Фартовый. Лихие 90-е (СИ) - Лавров Егор. Страница 40

— Обязательно увидимся, — соглашаюсь я. — У меня просьба. Зайди, пожалуйста, к матери моей и передай ей… вот…

Я подаю небольшую пачечку денег. Сто тысяч.

— Только постарайся, пожалуйста, чтоб муженёк её не увидел.

— Ну, это уж само собой, — кивает она, принимая деньги и глядя на меня как-то…

Не знаю, она смотрит не то, чтобы удивлённо, но не как всегда, будто первый раз видит, что ли…

— Что?

Она молча качает головой и двигает к своей «четвёрке», а я — к «ниссану» Черепа.

— Давай, Росинант, погнали! — бросаю я.

— Это ещё чё значит?

— Это значит, что ты неутомимый и высококлассный водитель.

— А-а-а… — удовлетворённо тянет он.

Топор «висит» в загородном пансионат «Соблазн». Мы находим его замотанным в простынь за столом в банной комнате отдыха. На столе громоздятся бокалы, бутылки и блюда с уже несколько заветрившимися закусками.

Тусняк был что надо, судя по всему. Георгий Никифорович сидит на кожаном диване, усталый, но не побеждённый. С двух сторон от него располагаются утомлённые от пребывания в неге нимфы. Они полуголые, юные и в стельку пьяные.

— О! — восклицает Топор. — Наш фартовый друг пожаловал. Падай!

— С лёгким паром, — киваю я.

Он показывает на кресло напротив себя и начинает тормошить жрицу, возлежащую слева от него.

— Давай, как тебя, Изольда!

— Я Анжела, — неохотно возражает девица.

— Какая разница, хоть Брумгильда. Положи моему другу еды в тарелку.

— Не стоит, — машу я рукой. — В это время суток я обычно не ем.

Я осматриваюсь. Комната довольно просторная. Здесь жарко и излишне влажно. Обстановка, разумеется, всячески намекает на соблазны. На стенах висят возбуждающие воображение фотографии красавиц, а приглушённый свет и широкая кушетка располагают к интимному планированию. На экране телевизора мелькают тематические зарисовки. Типа, из жизни нашего гарема.

— Ну что, Рома, — усмехается Топор, — ты готов?

— Смотря к чему, — пожимаю я плечами.

— Как к чему? К большим делам. Сегодня пойдём с тобой на игру.

— Уже сегодня? — оживляюсь я. — Отлично.

— Да, сегодня. Пойдём во «Встречу». Знаешь такое место?

— Знаю, — хмыкаю я. — Был там как-то.

Это ресторан, где мы играли первый раз с Ильдаром. Место, принадлежащее Хану.

— Заодно и все вопросы сразу порешаем, да?

— Вот именно. Там будет Коля Золотой и ещё несколько таких же, как он, ребят. То есть игра будет большой и интересной. Понимаешь меня?

— Да как не понять-то?

— Молодец, — кивает он. — Ну, а раз понимаешь, давай тогда, вон там в соседней комнате кабинки, простыни и полотенца. Раздевайся и в парную. Девочки тебя отходят. Брумгильда, позови Лауру.

— Она не Лаура.

— Неважно, — поводит плечом Топор. — Зови, пусть Ромку отшлёпает веничком. Ты, мой фартовый друг, даже не представляешь, что она с тобой сделает. А потом за тебя примутся вот эти две шахеризады, и станешь ты, как новенький. Будто заново родился. Поспишь, отдохнёшь как следует и — в бой!

— Во как, — удивляюсь я. — У вас тут целый сценарий.

— Ты даже не представляешь, насколько он прекрасен. Голливуд отдыхает. Иди, раздевайся. После этого всего ещё коньячку рюмашку и будет полный пердимонокль.

— Нет, — качаю я головой. — Не пойдёт, Георгий Никифорович. У меня своя система.

— Какая ещё система? — недовольно морщится он. — Иди, я сказал!

— Во сколько игра?

— В десять вечера придём, пока туда-сюда, часов в одиннадцать начнётся жар.

— Хорошо, в половине десятого буду готов. Заезжайте.

— Чего? Сам приедешь.

— Нет, — качаю я головой. — Наш первый выход в свет, так сказать, лучше приехать всей командой, чтобы избежать лишних вопросов.

Он задумывается.

— Ну ладно, — соглашается Топор после раздумий. — Череп, заедешь в полдесятого за Ромкой, а потом подъедете ко мне, и там уже с пацанами двинем.

— Понял, — недовольно кивает Череп.

— А теперь мне нужно домой, — поднимаюсь я. — Иначе буду разбитым и невнимательным.

