Инженю, или В тихом омуте - Ланская Ольга. Страница 19

Это было так на него непохоже — обычно после первого раза он уже требовал активности от партнерши. Но завершилось тем не менее все как всегда. Тем, что он просто лежал и курил, а она то садилась на него сверху, то брала у него в ротик, и он никак не мог кончить, выпил, видно, уже много, но и не отпускал ее. А где-то в начале второго ночи отключился — причем она даже не заметила. Она стояла на коленях, согнувшись над ним, лаская руками и губами и языком, и вздрогнула, когда он вскрикнул и подскочил в тот момент, когда она наконец добилась своего.

— Ну, Маринка! А я-то заснул уже, прикинь?! И снилось ведь что-то — и тут чувствую, полилось. Ну ты даешь…

Два часа уже было, когда она в очередной раз вышла из душа — и ей не хотелось оставаться, но и уходить сейчас от него и ловить такси тоже не улыбалось. Он на Песчаной площади жил, ей вроде не так далеко было отсюда до дома, пятнадцать минут на такси по пустому городу, — но идти пешком до Ленинградки было далековато, а на слабооживленной даже днем улочке ловить было нечего.

И она осталась. Проснувшись посреди ночи от того, что он пристроился к ней сзади, повернув ее спиной к себе, и делал свое дело — и, кончив, тут же опять заснул. Так, чисто по-животному — захотелось, значит, надо сделать — так, словно в туалет сходил или воды попил. Но от него, очень неглупого, остроумного, не способного спрятать за намеренным хамством остатки хороших манер, это воспринималось нормально.

Так что сегодня ей не стоило ему звонить — потому что она уже знала, чем бы это закончилось, а в данный момент ей этого совсем не хотелось. Может, дело было в том, что она позвонила ему и сделала это с ним с корыстной целью — в первый раз причем, — а значит, следовало подождать, возможно, он мог еще ей понадобиться. Это было непривычно и ново для нее — но и ситуация была новой.

Тем более что сейчас ей нужен был не он. Ей нужен был кто-то, кто бы не тащил ее сразу в постель, а вник в ее проблему и в эту статью, и объяснил ей, что здесь хорошо и что плохо и в каком свете она предстает. То есть не Бреннер и не Вика — и уж точно не родители.

Она в который раз порадовалась тому, что они на весь июнь уехали на дачу — где нет ни газет, ни телевизора, ни телефона. Не то звонили бы сейчас и увещевали, как Вика. Хотя давно на нее махнули рукой, смирившись с тем, что она такая, какая есть. Пытались воспитывать, что-то объяснять, как-то влиять — но потом поняли, что бесполезно. Особенно когда она ушла в первый раз, переехав на два или три месяца к Вике. И она с тех пор возвращалась и снова уезжала, жила то дома, то у Вики, то снимала квартиру — но никаких душеспасительных бесед с ней больше не вели. И она, разумеется, ничем не делилась тогда — и не собиралась теперь.

Но все же ей был кто-то нужен. Она влезла в игру, в которой ничего не понимала — и руководствовалась не мыслями, а инстинктами, чувствами и ощущениями, и ничего не анализировала и не планировала. А значит, могла сделать ошибку. И хотя ни Мыльникову, ни Вике не удалось ее напугать, ей все же не хотелось размышлять о том, к чему может привести ошибка.

Во-первых, потому, что мыслительный процесс ей не слишком хорошо давался, — а во-вторых, ей слишком нравилось жить и получать от жизни удовольствие, чтобы думать о чем-то мрачном и серьезном.

И вообще думать…

6

— Надеюсь, ты звонила не из дома?

— Неужели я произвожу впечатление настолько глупой? — В голосе было кокетство, и он улыбнулся.

— На кого-то, возможно, да. Но не на меня…

Он смотрел на нее с улыбкой. Он умел контролировать себя и даже сделал вид, что обрадовался, когда ему позвонила. И с ходу пошутил, что теперь, когда она на виду, с ней опасно иметь дело. Именно таким вот мягким образом напомнив, что в тот день, когда все произошло и она с ним разговаривала по телефону, он попросил делать это пореже, потому что в свете происходящего с ней он не хочет светиться. Но тем не менее согласился на встречу, когда она сказала, что ей это очень важно. И даже не показал сейчас, что испытал облегчение, узнав, что она звонила не из дома, а из автомата.

