Карьера - Кеннеди Дуглас. Страница 21

Занусси прерывается, чтобы до меня дошли последние слова. Отвечаю:

— Чак, честное слово, я не плел с Креплином никаких заговоров. Немец хотел тебя уволить…

— …И посадить тебя на мое место, так?

— Но я ему сказал…

— Ну да, могу представить: «Чак привел меня в фирму. Научил всему, что знаю о продажах. Он — мой друг»… — Занусси горько, ехидно улыбается. — К счастью, мой друг в «Спенсере-Рудмане» — настоящий. Предложил работу. Сперва — контроль за ликвидацией «Компу-Уорлда», затем — должность главного редактора, курирующего всю периодику «Спенсера-Рудмана», посвященную компьютерной и программной тематике. Даже предложил нанять помощника. Конечно же, я думал о тебе, пока приятель слово в слово не пересказал беседу с Креплином, состоявшуюся пару дней назад, после того, как «Клаус-Зандерлинг» согласился на продажу издания: «Чаку Занусси очень повезло, что вы его наняли. Потому что на следующей неделе его собирались уволить и назначить вместо него Неда Аллена».

Повисла очередная неловкая пауза.

— В общем, Нед, ты наверняка поймешь, что мне было не очень неприятно узнать: ты, выражаясь профессиональным языком, собирался меня подсидеть…

— Чак, выслушай, пожалуйста. Я не хотел…

— И слушать тебя не желаю. Поскольку твои слова теперь не имеют никакого значения. — Занусси встает, нависает над краем стола. — Но знай: будь моя воля — тебе бы больше никогда, ни за что не работать в нашем бизнесе…

Чак идет к двери и на прощание посылает последнюю, убийственную улыбку:

— С Новым годом, Нед!

Дверь закрыта. Обессиленно падаю на стул. Я — в комнате смеха. В зеркальном лабиринте, откуда нет выхода.

Последствия недавних событий (как профессиональные, так и материальные) только что оформляются в голове. Мир сошел с ума, я отупел настолько, что едва заметил появление Билла Фрейндлиха. Кадровик вновь уселся за стол и приступил к прежнему, бесстрастному бормотанию, но к тому времени я настолько ушел в себя, что понимал лишь отдельные фразы: «Ваш итоговый расчетный чек вышлют почтой… «Джеральд Флинн Ассошиейтс» ожидает вас… Искренне сожалеем о внезапности, с которой…»

Затем Фрейндлих встает, а в кабинет заходит Лоренцо, сообщив, что проводит меня в мой бывший кабинет, где мне предоставят пятнадцать минут, чтобы забрать вещи.

Меня так шатает, что на обратном пути к лифту Лоренцо поддерживает меня под левый локоть.

— В порядке? — уточнил охранник, как только сомкнулись створки кабины.

— Нет, — еле выдавил я.

Лифт камнем упал на одиннадцатый этаж. Двери распахнулись. А за ними, прямо лицом ко мне, стоял Клаус Креплин. Сперва фриц удивленно отпрянул. Затем он пожимает плечами с таким видом, точно произносит «се ля ви», вытянув губы в тонкую ухмылочку хорька.

— Ну, что сказать вам, Эдвард? Только одно: таков уж наш биз…

Но он не успевает договорить. Я бью Креплина в рот кулаком, затем со всей силы ударяю в живот. Тот сгибается пополам. Вновь вмазываю кулаком в лицо. Клаус падает на пол, и я срываюсь, пинаю немца в грудь, в голову, в зубы…

Нападение — безумная, пьянящая вспышка, она длится не дольше пяти секунд. Подбегают охранники корпоративной службы безопасности, внезапно Лоренцо сгибает мне левую руку в полузахвате.

Я испытываю какую-то странную отстраненность, точно парю над событиями, наблюдая за происходящим, как посторонний, не вовлеченный в стычку наблюдатель.

Но тут я разжимаю правый кулак, и вверх по руке электрическим разрядом прокатывается волна боли. И вот я снова на земле, завывая от чудовищной боли…

Смотрю вниз. В кровавой луже лежит Клаус Креплин.

