Карьера - Кеннеди Дуглас. Страница 22

Определив, что пострадавший потерял сознание, охрана попыталась привести немца в чувство, прибегая к довольно жестоким методам. Креплина хлестали по лицу, изо всех сил трясли за плечи, кричали ему в левое ухо. Затем охранница попыталась прощупать пульс.

— О боже, сердцебиения нет! — заверещала баба и принялась за непрямой массаж сердца, тыча Креплину кулаком в грудь. С громким стоном пострадавший пришел в себя и с неудовольствием отметил, что у него сломана пара ребер.

Вызвали копов. Пока дожидались полиции, Лоренцо наручниками пристегнул меня к креслу (хорошо, что парню хватило благородства не приковывать меня за свежесломанную правую руку).

Сперва прибыли два санитара. Пока Креплина грузили на каталку и увозили, тот безостановочно, громогласно стонал.

Когда Клауса увезли, я спросил Лоренцо, не расстегнет ли он наручники.

— Прости, друг. Работа такая, — извинился охранник, затем нагнулся и прошептал: — Слушай, дам небольшой совет. В следующий раз, если захочешь кого-нибудь вырубить, бей пястью. Максимальный урон для противника, минимум — тебе. Ударишь сжатым кулаком — обоих отвезут в травматологию.

Наконец показались полицейские. Меня отправили в город в патрульной машине. В участке составили протокол с обвинением в нападении. Кроме того, позволили сделать один телефонный звонок. Слава богу, Лиззи оказалась на месте. После рассказа о том, где я (и как сюда попал), жена попросту потеряла дар речи. Но в участок приехала меньше, чем за полчаса. Вошла в «обезьянник», где меня держали, обняла и сообщила, что адвокат уже едет.

Офицер, оформлявший протокол, говорил по телефону. Положив трубку, повернулся к нам и сказал:

— Забудьте про адвоката. Для вас есть новости, приятные во всех смыслах. Потерпевший в порядке. Побит, лишился переднего зуба, но внутренних травм нет, просто отшибли пару ребер. В общем, адвокат сказал: обвинение против вас выдвигать не станут. Думаю, парень, можешь двигать отсюда.

Лиззи помогла мне подняться на ноги, а коп добавил:

— Бесплатный совет. Когда в следующий раз захочешь навалять какому-нибудь гаду, то не будь идиотом, не бей сжатым кулаком…

И тут в голове у меня помутилось. Очнулся я, лежа на больничной каталке, в реанимации. Рядом стоял врач в белом халате. С рентгеновским снимком в руке.

— С возвращением, — поздравил он. — Хотите увидеть, что сделали со своей рукой?

Врач поднес к моему лицу снимок и указал на тонкие кости нескольких пальцев. Приспосабливаясь к больничному свету, мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть изображение.

— Вы повредили четвертые фаланги на указательном, среднем и безымянном пальцах. Впервые вижу кости в подобном состоянии. Наверняка били сжатым кулаком…

— Скажите, перелом серьезен, доктор… э-э…

— Хардинг. Джефф Хардинг. Практикующий ортопедтравматолог. Будь вы гастролирующим пианистом — карьере пришел бы конец. В вашем случае придется лишь походить два — два с половиной месяца с эластичной перевязью.

Больницу я покинул через час. Сидя в такси, по дороге в город, сказал Лиззи:

— Теперь уже никто, никогда не захочет дать мне работу!

— Нед, пожалуйста! Ты — в шоке, тебя накачали болеутоляющим, так что последствия кажутся страшноватыми… но всё образуется.

Лиззи оказалась права. Таблетки действовали так сильно, что выходные пронеслись, будто в тумане. В редкие моменты прояснения я громогласно сетовал о загубленной карьере. Лиззи приходилось утешать и заверять меня: все образуется. Так что вечером в воскресенье я даже смог ответить на пару телефонных звонков. Первым позвонил Фил Сирио:

— Босс, я знаю, ты сейчас дома, на поправке, но тут прошел слух о том, что ты сделал, и я хочу сказать: ты — просто красавчик!

— Спасибо, Фил.

— Конечно, не надо было бить сжатым…

— Знаю, знаю. Как ты после перемен?

— Ну, на нервах малость, конечно. Тем более при таких делах с нашими бонусами… Я в пролете на четырнадцать тысяч.

