Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Вольт Александр. Страница 48

Ничего, была бы цель, а дорога к ней найдется. В крайнем случае, ее можно проложить. Улочка оказалась узкой, слева ее зажимали жилые дома и несколько лавок, а с другой — окраина рынка. Да уж, соседство незавидное. Днем и ночью в таких местах стоит дикий шум, а еще повсюду шныряют воришки.

Наперерез моему тарантасу рванулась рванулась фигура, вернее, фигурка. Я вдарил по тормозам, чертыхнулся и взглянул в окно. По дороге несся подросток лет тринадцати, может, даже младше. За ним, тяжело вздымая пыль ботинками, несся мужик в белом фартуке. Подросток улепетывал быстро, но мужик не отставал и даже сокращал дистанцию.

— Осторожнее! Вам жить надоело, что ли? — крикнул я, высунувшись из окна.

Однако и тот, и другой мои слова проигнорировали. Мужик в колпаке схватил беглеца за плечо и от души съездил ему по макушке. Тот коротко вскрикнул и почему-то изо всех сил вцепился в шапку.

— Вот тебе, сукин сын! — ревел мужик, — мать паскуда, и отродье у нее такое же! Клейма на вас ставить негде, твари!

Паренек уже бросил сопротивляться и терпел побои. Только за шляпу продолжал держаться обеими руками, как за зеницу ока.

Я открыл один из сундуков и вытянул оттуда пригоршню монет на всякий пожарный случай. Убрал их в карман и выбрался из мотокареты.

— Что происходит? — задал я вопрос, обращаясь к мужчине. — Бить беззащитного — это последняя подлость.

Мужик утер лоб и брезгливо вытер руки о фартук.

— Подлость? А чужой товар из-под носа воровать — не подлость, по-твоему, малец? Этого волчонка не просто бить, а пристрелить надо прилюдно, чтоб другим неповадно было! Иди своей дорогой, не лезь не в свое дело!

— Мало того, что распускаете руки, так еще и бросаетесь обвинениями. Я бы на вашем месте не тыкал собеседнику, не узнав прежде, кто он такой. — заявил я. — Манеры — лицо мужчины.

— Это с тобой мне церемониться, что ли? — вызверился торгаш, — Дворяне в рванине по улицам не ходят! Откуда мне знать, вдруг ты с этим выродком за компанию?

— А ты поверь на слово, — веско сказал я.

Я смотрел на него прямо, не моргая. Ни один мускул не дрогнул на лице. Уверенность, что он не осмелится даже руку на меня поднять была нерушимой. А если осмелится — сломаю. Да, мой внешний вид сейчас не в лучшем состоянии, но это не дает права какому-то хлеборобу мне тыкать и хамить.

Как и все любители наехать на слабого, торговец оказался трусом. Он потупился и уставился на дорогу, вдоль которой шли прохожие. Паренек тоже стоял молча. Только утирал ссадину на лбу, из которой сочилась струйка крови.

— Рассказывайте, в чем дело, — потребовал я. Приходилось повышать голос из-за гама на улице, от чего он звенел сталью.

— Что…что… — проворчал торговец. — все ясно как день. Я только лоток расставил, как этот…

Он ткнул пальцем в паренька.

— … подскочил, схватил с прилавка три ковриги и ну тикать! Я и побежал за ним, думаю, вот догоню и вломлю по первое число!

— Это правда? — спросил я, глядя на пацана.

Сходство с волчонком и правда имелось; на меня смотрели усталые и затравленные глаза. Взгляд человека, который уже ни на что особо не надеется.

— Ты действительно украл у него хлеб? — спросил я твердо.

Молчок. Только взгляд стал жестче.

— Вот погоди, ублюдок, — обозлился торгаш, — сейчас позову кого надо, так тебе быстро язык развяжут!

Я поднял ладонь.

— Угомонись, — сказал я торговцу. — А ты сними шапку. Сейчас же.

Он понял, что я не шучу. Взялся за края и снял ее с макушки. Внутри действительно нашлись три ковриги и сдобная булка.

— Ага! — заорал торговец, — я же говорю, что он украл! Ну все, сучонок, готовься, теперь уж отведаешь баланды!

— И Крудо украдет снова! — выкрикнул паренек. Голос его звучал зло и отчаянно, с вызовом, — не у тебя, жирный урод, так у кого-то еще! Крудо сказал, что добудет хлеб и он его добудет, черт подери!

