Назад к ЭВМ (СИ) - Наумова Анна. Страница 24

Накачанное тело у люберов очень ценилось: те, кто были при деньгах, даже умудрялись где-то доставать стероиды и употребляли их без разбора, сажая печень и прочие органы. Еще у них очень ценились журналы для бодибилдеров, которые также было невероятно сложно купить. Эти журналы бережно передавались из рук в руки и стоили немалых денег. Были у люберов и свои нелегальные тренажерные залы. Как правило, их оборудовали где-то в подвалах. Железные штанги и гантели при занятиях сильно гремели, и жильцы нижних этажей нередко вызывали милицию. Однако культуристы появившимся по вызову стражам порядкам убедительно рассказывали, что готовятся к службе в Советской Армии, а посему им просто необходимы физические упражнения. Когда стало понятно, что движение люберов набрало серьезные обороты, милиция время от времени стала устраивать рейды на подвальные спортивные залы и без вызовов. Их опечатывали, оборудование выносили, но они, как грибы после дождя, открывались снова и снова.

Не брезговали люберы восьмидесятых и обычным гоп-стопом ради наживы: так, можно было заработать немного денег, отняв у спокойно идущего по своим делам неформала значок под предлогом борьбы с Западом и тут же перепродав его другому неформалу, рублей за десять. Неплохой навар, если учесть, что батон стоил двадцать копеек. То есть на ровном месте можно было получить четверть стипендии обычного студента. Я уже научился немножко разбираться в ценах.

Я, как и многие ребята, считал то, чем занимались люберы, самой настоящей мерзостью и заочно их уже невзлюбил, хотя увидел сегодня впервые. Ну занимаешься ты спортом — и флаг тебе в руки, людей-то зачем трогать? Чешутся кулаки — иди чеши их на татами. Где-то я слышал, что лидеры ОПГ девяностых, например, печально известная Люберецкая братва, вышли как раз из среды таких качков. Уж не знаю, правда это или нет, но здорово похоже на правду. Отец, который очень любил группу «Аукцыон», рассказывал мне, что в юности, будучи студентом, пошел на концерт этой группы в Парк Горького и стал очевидцем большой драки с участием люберов. Тогда пострадало немало людей. Самому отцу тоже как-то довелось подраться с люберами.

Помню, когда я еще подростком, слушая рассказ отца, представил себе это массовое побоище, у меня волосы дыбом встали. Это была настоящая уличная драка, бои без правил, а не школьные пинки и тычки. Тогда в ход пошли ножи, нунчаки, резиновые палки, кастеты… Отцу с друзьями тогда удалось убежать, но его знакомые ребята-панки, которым здорово досталось, говорили, что все закончилось ближе к полуночи. А через день в газетах написали: на Крымском мосту у парка Горького ничего не было. Все как обычно.

Я встряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания. Сейчас они мне ни к чему — только добавят страху. А компания люберов, кажется, уже поняла, что мы здорово перепугались.

— Так что, дашь гитару поиграть? — один из люберов сделал грозный шаг в сторону парня, который уже приготовился обороняться, выставив гитару вперед. Драться он точно не умел. Так, дело плохо. Я подошел к Леньке и встал к нему, спина к спине, пытаясь загородить его как можно больше. Сейчас начнется… У этих точно не только кулаки при себе, наверняка где-то и ножи имеются.

Внезапно раздался резкий окрик. Все вздрогнули. Ленькин товарищ от неожиданности выронил свою консерву, обернутую в авоську, которой он уже прицелился в голову приземистому, но очень плечистому парню в майке.

— Атас, пацаны! — зычным голосом насмешливо крикнул, обращаясь своим, любер, который спрашивал у Леньки про пульверизатор.

Мы обернулись.

Глава 12

Нежданная встреча

К нам приближался долговязый худой брюнет. Это на его окрик мы все среагировали. Я признал этого парня: кажется, это был тот самый военнослужащий, который целовался с девушкой у станции метро «Парк культуры» незадолго до того, как я заприметил на скамейке Вальку с другом. Парочка выглядела влюбленной и очень-очень счастливой. Я заметил, что девушка потом пошла в метро, несколько раз оглянувшись, улыбнувшись и помахав возлюбленному рукой, а парень, посмотрев ей вслед и тоже улыбнувшись, пошел в парк чуть впереди меня. На нем была армейская парадная форма, какие-то лычки на погонах (я в них не разбирался) и держался он очень уверенно и серьезно, хотя и выглядел весьма добродушно. Парень подошел к нам и абсолютно спокойно сказал, обращаясь к люберам:

— Здорово, парни! В чем проблема? Закурить нет, не курим. Разве что пивка можем предложить, но вы вроде за спорт, здоровье и не пьете?

