Звездочка - Лагутина Елена. Страница 4
Сегодня день призраков, пришло ей в голову. Потом, следом за этой мыслью, появилась совсем уж дурная — раз так, сегодня непременно что-то случится. Сначала этот ночной звонок. Песня, которую заказал тот неизвестный. Песня, накрепко связанная с ее прошлым — с Сережкой… Потом странный сон. И воспоминания, воспоминания…
И вот теперь этот тип в подъезде. Так похожий на Сережку — и долговязой фигурой, и лохматой головой, и даже плащ…
Нет!
— Лечиться тебе пора, родная, — прошептала Рита. — Или взрослеть… А может, и то и другое.
Она тряхнула головой — волосы вырвались на волю, сломав заколку.
Тучи на небе расступились, дав место для солнца.
Рита заметила трамвай на остановке и, забыв про все сегодняшние происшествия, побежала к нему изо всех сил.
Глава вторая
«ЧТО ЗНАЧИТ ИМЯ?»
«Что значит имя? Роза пахнет розой — хоть розой назови ее, хоть нет…» Черт побери!
Рита швырнула лист на стол.
— Это бред, — сказала она.
— Чем тебе Шекспир-то не угодил, Марго? — поинтересовался толстощекий и круглолицый Миша. Его глаза, надежно спрятанные под толстыми линзами круглых очков, недобро сверлили Риту.
— Мне не Шекспир не угодил, — устало выдохнула Рита. — Мне ты не угодил. Мне пошлость эта вселенская надоела до смерти…
— Та-а-ак, — зловеще протянул Миша. — Ты мне хочешь сказать, что это вот воплощение человеческой пошлости и есть твой покорный слуга?
— Ну ты сказал, — улыбнулась Рита, слегка наклонив голову. — Я не имела в виду никого из присутствующих.
— Конечно, не имела, — продолжал злиться Миша. — Ты просто указала автору сценария на надлежащее место… Ты ж королева у нас, Ритуля. Это мы тут все простые смертные… Только вот кто нас к смерти-то приговорил? Ты? А знаешь, что я тебе скажу, Ритуля моя дорогая?
Она чувствовала себя отвратительно. Миша был обычным человеком. А Рита снова выпустила на волю джинна — кто ее просил лезть со своим мнением? Прочла бы эти слова… Какая разница? Не реклама же прокладок, в самом деле… Всего лишь «Роуз-гель». Средство для удаления дурных запахов в туалете…
— С запахом розы, — пробормотала она. — Может, и правда, а, Миш? Назовем розу «Роузом». Чего изменится-то во вселенной? Ни-че-го… Или — нет. Наоборот! Все станут такими гладкими, упитанными, счастливыми до одурения… И в самом деле, Миш, это даже хорошо! Есть же на свете люди, которые не удосужились прочитать «Ромео и Джульетту»! А рекламу все смотрят. Так что ты, Мишаня, несешь культуру в массы, верный заветам своих революционных предков!
Миша даже покраснел от гнева и обиды.
— Знаешь, Прохорова, ты не зарывайся, — проговорил он холодно. — Ты думаешь, из-за твоего голоса тебе все позволено, так? А незаменимых-то нет, Прохорова! Не хочешь читать это — иди на… Королева хренова. Амира все прочитает, ей деньги не лишние.
Рита сжала руки в кулаки. Так сжала, что костяшки пальцев побелели. Деньги? А подавитесь вы… Пусть читает Амира. У Амиры уже давно все умело приспособлено к действительности. Она научилась выполнять чью-то волю, даже если видела, как это глупо. «Воля заказчика»…
— «Что значит имя…» — Рита прикрыла глаза.
Она вспомнила, как однажды уже говорила эти слова. На балконе. В темноте…
Что значит имя?
Небо везде одинаковое, подумала она, всматриваясь в темно-синий бархат. Оно неизменно. Такое же было в Вероне. Синий бархат, украшенный маленькими бриллиантами… И — любовь, на первый взгляд достаточно обычная. Встретились мальчик и девочка. А потом умерли… От этой самой любви. Тоже на первый взгляд. А если подумать хорошенько, умерли-то они от ненависти, окружающей их. Любовь не выдержала этой роковой схватки.