— Ух ты…

— Всем досталось. Не мне одному.

— Так что будешь делать?

— Фигаро здесь, Фигаро там… Есть друзья. Прорвусь. А ты, босс?

— Не знаю. После недавних событий, наверное, могу рассчитывать только на должность вышибалы.

— Еще устроишься, босс! Не паникуй. И помни: когда метелил козла-Клауса, то бил его за всех нас. Так что Фил — твой должник. Будет проблема — обращайся. Ясно?

— Фил, ты молодчага.

— До скорого, босс.

Потом позвонила Дебби Суарес. И, как обычно, тараторила так, будто наглоталась амфитаминов:

— Должна вам сказать, просто не могу молчать: для меня просто праздник настал, когда вы его отколошматили! Мистер Аллен, вы для меня — герой. Я, конечно, знаю, у вас сломана рука, но ведь удовольствие того стоило, верно?

— Не уверен, Дебби.

— Понимаю, о чем вы думаете, но теперь работодатели должны в драку за вас лезть. В общем, вы — классный!

Чтобы сменить тему разговора, я спросил Дебби, как она собирается решать материальные проблемы.

— Есть хорошая новость, босс, вы обрадуетесь: позвонила парню из «Фейбер Академи», который занимается деньгами, в пятницу, как только узнала. Вся такая расстроенная, говорю, что не получится доплатить обещанные четыре пятьсот к концу января. И знаете, что тот ответил? Сказал, мой шеф написал письмо на официальном бланке компании, с гарантией выплаты, так что фирме придется раскошелиться!

Впервые за целый день удается изобразить вялую улыбку.

— Как я уже говорила на вечеринке, — добавила девушка, — я перед вами в большом долгу.

— Не пропадай. Дебби.

На следующее утро, в понедельник, на Манхэттен вновь обрушился густой снегопад. Лиззи пришлось отправляться на работу, а я, лежа в постели, молча наблюдал, как одевается любимая. И вот тогда осенило: она — в деловом костюме, я — в пижаме. У Лиззи есть будущее, а у меня — нет.

Почувствовав мое мрачное настроение, жена произнесла:

— Успокойся. Прежде чем позвонить в бюро по повторному трудоустройству, отдохни пару дней, чтобы по возвращении выглядеть уверенно…

— Хочешь сказать, у меня кошмарный вид?

Лиззи задел мой раздраженный тон, но ответила всё так же заботливо, успокаивающе:

— Просто подумала, что ты, наверное, всё еще страдаешь от травмы…

— Черт, ты что, решила стать моим психоаналитиком?!

Лиззи посмотрела на меня, во взгляде читалось потрясение от услышанного. Мне тоже стало не по себе. Тотчас же вскочил, лицом уткнулся в плечо Лиззи:

— Прости, прости, прости…

Жена отстранилась, обеими руками обхватила мое лицо:

— Не надо, Нед. Пожалуйста…

— Честное слово, сорвалось…

— Я же на твоей стороне! Не забывай…

— Я помню.

Жена нежно поцеловала в лоб:

— Мне пора. Позвоню попозже, чтобы узнать, как ты…

Как только Лиззи ушла, я снова забрался в кровать, с головой закутался в одеяло. Как, почему напал на жену с такой злобой? На единственного в жизни союзника… Да, она права: дело в посттравматическом шоке… И мне просто не удастся натянуть маску благополучия в присутствии консультанта по компенсационному трудоустройству.

Нужно оставаться дома то тех пор, пока не обрету внутреннее спокойствие.

Взял телефон. Позвонил в ближайшее ателье флориста, заказал большой букет роз, который предстоит отправить на работу Лиззи. К букету попросил прикрепить открытку с текстом:

Следующие несколько часов провалялся на софе, наблюдая, как падает снег. Рука всё еще чертовски болит. Заглатываю дополнительную дозу болеутоляющего. Засыпаю, через час просыпаюсь от звонка домофона. Пошатываясь, бреду к аппарату, включаю громкую связь и сквозь статистические помехи слышу:

— Здесь проживает Нед Аллен?

— Угу.

— Служба доставки «Кросстаун Мессенджер». Вам письмо.

Впустил посыльного, дожидался в дверях, пока тот не поднимется на лифте. Парень обут в высокие, до колен, черные ботинки. Я удивился: