Попаданец на максималках - 1 (СИ) - "Тампио". Страница 42

Вот с кавалерией дела шли намного хуже. Всё, что могли показать наши учителя, — как садиться в седло, держаться на нём, чтобы не упасть, ну и скакать от силы пару километров. О серьёзной сабельной стычке или умелых, всех сшибающих на своём пути таранных ударов копий речь не шла. Тут или учителей надо выписывать из Европы, или искать кого-то в степи. Умелые европейские кавалеристы вряд ли поедут в далёкую и, честно говоря, бедноватую Россию, а степняки — совсем иной народ, оттачивающий боевое искусство с младых ногтей. Возможно, стоит поискать учителей на Кавказе, но до него ещё добраться надо, а потом и вернуться суметь. Одни проблемы! Так что послал я пяток рекрутёров к ляхам-союзничкам. Может, и получится что.

Пока я занимался этими делами, стали возвращаться посольства, что Елена Седьмая посылала по ближайшим королевским дворам. Кто-то даже привёз запрашиваемые портреты, кто-то — пространные отказы. Были и такие соседи, которые не ответили ни да, ни нет, словно чего-то выжидая. Так что надо было оставлять своих солдатиков на Оке, где они почти третий месяц учились всяким премудростям типа высадки берегового десанта и противодействию ему, и возвращаться во дворец, к поджидающей меня маманьке.

Почему я выбрал Оку местом для учений, а не Волгу? Просто потому, что ближе к столице, хотя, конечно, берега этих двух рек различаются. Вероятно, после возвращения мы отправимся к великой русской реке. Там сейчас неспокойно.

Южная граница между Империей и Булгарией проходит от места впадения в Волгу реки Зуй (иначе называемой Свиягой), далее на юг по её течению до самого истока, а потом сворачивает на запад и идёт по реке Сура. Таким образом, значительная часть Волги находится не под нашим контролем, чем и пользуются булгары, часто отказывая пропускать имперские торговые корабли в Каспий. Несколько раз императоры пытались решить этот вопрос дипломатически, предлагая провести границу по Волге, выкупив правобережные земли, но всегда получали отказ. Ну что же, когда дипломаты умолкают, начинают говорить пушки.

Глава 20

Елена Седьмая была явно раздосадована тем, что подготовка к сватовству пошла не по тому сценарию, что ею намечался. Желания к династическому союзу проявили, как ни странно, лишь Карелия и парочка карпатских герцогств. Остальные ближайшие монаршие дворы или отказались, или отмолчались. Даже ляхи со свеями не проявили рвения, чему я и не удивился, памятуя об исторических прецедентах. Ну что же, мне и легче.

Будущий союз с Карельским королевством намекал на те же перспективы, что решил Пётр Первый. Вот только надо ли мне, вслед за этой неоднозначной личностью, тоже прорубать окно в Европу? Не уверен. Карелы просто могут отказаться передать побережье Невы в качестве приданного. И что, идти на них войной из-за этого?

Да и если это случится, я про союз с Карелией, то я не готов встретиться с теми трудностях, с которыми упорно боролся император-реформатор. Самое большое, на что я был готов, – как-нибудь построить Кронштадт, но более правильным считаю поделить Жемайтское королевство с ляхами и развивать Ригу или Ревель, поскольку и с наводнениями бороться не надо, и обязывать крестьян привозить на подводах камни.

Сейчас же я лишь из любопытства начал рассматривать единственный присланный портрет дочери карельского государя. Почему-то я ожидал увидеть девочку из карел-эвремейсов, а на меня смотрела типичная савакотка с малопривлекательным овальным типом лица. Нет, насмотрелся я на таких, когда с внуками посещал несколько раз Финляндию. Я раньше отмахивался от утверждений, что предки этнических финнов и карел вышли с древней китайской территории, а когда оказался в Саво, – поверил, поскольку некоторые местные женщины являлись почти копиями круглолицых китаянок

– Простите, матушка, но дочь кахана выглядит намного интереснее, чем эта простушка. Надо же и о детях думать. Вот смотрю я на эту и с ужасом представляю, что мои дочери будут похожи на неё. Кто их замуж возьмёт по любви?

