Невеста Лунного демона - Мур Анита. Страница 4
– Минлань! Где ты, паршивка? – Матушка Кин старалась одновременно дозваться меня и не быть услышанной гостем, потому шипела потревоженной змеей. – Я знаю, что ты была в купальнях, тебя видели! Выходи и прими свое наказание!
Я огладила жилетку, поправила накидку и похолодела, ощутив влагу в капюшоне.
Волосы!
Пока пряталась за бортиком, они насквозь промокли, а высушить их демон то ли забыл, то ли поленился. Со свернутой узлом косы мне за шиворот стекал настоящий ручей. Занятая переживаниями, я этого не заметила и теперь пожинала плоды. Вся спина мокрющая, только слепой не заметит!
Ничего. Не впервой.
Главное добраться до комнаты. Там можно сделать вид, что неудачно облила одежду из кувшина для умывания.
Лишь бы никто не остановил по дороге!
Из сада можно было попасть в усадьбу через главные ворота, две калитки и несколько собачьих подкопов. Их постоянно зарывали, но любимицы брата создавали все новые. С другой стороны – лучших охотниц на кроликов в нашей округе поискать, так что им многое прощалось.
Больше, чем мне, пожалуй.
Через ворота точно не пойду. Там дежурят стражи, они обязательно доложат отцу, а он расскажет Матушке, и все. Калитки? Нет гарантии, что к ним не приставили служанок.
Остается один из лазов. Которые еще надо отыскать! Их только на прошлой неделе снова засыпали.
Эх, зря мылась…
Мелкой трусцой, двигаясь бесшумно, я прокралась вдоль забора, всматриваясь в густой кустарник. Пока ветви не покрылись зеленью, можно заметить признаки подкопа – кучки земли, следы лап. Так-то стена толстая, кирпичная, поди разгляди что под ней.
Вот и дыра! Хорошо, что в ночь подморозило и грязь застыла, превратившись в ребристую корку.
Я быстро нырнула в спасительную нору. Проползла под кладкой, перебирая локтями и помогая себе коленями, благословляя собачек, роющих от всего сердца, с запасом. Не только ради себя, в общем. Поднялась, отряхнулась, и неспешной непринужденной походкой двинулась по дорожке в обход основного флигеля к себе. То есть к слугам.
Но не успела завернуть за угол, как чуть не столкнулась с господином Кин.
Моим отцом.
Отступив на шаг, чтобы расстояние между нами вновь стало подобающим, я присела, сложив обе ладони на бедре, и замерла в этом положении, склонив голову.
– Почему вся мокрая? – проворчал Главный господин дома устало, и я поняла, что супруга уже успела поделиться с ним своими подозрениями на мой счет. Она стояла за его плечом и пристально оглядывала меня, а брови ее хмурились все сильнее – ну не нашлось на мне признаков разврата и порока! Разве что мокрое пятно на капюшоне, но его можно объяснить чем-то невинным.
– Я… упала в снег, – ляпнула первое, что пришло в голову.
– И видимо в нем повалялась. А заодно в земле! – недовольно поджав губы, добавила Матушка Кин. – Ступай, приведи себя в порядок, чтобы не пугала гостя за ужином красными глазами и носом!
– Он останется на ужин? – удивилась я и осеклась.
Непростительная оплошность! Мне не должно быть дела до приглашенных в основной дом.
Точнее, мне не следует интересоваться гостем.
Не моего полета феникс.
Но, к счастью, отец не обратил внимания на мою оговорку.
– И на ужин, и переночует! – Видимо, демон весьма перспективный покупатель, раз господин Кин так оживился. Вместо того чтобы отмахнуться от меня по обыкновению, еще и пальцем поманил: – Приведи себя в порядок и подготовь новые сорта к показу. Ну, те, помнишь, что составила прошлой весной, с жасмином и мятой? Там еще что-то было…
Глава дома пощелкал пальцами, вспоминая.
– Цвет вишни с яблоком, липа с мелиссой и лимоном, земляника с ревенем… – услужливо принялась перечислять я скороговоркой, безмерно счастливая, что о моей оплошности позабыли.
– Да-да! – изволил одобрительно кивнуть господин Кин. – Вот сама и расскажешь, и подашь, и чтобы в лучшем виде, поняла?