— Твою мать, Рома! Ты чё такой некомпанейский⁈

— Я компанейский, Георгий Никифорович, просто устал. Мне нужно отдыхать. Но отдыхаю я не так, как вы. Как говорится, разное мы с вами кино смотрим.

— Какое ещё кино?

— Пусть меня Череп домой отвезёт.

— Ага, щас! — тут же возбухает Череп. — Я тебе что, нанялся? Сам езжай! Автобус ходит каждый час.

— Череп, — голос Топора становится ледяным, как лезвие, — ты слышал?

— Слышал, — зло отвечает он. — Не глухой.

В машине я отрубаюсь и просыпаюсь только, когда Череп меня хлопает по плечу. Поднявшись домой, беру собаку и вывожу на прогулку. Погуляв минут пятнадцать, веду своего монстра домой и повторяю процедуру кормления по команде.

Заставляю его сесть и ждать разрешения. Он возмущается, высказывает всё, что думает, но подчиняется, и только когда я даю добро, набрасывается на еду.

— Тебя будто неделю не кормили, — удивляюсь я и иду звонить Марине.

— Товарищ капитан, — начинаю я.

— О, я думала, ты уже спишь без задних ног.

— Хотел бы, да, но ещё не ложился пока.

— Так, может, уже и не стоит? — усмехается она.

— Может. В общем, Марин, сегодня я буду играть.

— Серьёзно? И где? Во сколько, кстати?

— Блин. Вечером, в том же месте, что…

— Постой, ничего не говори. Бери руки в ноги и лети ко мне!

— Марин, давай лучше ты ко мне.

— Быстро, Рома. В отделение. Здесь мне всё расскажешь.

— Да я уже всё рассказал! Я спать хочу!

— Не ной, ты же воин, а не девица. Ещё раз расскажешь. С чувством, с толком, с расстановкой.

— Такое впечатление, что ты сейчас о чём-то другом говорила, да?

— Хорош болтать. Чтоб через двадцать минут был.

Через двадцать, конечно же, не получается. Я иду в душ, выпиваю кофе и только потом выхожу из дома. Иду к остановке и ловлю попутку. В ларьке сегодня дежурит незнакомая мне девица. Может, Рома её знает, но я — точно нет. Так что из соображений конспирации я к ней даже и не подхожу.

В отделении я иду в кабинет к Марине. Она сидит за столом и курит тонкую сигарету с ментолом. Пускает аккуратные колечки, пристально глядя на меня. А по радио радостный юноша поёт про синеглазую девочку, без которой не может прожить и дня.

— Поверни ключ в замке, — кивает Марина.

Я закрываю замок и подхожу к столу.

— На что ты уставился? — строго спрашивает она, когда я усаживаюсь на стул напротив её стола.

— На эту прекрасную водолазку.

— И что же в ней такого прекрасного? — спрашивает она, посылая мне колечко.

— Твоя грудь.

— Что-что? — поднимает она брови.

— То, что между ней и собственно водолазкой нет ничего постороннего.

— Хам ты, Рома. Но… как бы это сказать, очаровательный, что ли… Раньше ты тоже был хамом, но пошлым и грубым, но в последнее время как-то улучшился.

— Это твои тайны так на меня влияют.

— Какие ещё тайны? — не понимает она.

— Женские, Марина. Тайны твоего тела.

— Ой, кто про что, Рома! Рассказывай, чего ты там разузнал.

— Пойдём на диван сядем, — киваю я. — Я хочу в момент откровения быть как можно ближе к тебе.

Она усмехается, но поднимается и идёт к дивану. Падает на него и откидывается на спинку, поджимая под себя одну ногу. Я подхожу и сажусь рядом. Кладу руку на спинку и касаюсь её волос.

— Какая же ты красотка, Мариша. Сам себе завидую.

— Сначала посмотрим, что ты скажешь, а уж потом будет ясно, есть ли у тебя причины для зависти.

Она чуть выгибается назад и слегка задирает водолазку, слегка обнажая живот. Я улыбаюсь.

— Ну, рассказывай.

И я рассказываю.

— В принципе, ничего особенного, да? Подумаешь, иду играть во «Встречу». Не в первый раз ведь.

Марина задумчиво кивает.

— Но, — продолжаю я, — скорее всего, будет взрывоопасная ситуация. Ты же понимаешь, что Хан воспримет как личное оскорбление то, что я буду работать не с ним, а с Топором, ну и с его боссом, с Громом. А значит, зная его характер, мы можем предположить, что он предпримет попытку со мной разобраться. Ты же хотела ловить на живца, правда?