– Сын наш, – спокойно ответила Елена Седьмая. – Королевских дочерей замуж по любви не берут, так что оставьте впредь подобные разговоры, дабы не смущать придворных.

– Но раз мне дали возможность решать, то свой выбор я уже сделал. А на тех девочек, что мне предлагают карпатские властители, я даже смотреть не хочу, поскольку для Империи значительной пользы от союза с ними не вижу. Что могут предложить эти сомнительные герцоги, чьи земли меньше нашей самой незначительной губернии?

– Ну хотя бы взгляните, сын, – чуть ли не взмолилась маман.

– Зачем? Даже если и понравится, то жениться не буду… Лишь расстроюсь и мысли нехорошие в голове появятся. А оно мне надо?

– Зело странные речи ведёте, – вздохнула императрица. – Но раз вы уже всё решили, то отговаривать, смысла не видим.

Наступило молчание, и я было подумал, что эта тема закрыта.

– Мы вот что давно хотели сказать… – было видно, что матушка до сих пор сомневается, стоит ли начинать тему. – Возможно, сын наш, вам этого никто ещё не говорил, но это и хорошо, поскольку услышите от матери. Вы сейчас довольно резко отозвались о карельской девочке… Так вот, Юлий, вы совсем не похожи на Аполлона. Это не значит, что вы несимпатичный юноша, нет… Для нас вы всегда будете красавцем, но другие люди могут считать иначе…

– Благодарю, матушка, вас за откровенность! – прервал я мучительные откровения. – Я и сам догадываюсь, что девушки засматриваются на меня лишь потому, что будущий император.

– Как ваши потехи с лейб-гвардией? – сменила тему Елена Седьмая. – Всех воображаемых врагов победили?

– Нет, не всех. Тех, что оставил, побью лет через десять.

– Вы хотите сказать, что до конца мирной жизни осталось недолго?

– Наоборот, маменька! До начала спокойной жизни осталось недолго. Разве можно назвать миром, что нет-нет да и происходит на нашей юго-восточной границе? Я был на Волге, так там люди только и говорят, что о зверствах булгар, которые на быстрых лошадках врываются в селения, грабят, насилуют, хватают юных дев и так же моментально исчезают за горизонтом. Пора с этим покончить, Ваше Величие, иначе нас и уважать собственные подданные перестанут.

– Вы думаете, что после победоносной войны, булгары, принятые в Империю, перевоспитаются?

– Нет, я не настолько наивен. Пройдёт немало времени до этого, но рано или поздно они станут другими.

– И как вы это себе представляете?

– На всю Булгарию сейчас приходится около десяти городов. Надо будет просто основать еще штук двадцать, и постепенно кочевники перейдут к оседлому образу жизни, поскольку и незначительных поселений станет больше. Изменение образа жизни ведёт к изменению сознания, маман.

– Это вам во время пребывания на Волге тамошние жители рассказали?

– И они тоже. Вспомните, что писали древние авторы о германских племенах. Прошло всего несколько веков, и лесные полуголые жители понастроили города, которые теперь более развитые, чем ромейские или эллинские. Если появится человек, который сумеет объединить германцев в одну империю, не приведи Зевс, то она подомнёт под себя все окружающие королевства.

– Страшные вещи вы рассказываете, сын наш. Надеюсь, что это в первый и в последний раз, – погрозила пальчиком матушка. – Так значит, писать кахану, что вы выбрали его дочь?

– Пишите. Хотя, мне бы хотелось всё-таки, прежде чем назначать помолвку, встретиться с этой девочкой.

– Мы напишем об этом. Правда, пока даже и мыслей нет, как это осуществить. Если булгары прознают (а они прознают!), то наши корабли просто не пропустят. В любом случае будем решать эту проблему. Ступайте, сын наш.

Я собрался покинуть кабинет императрицы, пребывая в некотором смятении. Конечно, было немного обидно, что так мало государей захотели породниться. Хотя, я уже настроился на конкретный исход, и множество положительных откликов лишь принесли бы проблемы. Хорошо, что никто не послал своё посольство, и не пришлось отказывать, глядя в глаза.