застыла, подавившись заготовленной речью.

Жаль, что я не видела выражения ее лица. Должно быть, бесценное зрелище!

Вжавшись в стену спиной, я погрузилась в жидкость почти по ноздри. К счастью, бортик, скрывавший меня от посторонних взглядов, был достаточно высокий, чтобы спрятаться по макушку и при этом дышать.

Мысли путались, во рту, несмотря на плещущуюся вокруг воду, пересохло напрочь.

Я вжималась щекой в гладкое мужское бедро, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что гордо вздымалось перед самым моим носом.

Орган подрагивал, изредка касаясь камня налитой, округлой головкой. Твердый ствол, перевитый венами, казался толще моего запястья и откровенно пугал.

Мне никогда раньше не приходилось видеть обнаженного мужчину.

Несмотря на все наговоры Матушки Кин, я честная девушка и ни за что не позволила бы себе лишнего.

Однако сейчас речь шла о жизни или смерти, у меня не осталось выбора.

Глава 2

Лучше спрятаться в критический момент и немного потерпеть, борясь со стыдливостью, чем бесславно сдохнуть.

«Возможно, это моя порочная натура наконец-то проявилась», – неожиданно подумала я. Приличная госпожа скорее наложит на себя руки, чем позволит к себе прикоснуться постороннему мужчине. И уж тем более не станет прижиматься щекой к мускулистым ногам, глядя на… непристойное.

Что ж. Значит, я действительно падшая.

Но я отчаянно хочу жить!

– Это женские купальни, господин Джай, – дрожащим голосом сообщила Матушка Кин.

В ее руках с легким шелестом затрепыхался веер – прикрылась, чтобы не подвергаться соблазну и не смотреть.

А на гостя и в самом деле приятно было смотреть.

По-хорошему, мне бы зажмуриться, но я не могла. Пульсирующий в такт биению сердца орган притягивал взгляд, как огонь – мотылька.

– К сожалению, мне об этом никто не сообщил, – голос гостя звучал обыденно и непринужденно, будто он не стоял обнаженным перед десятком женщин, а сидел в гостиной в полном облачении и вел светскую беседу. – Прошу простить мою неосведомленность. Мне следует исправить ошибку.

Он сложил руки перед грудью в традиционном жесте извинения, ладонями друг к другу, слегка склонил голову и качнулся вперед, будто собираясь вылезать из воды.

Дружный вздох-взвизг служанок не заставил себя ждать.

Мне кажется, бесстыдницы были бы совершенно не против, чтобы он появился во всей красе. Лично перед ними.

Но не при свидетелях же!

– Ничего страшного, господин Джай! – поспешно воскликнула Матушка Кин, и подошвы ее банной обуви отбили заполошный ритм.

Попятилась? Еще бы, она же достойная супруга, ей не пристало разглядывать посторонних мужчин.

Тем более в срамном виде!

– Прошу вас, отдыхайте, служанки проследят, чтобы вас никто не побеспокоил, – заверила хозяйка дома и удалилась с неприличной поспешностью. Практически бегом.

Служанки проследят.

Так.

Значит, на выходе меня будут ждать. Одна сопроводит господина Джая в гостевые комнаты, остальные продолжат караулить блудную дочь.

Никто не видел, как я заходила в купальни, в этом я уверена. Только на выходе из женского крыла мне встретились две работницы, возможно, они заметили в моих руках полотенце и сделали выводы. Получается, Матушка Кин рассчитывала застать меня здесь, опозоренную и готовую к наказанию, но просчиталась.

Мысль о том, что она выместит раздражение на тех двух якобы солгавших ей паршивках, немного грела, но не сильно.

Теперь хозяйка дома наведается в мою комнату, никого не обнаружит и поднимет на уши весь дом в поисках младшей «дочери». Мне стоит поторопиться и сделать вид, что задержалась в саду. Отец точно тогда заступится – ведь от моего усердия в работе зависит урожай. Ничего, что сейчас ранняя весна и кругом еще лежит снег, все равно дел по горло.

Мои размышления нарушил хрипловатый голос:

– Вставай. Они ушли.

– Недалеко, – возразила я, выпрямляясь, и осеклась.

Влажные волосы мужчины успели немного подсохнуть и посветлели почти до белизны. Я никогда прежде не видела у людей подобного оттенка.

Только сейчас до меня дошло, что наш гость – вовсе не человек.

Демон.

Вот это я влипла!

Без видимых усилий господин Джай поднял меня за локти и усадил на бортик, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Ничего страшного, – негромко заверил он. – Дыши. Все будет хорошо. Я тебя не обижу.

Я слабо улыбнулась, прекрасно зная, сколько лжи скрывается в этой короткой фразе.

Отец мне тоже все время ее повторяет.

И его супруга.

О, стоит Матушке Кин ее произнести, у меня руки холодеют. Значит, точно задумала очередную каверзную интригу, в которой мне отведена роль игрушки.

В лучшем случае.

Ничего критического. Ничего, что может бросить тень на честь семьи или повредить мне руки, например. Но унизительного – сколько угодно.

Выносить ночные вазы за сестрами, а иногда и за братьями. А что, это проявление заботы о родственниках! Будь благодарна, что тебе позволяют здесь жить.

И жить вообще.

Простоять на коленях в Храме Предков до утра за проступок, которого не совершала? Ну, я же порочное дитя блуда, конечно, все моя вина, пусть и не доказанная.

Неудивительно, что услышав знакомые слова из уст гостя, я сильно обеспокоилась.

– Отпустите. Пожалуйста, – без особой надежды на то, что буду услышана, пролепетала я.

К моему искреннему изумлению, мужчина тут же убрал руки. Но не отстранился, продолжая выситься рядом мускулистой горячей скалой.

В опасной близости.

Опасной в основном для моей добродетели. Его так хотелось коснуться! Провести пальцем по литым мышцам груди, убедиться, что они так же тверды, как кажутся…

– Отпустить, седьмая госпожа? – хищно протянул господин Джан.

Прикусив губу, я лишь кивнула. Запомнил, надо же! Наверняка теперь пойдет выяснять обо мне у слуг. А они понарасскажут, им лишь бы гадость какую придумать!

Отчего-то очень не хотелось, чтобы заезжий гость плохо обо мне думал.

И так уже опозорилась, как могла.

– Ну, беги, – хмыкнул мужчина, наконец-то делая шаг назад в бурлящей воде. Я всхлипнула, подобрала ноги, чтобы встать, и застыла от ужасающей мысли.

– Мои вещи! – пролепетала дрожащим голосом. – Они снаружи!

Жилетку, сапоги и накидку перед тем, как отправиться в купальни, я надёжно спрятала. В закуток у входа редко кто заглядывал, там хранились ведра, метелки, лохани и прочие атрибуты тщательной уборки, которую устраивали раз пять в год, по особым датам. Одной шуточки со стороны излишне старательных служанок, забравших мою одежду якобы по ошибке, хватило, чтобы я научилась тщательно маскировать все следы своего пребывания.