Попаданец на максималках - 1 (СИ) - "Тампио". Страница 41

Интересно, это было обговорено с моими завистливыми родственничками, или он действует самостоятельно? Хороший вопрос!.. Не о том думаю... Не о том... Мне что сейчас делать? К кому бежать за советом? Думай, голова, думай... Только к маманьке... Одному мне сейчас ничего не придумать... Императрица своим холодным умом просчитать всё должна быстрее. Да, бегом к ней!..

— Матушка! — ворвался я в кабинет Елены Седьмой. — Есть срочное дело!

— Сын наш, мы заняты.

— Только вы можете мне помочь, — заломил я руки.

— Хорошо, садитесь и излагайте своё дело.

— Барон Андрей Сибелиус и моя метресса Анна уже несколько лет плетут заговор...

Я несколько раз пересказал императрице беседу министра двора со своей племянницей, а она снова и снова заставляла повторять. Графин с водой, находящийся рядом с рабочим столом, опустел уже наполовину, а я опять тянулся к нему...

— Да, сын наш, — наконец-то промолвила Елена Седьмая. — Уже который месяц мы замечаем, что с вами не заскучаешь. Мы знаем барона более десяти лет, и он всегда производил впечатление надёжного человека. Иначе бы не был подписан указ о назначении его министром двора.

Женщина замолчала.

— Не кажется ли вам, что эта должность становится опасной для всех нас? Следующую кандидатуру мы так просто не одобрим.

Теперь Елена Седьмая потянулась к графину.

— Вы желаете знать, что делать со всем этим? Разумно предположить, что барона надо арестовать и допросить. Но будет скандал. Точно будет. Какую пользу мы получим от этого? Почти никакую. Услышим лишь то, что и так знаем.

— Мне не понятно, связан ли он с заговорщиками, — подал я голос.

— Нет, не связан, — категорично заявила императрица. — Иначе бы не надеялся, что сын Анны станет императором.

— Но о заговоре же ему Нюрка рассказала...

— Рассказала, конечно, — легко согласилась матушка. — Но после всех этих неожиданных смертей, — Елена Седьмая взглянула на меня более пристально. — После них барон подумал, что всё закончилось и нашей династии ничего не угрожает.

— Я тоже так думаю.

— И нам хотелось бы тоже думать так же. Так вот, открыто арестовывать барона смысла нет. Арестовывать Анну, тоже. Не возражайте, сын, — подняла руку императрица. — Она втянута в заговор против правящей династии. Более того, она является одним из двух лиц, кому это выгодно в первую очередь. Она не третьестепенный участник, нет. Так что даже не пытайтесь её выгородить.

— Ей отрубят голову? — с дрожью в голосе спросил я.

— Вот ещё... — фыркнула женщина. — Много чести. Да и барона тоже казнить не будут. С ними разберутся иначе.

— А как мы объясним их внезапное отсутствие? — я неожиданно смирился с решением императрицы.

— Скажем, что они срочно уехали лечиться в какое-нибудь италийское герцогство. Туда больные едут со всей Европы. Никто не посмеет удивиться после того, что случилось после выкидыша.

— Воля ваша, матушка, — склонил я голову, а из глаз лились слёзы.

— Наша, конечно! — голос Елены Седьмой был жёстким. — Так что сейчас все займутся делом, а вы, принц, в гостиной зале посидите в уголке. Или в окно посмотрите... Но выходить в коридор мы вам запрещаем категорически!..

С отрешённым взглядом я смотрел, как в кабинет императрицы вошёл тайный советник граф Чернышёв и появился минут через десять. Он лишь мельком глянул на меня и удалился. Куда? Я не знал, но чувствовал, что Нюрку больше никогда не увижу. Гадина! Змея подколодная!.. Пригрел я на своей груди аспида...

***

Чтобы отвлечься от потрясений, я начал гонять своих лейб-гвардейцев по полям, да ещё так, что они начали откровенно стонать. Так получилось, что в последние месяцы они почти отдыхали, воспользовавшись моими заботами. Теперь же все поняли по полной, что значит в здоровом теле здоровый дух. Впрочем, особо изгаляться я не видел смысла, поскольку здесь воюют иначе, и воинские подразделения, тем более, элитные, на брюхе по земле не ползают. Враги просто со смеху помрут, если увидят подобное. Тогда на нас постоянно будут ходить войной все подряд, лишь бы понаблюдать, как гвардейцы занимаются тем, к чему и крестьяне относятся с пренебрежением. Другие времена, другие нравы.