— Ничего страшного — я понимаю, что тебе надо было со мной поговорить. Но напомню о своей просьбе — звонить в самом крайнем случае. Которого, в чем я не сомневаюсь, не будет. А так я сам буду тебе звонить — только прошу не называть моего имени. Поскольку существует шанс, что милиция или бандиты поставят тебе «жучка». А раз так, то все, кто тебе звонит, окажутся под подозрением. А как ты сама понимаешь, при желании можно накопать чего угодно на кого угодно — особенно если учесть, что в нашем бизнесе законы приходится нарушать чуть ли не на каждом шагу. В общем, я бы не очень хотел, чтобы моей скромной персоне начали уделять пристальное внимание…

На улице сегодня было прохладнее, чем вчера, — но она была в своем неизменном кожаном наряде. В жару в нем было жарко, а сейчас прохладно — но уж больно он ей нравился. И она была не против того, чтобы немного пострадать ради красоты, — и легкие мурашки, пробегавшие по голым рукам, ее не отвлекали.

Она приехала сюда на машине — старенькая «восьмерка» завелась неохотно и поползла, обильно выпуская дым и громко рыча, злясь, что ее потревожили. Она ею редко пользовалась, ей в принципе вообще не нужна была машина — она ее купила чисто из упрямства, в очередной раз съехав от Вики, прошлой весной.

Она тогда устроилась на работу — и умудрилась проработать с конца апреля по середину октября в одном турагентстве. Впервые в жизни ходила на работу так долго и почти без прогулов, потому что думала, что будут какие-то далеко идущие перспективы, а плюс ей очень нормально за это платили. Причем Виктор ее туда и устроил — может, поэтому Вика его и запомнила.

Странно так получилось. То есть сначала было как всегда — пристал мужик прямо на улице, познакомиться хотел. Очень вежливо, правда, пристал, интеллигентно, ей даже показалось, что он впервые на улице знакомится. Но в любом случае она ему сказала, что ей звонить некуда. Что она у подруги живет, а туда неудобно, так что пусть он лучше свой телефон даст, она позвонит обязательно.

«Боюсь, что вы меня обманываете — а очень жаль» — так он тогда сказал, и она еще удивилась. Обычно мужчины, даже самые невзрачные, услышав от нее такое — ну в смысле чтобы сами телефон дали, она так часто делала, даже когда у родителей жила, ей вовсе не улыбалось чтобы звонили все подряд, хотя частенько называла себя неразборчивой, — даже не сомневались, что она им наберет прямо сегодня. А он почувствовал, как все будет, — хотя не мог не знать, что нравится женщинам.

Он ее удивил — и она ему перезвонила. Не сразу, правда, — где-то недели через три. Устала от Вики, решила передохнуть, соврав ей, что поживет недельку у матери просто ради приличия, чтобы не обижались родители, — а там тоже была тоска, и тут она наткнулась на его телефон.

Даже не сразу вспомнила, чей он, — долго не проводила инвентаризацию собственной сумки, того кармашка, в который обычно складывала клочки бумаги и визитки, так что телефонов этих накопилось с десяток. И даже когда вспомнила, то раздумывала еще, звонить или нет этому мужику лет тридцати семи — сорока, который был на синей «вольво». Но в итоге позвонила — чисто от скуки.

Она думала, что все пойдет как обычно. Сходят в ресторан, а то и в какой-нибудь бар, через неделю еще раз сходят, и он ей намекнет, что неплохо было бы съездить куда-нибудь за город с ночевкой, или пригласит к себе в гости, если холостой, или к какому-нибудь другу. Бывало, что и на первой встрече такое предлагали, и не обязательно намеком, — бывало что и на третьей. И она или ехала, или не ехала — в зависимости от симпатии, настроения, интереса, желания, давности последнего полового контакта.

Такая вот была стандартная схема, в которую укладывались все. А он почему-то не уложился. Они просто посидели в ресторане — в итальянском, в отеле «Балчуг», она запомнила — и поболтали ни о чем. И когда она на вопрос о работе ответила, что с ее незаконченным высшим образованием хорошей денежной работы ей никто не предлагает, а другая ей не нужна, он, на минуту задумавшись, предложил помочь.