И не шевелится.

Часть вторая

Глава первая

У Нэнси Ауэрбах — миниатюрный, практичный, по-деловому обставленный кабинет. Крепкое рукопожатие и прямой, пронзительный взгляд — из тех, что заставляет чувствовать: вас оценивают и делают выводы. Что вполне соответствует истине, ведь работа Нэнси в том, чтобы выносить о вас профессиональное заключение.

Ауэрбах — воплощенная деловитость. Когда пять минут назад я зашел в кабинет, женщина встретила меня бодрым монологом в темпе стаккато, звучавшим, точно она выучила его назубок:

— Мистер Аллен, очень рада, я ведь могу называть вас Нед?.. Меня зовут Нэнси Ауэрбах, я ваш менеджер по компенсационному трудоустройству. Легко добрались до нас этим утром?.. Ну, вот и встретились, нам предстоит работать вместе… сколько длится ваша программа? Совершенно верно, два месяца. Ну что ж, нам, конечно же, предстоит поближе познакомиться за предстоящие восемь недель. Нед, вам что-нибудь принести? Чай, кофе?

— Будьте добры, стакан воды, пожалуйста. Нужно запить таблетки…

— Без проблем, — отвечает рекрутер, — легко. — Не вставая из-за стола и повернувшись на вращающемся кресле, достает бутылку «Перрье» и стакан на подносе.

Поворачивается обратно и ставит воду и посуду передо мной.

— Помочь, ведь вам, наверное, не с руки? — уточняет Нэнси, бросив беглый взгляд на мою правую руку. Запястье и обратная сторона ладони обхвачены, точно конечность мумии, белыми бинтами. Сквозь повязку выступают все пальцы, но три из них стянуты эластичной лентой. — Простите за невольный каламбур.

— Ничего, справлюсь. — Большим и указательным пальцами отвинчиваю крышку «Перрье», затем левой рукой наполняю стакан.

— Боже, ваши пальцы — иссине-черные!

— Скорее, черные, чем синие, — уточняю я и достаю из нагрудного кармана две упаковки таблеток, открываю и кладу в рот по одной пилюле из каждой.

— Принимаете болеутоляющее? — спрашивает Нэнси Ауэрбах, а я запиваю лекарство водой.

— Да. И противовоспалительное.

— Вероятно, последствия аварии?

— Миссис Ауэрбах, никакой аварии не было.

Женщина смотрит мне прямо в глаза:

— Прекрасно понимаю.

— Вы знаете, что произошло?

— В подробностях. — Рекрутер откашлялась: — Нед, нам предстоит профессионально оценить сложность вашего случая, а также его возможные последствия для карьерного роста. Но сперва, полагаю, следует сформулировать ваши карьерные притязания и обсудить, как воспользоваться предусмотренными льготами с максимальной для вас выгодой.

«Знаете, что произошло?»

«В подробностях»…

Разумеется. Как и все остальные, занятые в издательском бизнесе компьютерной тематики. Занимательная повесть о кончине «Компу-Уорлда» попала во все издания: «Уоллстрит джорнал», «Таймс» и даже «Ньюздей» расписали, как нас, точно горячую картофелину, перебрасывали от «Гетца-Брауна» — «Клаус-Зандерлингу», от «Клауса-Зандерлинга» — «Спенсеру-Рудману», лишь затем, чтобы сломить, подобно уличному хулигану, посмевшему наехать на местного авторитета. И хотя сообщение в «Таймс» заняло всего лишь три страницы, «Джорнал» посвятил истории половину полосы. Последний параграф содержал по-настоящему «жареные» факты:

Совершенно верно. Но, к счастью, в журнале не упоминалось, что после нападения на Креплина в течение двух минут я испытывал панический страх, думая, что совершил убийство. К неподвижно простертому на полу Креплину, изо рта (теперь уже без одного переднего зуба) и носа которого фонтаном хлестала кровь, тотчас же подскочило двое охранников.