Я хмыкнул. Почему-то казалось, что с учетом местных… особенностей люди постараются пореже упоминать обитателей ада. Те очень любят являться на зов. Особенно, если зовет пища.

Чтобы призвать этих двоих к порядку, мне пришлось постараться, но в конце концов я добился связного рассказа. История оказалась проста как два медных гроша — семья Крудо действительно бедствовала, отца парень никогда не знал, тот просто наплодил потомство и благополучно ушел в закат.

Мать работала на угольной шахте Донни, но недавно слегла с болезнью легких. Разумеется, с работы ее сразу же уволили, и семейство осталось без средств к существованию. Крудо попробовал добывать деньги честным путем, торговал спичками на улице, пытался показывать фокусы, но получал только равнодушие от прохожих и тычки от конкурентов. В итоге и решился на воровство

— Крудо много не надо, — сказал он под конец, — но мать и сестры должны есть. Если Крудо не принесет хлеба в дом, какой он мужик тогда? Хреновый.

Я вздохнул. По-настоящему хреновым тут выглядел разве что Донни. Потому что Крудо не врал.

— Значит, так, — сказал я после кратких раздумий. Ты, лоточник…

— Я не лоточник, — обиделся мужик, — у меня свой ларек.

— Хоть расписной вагончик на колесах, — оборвал его я. — Начиная с этой минуты ты будешь отпускать Крудо и его семье хлеб, булки, калачи и все остальное в том объеме, в котором потребуется. Все твои расходы на это будут покрыты из казны рода Митасовых. Понял?

Он ошарашенно кивнул. Я достал из кармана две монеты и протянул их ларечнику. Его глаза тут же округлились и сами стали похожи на монеты. Он пощупал их, повертел в руках и даже, никого не стесняясь, попробовал на зуб.

— Нет Митасовых! — ответил он, прижимая монеты к груди. — Давно уж нет! Как и спасения от чертей нам не видать толком с тех пор.

Я изогнул губы в кривой усмешке.

— Последний и единственный стоит перед тобой. Можешь всем передать кого знаешь, что Митасов вернулся.

Размашистым жестом я вывел в воздухе символ в виде двух перекрещенных зигзагов и коротко произнес:

— Timeo.

Символ полыхнул и растворился в воздухе. Лоточник моргнул.

Его глаза расширились от удивления и шока, после чего он стал быстро-быстро моргать.

— Теперь наш с тобой договор скреплен официально, — сказал я, — поэтому если ты его нарушишь, я немедля об этом узнаю. И поверь, я не поленюсь еще раз приехать сюда и напомнить, как важно для мужчины держать слово.

— А теперь выдай ему свежий хлеб взамен того, который валяется на земле и можешь быть свободен.

Мужик так и сделал. Правда, не сразу — у него сильно тряслись руки.

* * *

— А вы правда узнаете, если он обманет? — спросил Крудо чуть позже. Он грыз сухую корку от булки, самый краешек. Серединку припрятал под шапкой.

— Не узнаю, — ответил я.

Мог бы, конечно. Но это заклинание из другой отрасли, сожрет слишком много энергии. У меня был Рафаил, которого можно было бы доить, как корову, но… он мне нужен как печатный станок. И с этой задачей демон великолепно справлялся.

— Но испугался он знатно, поэтому можешь не переживать из-за него. А вот из-за себя… послушай, — сказал я, — если ты уже взялся за воровство, то делай это аккуратнее и продуманнее. В следующий раз меня рядом не будет и попадешь за решетку.

— Крудо похер, — сообщил он мне. — Крудо сильный, выдержит.

— Крудо-то, может, и похер, — не стал спорить я. — А семья как?

На это он ничего не ответил. Только опять молча уставился на меня с обидой. Я достал из кармана оставшиеся монеты и протянул ему.

— Пройдись по лавкам и купи сестрам и матери еды. А еще лучше вызови лекаря.

Он скупо кивнул, сунул монеты за пазуху и, сжимая в руках сумку с хлебом, побежал прочь.

— Крудо, — окликнул я его. Паренек остановился и обернулся в мою сторону. На его лице явственно виднелся вопрос: вздернутые брови, распахнутые глаза.

— Ты знаешь, где поместье Митасовых?

Он неуверенно кивнул. Затем задумался на мгновение и закивал активнее.