На душе у меня почему-то сразу полегчало. Стало ясно, что пришла подмога. Было понятно, что если придется драться, то этот армеец нам поможет. Люберов было четверо, и нас теперь — тоже. Ленька, хоть и маленького роста, и хилый, в отличие от Вальки, но в стороне тоже стоять не будет. Да и парень, подошедший к нам, кажется, физически хорошо развит, несмотря на худобу. Явно где-то занимался борьбой.

— А ты кто такой, солдатик? — ощерился один из люберов, самый борзый на вид, тот, что разминал костяшки пальцев. — Шагай себе дальше, раз отпустили в увольнение погулять.

— А я уже в бессрочном увольнении. Сегодня дембельнулся. Только я с друзьями сначала пообщаюсь, а потом — и на дембель, — все так же ровно и спокойно, не повышая голоса, сказал парень. Почему-то его лицо показалось мне очень-очень знакомым. Как будто я когда-то его знал. И голос, спокойный и уверенный, слегка с хрипотцой, я уже где-то слышал. — Отдайте гитару им, пацаны. Они в общежитие опаздывают, а нам еще пообщаться надо.

— С друзьями? — недоверчиво протянул один из люберов. — Эти двое что, твои друзья-неформалы? Вот этот, — он кивнул на меня, — еще может быть твоим друганом. А с каким это пор дембеля дружат с хиппи? Ты же на военной службе был, а хиппи — вроде как пацифисты? Два года рядовой Советской Армии плац топтал, а после дембеля — сразу в хиппи подался? И давно вы дружите?

— Уже сержант, а не рядовой, — мирно поправил его парень, показывая на лычки. — А я за дружбу между всеми хорошими людьми.

Было хорошо заметно, что сержанту явно не впервые приходилось вести подобные диалоги. Мне почему-то показалось, что из него получился бы отличный психолог или преподаватель в школе для трудных подростков. Он отвечал спокойно, даже чуть-чуть лениво и не велся на провокации. Может, до армии он уже успел поработать педагогом? Его карие глаза смотрели внимательно и напряженно, тщательно оценивая обстановку.

— И как зовут твоих друзей, сержант? — борзый не унимался. — Представишь?

— Да запросто! Тоха, Коля, Серега, мы в одном дворе выросли, — парень быстро сориентировался в ситуации и поочередно показал на нас рукой, придерживаясь все того же ровного и доброжелательного тона. Здорово, кстати, сто лет вас не видел. Как дома дела, все в порядке? — он поочередно пожал всем нам руки, двигаясь ловко и уверенно, так, чтобы ни в коем случае не повернуться к компании люберов спиной. Мы кивнули и пробормотали что-то вроде: «Да все нормально!», естественно, не став говорить, что видим его впервые. — Извините, чуть припоздал — девушку провожал.

Кастета и банки в авоське у парня явно не было, но явственно ощущалось, что попадать ему под руку не стоило — мог вырубить одним ударом ребра ладони по шее. Да и нас теперь было четверо — столько же, сколько и качков из подмосковных Люберец. Мы с Ленькой все еще стояли рядом, спина к спине. Я машинально ощупал в карманы в поисках хоть какого-нибудь оружия. Только на кулаки мне рассчитывать явно не стоило — драться я не умел. Но ни кастета, ни хотя бы чего-то тяжелого карманах, естественно не было. Пальцы нащупали лишь паспорт, студенческий билет, проездной, да какую-то мелочь на ситро.

Я тихонько, чтобы не привлекать внимания, осмотрел землю вокруг. Ну хоть бы какой камень или палку найти! Тут я впервые пожалел, что в детстве родители отдали меня в секцию плавания, а не на карате или бокс. Плечи-то у меня развитые из-за плавания, но как бить кого-то, я упорно себе не представлял. Да и дрался я в последний раз, наверное, еще в садике. Умученным дифференциалами ученикам физико-математического лицея, в котором я учился, было точно не до драк. Занятия в школе нередко заканчивались часов в шесть, а то и позже. После восьмого урока я мечтал только о том, чтобы доехать до дома, поесть и скорее сесть за любимый компьютер.