Как бы то там ни было, но физические нагрузки дали свои результаты, и я всё реже вспоминал о метрессе. Её вещи были унесены ещё в тот злосчастный день, а горничная передана в распоряжение Министерства двора. В комнатах было тихо, и никто не мешал мне сочинять новые идеологические воззвания для второго номера столичной газеты. Как ни странно было узнать, но незамысловатая и прямолинейная патетика народу понравилась, и некоторые мои фразы стали чуть ли не крылатыми.

Потихоньку строительство возобновилось, поскольку личные проблемы не должны быть препятствием на пути прогресса. Я долго думал, что делать с усадьбой и решил её тоже продолжать доводить до ума. Ну не отдавать же недострой бомжам, которые уже положили на него глаз! Самому будет потом неприятно наблюдать, как пока ещё хорошее строение постепенно обрастает травой и источает зловоние.

Платон Диодорович Вяземский, отец Нюрки, не знал подробностей о её судьбе, и продолжал заведовать розыгрышами лотерей. Лицензия, выданная гадине, была отозвана, а я переписал предприятие на себя. Надеюсь, что я подобную глупость больше не сделаю. Всё своё надо держать лишь в своих руках, наделяя помощников незначительными правами и объёмными обязанностями.

Кстати, теперь я знаю, почему лейб-медик так был неприветлив со мной в последнее время, — ему не нравится моя возня с алхимиком. Сам виноват! Надо было показать расположение в первый же день знакомства, а не строить из себя научное светило, облагодатствующее всё вокруг. Сейчас, когда наконец-то люди начали понимать преимущества новых препаратов, Белозерский стал кусать локти, поскольку ему приходится закупать их у конкурента. К счастью, не все столичные врачи были такими, так что проблем со сбытом почти не было. Теперь можно подумать и о распространении аспирина-холлина, мази Вишневского, активированного угля, хлороформа и гипсовых повязок в других губерниях, как только фабрика выйдет на проектную мощность.

Очень хочется прикупить деревообрабатывающий заводик и производить бочонки для лото, и прочие игры, но свободных денег нет, поскольку почти всё вкладываю в лейб-гвардию, которая сейчас достигла численности шестидесяти трёх человек. Монеты исчезают, как вода из ладоней. Я даже не предполагал, что эта моя задумка будет такой расточительной. Ничего, через год думаю отправиться в рейд по приграничным булгарским землям, что находятся на правом берегу Волги. Это относительно безопасно, поскольку столица соседнего государства, как и её армия, располагаются на левом берегу. А что? Им можно, а нам — нет? Фигушки! Надо же своей гвардии дать пороху понюхать.

Кстати о порохе, — любимой игрушке многих попаданцев, — проблем с его производством намного больше, чем описывается в книгах. Да и с огнестрельным оружием тоже. Как я уже упоминал, здесь делают удовлетворительные пушки и мортиры для обстрела городов и укреплений, а вот с ручным оружием дела идут плохо. Оно тяжёлое и неудобное, долго заряжается и неточно стреляет. Конечно, всё это временно, но проще вооружить сотню людей арбалетами, чем командовать сотней стрелков, которые будут после каждого выстрела ждать, когда рассеется облако дыма, чтобы увидеть свою следующую цель.

Арбалеты заряжают тоже долго, зато стрелять ими могут по готовности, да ещё почти не демаскируя себя. Даже пушки бьют не далее, чем на пятьсот метров, всякие там примитивные ружья-самострелы, — не далее двухсот, причём не факт, что и с пятого выстрела можно попасть в одиночную цель. Арбалетный болт летит на такое же расстояние, но, в отличие от пули, даже на излёте может нанести опасную рану. Так что пара взводов моих лейб-гвардейцев специализировались именно на такой дистанционной стрельбе.

Вообще я хотел иметь под своим командованием все рода войск: пехоту, стрелков, кавалерию и даже матросов. Правда, с последними было сложнее, но и проще одновременно. Недавно были захвачены ушкуйники, которые после весеннего ледохода, решили пощипать купчишек и прочий люд. Некоторые из разбойничков оказались на удивление понятливыми, и довольно быстро согласились перейти ко мне в подчинение, поскольку не видели в болтании на виселице никакого удовольствия. Конечно, пришлось им пригрозить, что в случае дезертирства их будет искать вся гвардия и найдёт, рано или поздно. Так что я обрёл отделение своеобразной морской пехоты, которое поклялось служить мне если не на совесть, то за страх. Ничего, привыкнут. Теперь мои стрелки частенько проводили время на палубе старого суховоза, тренируясь стрелять по водным и береговым целям.