До спектакля оставалось два дня. Курсового спектакля, где она, Рита, играла Джульетту. И хотя это был всего лишь ученический спектакль, Рита относилась к своей роли с трепетом. Когда ей сказали, что именно ей выпало играть Джульетту, мечту всех девочек на свете, она думала, что ее сердце от радости разорвется на мелкие кусочки-звездочки и эти звездочки заполнят собой все небо!
— «Что значит имя? Роза пахнет розой…»
Ночь была прохладной, Рита невольно поежилась, поглубже запахиваясь в теплую вязаную кофту, накинутую поверх ночной рубашки. «Нет, там, в Вероне, было все-таки теплее», — решила она.
— «Хоть розой назови ее, хоть нет», — услышала она голос и улыбнулась. Потому что это был голос Сережки.
Он стоял под ее балконом, такой милый, смешной, и, высоко задрав голову, смотрел на нее.
— Привет, — рассмеялась она, и ей показалось, что в тишине ее голос звучит слишком громко. Она оглянулась, боясь разбудить родителей.
— Привет, — прошептал он. — Я соскучился по тебе… Знаешь, Ритка, оказывается, мир — это пустыня… Бродишь по ней и всматриваешься в чужие лица. И эти лица такие странные, они все, оказывается, одинаковые! Ритка, почему ты меня бросила-то?
Рита даже вздрогнула. Вот это наглость!
— Тебя никто не просил уходить, — обиженно сказала она. — Ты ведь сам решил исчезнуть… Я боялась, что ты никогда не вернешься.
— Боялась? — переспросил он.
Она поняла, что он ужасно хочет, чтобы она повторила это, тем самым подтверждая раз и навсегда — я боюсь тебя потерять…
Он ждал, а она упрямо молчала.
«Ты сам меня бросил, исчез… Я не буду говорить тебе, что со мной творилось все это время!»
— Ты боялась, что я не вернусь? — не унимался он.
— Вот еще… Невелика потеря, — процедила она сквозь зубы.
Но голос ее дрогнул — слегка, чуть-чуть — и все-таки выдал гордую Маргариту с головой.
Сережка рассмеялся и вдруг тихонько пропел:
— «Wish you were here…»
Потом замолчал, ожидая ее ответа.
— Я только что спел тебе серенаду, — сообщил он, когда пауза затянулась. — Разве ты не знаешь, что за этим должно последовать?
Рита рассмеялась и пропела в ответ басом:
— «Знаю, заснула помеха — злая дуэнья Перес, то-то нам будет потеха, крошка моя Долорес!»
— Ну, детка, зачем же так-то? — ответил он ей гнусавым голосом, растягивая слова. — Все чин-чинарем, выпьем бордосского винца да потанцуем немного в таверне… Дуэнья Перес все одно до утра не проснется, а утром я тебя верну. Целую и невредимую…
Она расхохоталась.
— Ритка, — сказал он уже нормальным голосом, — честное слово, мы рискуем разбудить твоих родителей… Они, конечно, далеки от образа злой дуэньи, но они же устали после долгого рабочего дня! Давай потише! Ты сейчас спускаешься ко мне на цыпочках, и мы идем смотреть на Полярную звезду. Согласна?
Она задумалась.
— Перспектива заманчивая, — сказала она спустя минуту. — Но вот в чем проблема… Могу ли я отправляться на ночной променад с человеком, который даже не потрудился объяснить мне, где он был целых две недели? Могу ли я вверить этому самому человеку свою девичью честь?
— Можешь, — усмехнулся он. — Запросто, радость моя… А вот где я был… Об этом не будем пока, хорошо? Каждый человек, Ритка, совершает иногда ошибки. Главное, их вовремя исправить.
— Ладно, — великодушно согласилась Рита. — Я не могу позволить тебе погрязнуть в ошибках… Это будет не по-товарищески. Сейчас спущусь, подожди немного…
«Вот так, — думала взрослая Рита, прижав ладони к горячим щекам. — Оказывается, это вовсе не свято… Эти слова вполне подходят для освежителя воды… Для унитазного геля, вот какая гадость!»
Воображение тут же нарисовало картину. Джульетта в исполнении Оливии Хасси задумчиво смотрит на сверкающий чистотой унитаз. Камера наплывает. Она легко касается маленькой рукой, нажимает — радостно булькая, стекает голубая вода… Трагично звучит закадровый голос — несомненно, Мишин. «Я смотрю в унитаз, хохоча»…
Рита фыркнула.