– Слушаюсь, господин, – я опустила голову еще ниже.
Матушка Кин стрельнула убийственным взглядом, но вякать после того, как Главный господин отдал ясные распоряжения – недостойно супруги. Так что она скрипнула зубами и промолчала.
Я же поспешила выполнить приказ. Перед тем как появляться перед гостями, следует сменить одежду на более приличную.
Ну, из того что есть.
Имелось у меня немногое.
Восемнадцать осеней назад меня, новорожденную, оставили у порога дома Кин, завернутую в мешковину и отчаянно орущую от голода. К свертку с младенцем прилагался обрывок дешевой бумаги с тремя иероглифами – МинЛаньКин.
То есть я.
Тонкий намек на отцовство со стороны Главного господина мимо Матушки не прошел.
Скандал, конечно, вышел жуткий.
Хорошо, что я его не помню.
Но надо отдать должное семейству Кин – обратно на улицу не вышвырнули. Как только я начала хоть что-то понимать, меня приставили помогать служанкам, а после того как отец понял, что у меня настоящий талант к сбору и составлению чая, и вовсе перевели в сад и на склады. Фактически я заведовала всей плантацией, следя за качеством листа, обработкой кустов, ростом, планировкой… да за всем, в общем. При этом зарплаты мне никакой, в отличие от слуг, не полагалось. Я же член семьи! Кормят, поят и одевают. Как-то. Ну и хватит с меня!
Все блага сверх перечисленного приходилось добывать самой.
Ну, как добывать…
Хитрить, изворачиваться, выпрашивать, а потом еще прятать так, чтобы пронырливые служанки не обнаружили и не испачкали, чисто из вредности.
Им-то ничего не будет, а меня могут выпороть за порчу ценностей. Поди докажи, кто это был в действительности!
Я долго не понимала, почему надо мной издеваются все кому не лень, стоит представиться возможности. Ведь я же дочь хозяина! Пусть и незаконнорожденная, но статус Седьмой госпожи никто не отменял!
До меня дошло годам к семи.
Работа на плантации не мед. Тяжелый, изнуряющий труд, без отдыха, от рассвета и почти до заката. В людях накапливалось раздражение и злоба. А тут я – родственница хозяев, за которую никто не заступится.
Сами предки велели сорвать на мне дурное настроение!
Я их не винила. Ну, не сильно.
Бросить все и уйти они не могли – здесь, в деревушке, жили их семьи, разведение чая – практически единственная возможность хоть немного подзаработать. В других усадьбах условия и того хуже, а господин Кин платил щедро и сверх меры не спрашивал, да и наказания довольно мягкие. До смерти пороли крайне редко, за действительно серьезные провинности вроде кражи или убийства.
В общем, жить можно, хоть и сложно.
* старый, засохший рис – аналог словосочетания «черствый сухарь»
Глава 4
Добежав до комнаты, я захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной и с минуту успокаивала бешено бьющееся сердце.
Как-то многовато всего на меня разом свалилось.
А все демон этот, чтоб ему икалось!
В памяти услужливо всплыл соблазнительно-мускулистый образ. Его гладкие плечи, широкая грудь и рельефный живот.
И все остальное, да.
Интересно, господин Джай понял, что это был мой первый поцелуй, или нет?
Мужчины в этом плане довольно толстокожие, как мне кажется. Служанки хвалились, что теряли девственность раза три, и еще раз – на брачном ложе. И ни один ухажер ничего не заподозрил!
Мне-то ничего такого терять не приходилось. Работники хоть и поглядывали на меня издалека, дальше мелких пакостей или двусмысленных комплиментов не заходили.
Какая-никакая, а хозяйская дочь.
Сыновья соседей – те да, пытались меня зажать встретив «случайно» в саду или будучи в гостях. Им-то что, они выше меня по положению, им можно. А мне впору повеситься будет, если нас застукают. Потому сопротивлялась я ожесточенно и молча. Расцарапала одному запястья так, что он потом все лето с наглухо опущенными рукавами проходил. Другому чуть не расквасила орган для размножения. У служанок научилась. Они-то знают, как отбиться от нежелательных поклонников из простых.