Безупречный злодей для госпожи попаданки (СИ) - Ромм Дарина. Страница 7
- Возьми у казначея эту сумму. Затем немедля отправляйся в Южную провинцию, в Гранс. Там найди работорговца по имени Али Меченый. Приди к нему под видом покупателя и выкупи рабыню по имени Федерика. Сделай так, чтобы никто не понял, что ты заинтересован именно в ней.
- Как девушка выглядит? – на неподвижном лице Стафира не мелькает ни единой эмоции – если он и удивлен заданием, ничем этого не показывает.
- Не знаю точно. Единственное могу сказать – она очень худая, с короткими, как у мальчика, волосами. Хотя волосы ей могут нарастить с помощью зелий.
- Что-то еще есть про девушку?
- Очень молода и у нее ярко-синие глаза.
«Словно зачарованные озера в горах Гримлеи», - добавляю про себя, вспомнив, как наклонился над лежащей в телеге чудовищно грязной полумертвой девочкой, и вдруг она распахнула свои глазищи. Уставилась на меня в упор, ничуть не испугавшись нависшей над ней зловещей фигуры в темно-сером плаще.
Прошептала: - «Прощай, инквизитор», - снова опустила длинные ресницы, и уплыла в свою дрему…
- На связь выходи при первой необходимости. И запомни, никто не должен знать, что в девушке заинтересована инквизиция, - добавляю жестко.
Отпустив агента, встаю и прохаживаюсь по кабинету – устал сидеть. С самого утра разбираю документы и читаю донесения. Неспокойно в королевстве. Тяжко подданным под тяжелой дланью короля Цварга Вечного. «Бесконечного Цварга», как его прозвали в народе.
То там, то здесь вспыхивают очаги мятежей, с которыми приходится разбираться. Главное не дать им разрастись, и не дать узнать о них безумцу на золотом троне. Иначе уже всем привычная королевская тирания мгновенно превратится в кровавый террор, во главе которой будет стоять Великая инквизиция…
Я прошелся вдоль шкафов, забитых папками в тяжелых кожаных переплетах – личными делами заговорщиков и мятежников, скопившимися у меня за долгие годы.
Сколько их? Десятки, сотни… Много, очень много, а будет еще больше, если…
Стук в дверь обрывает мои мысли.
- Мой лорд, новое письмо из канцелярии императора Шелая, - на пороге вырастает мой помощник. Его лицо не закрыто маской – он не инквизитор, просто служащий. Глаза юнца горят восторгом и желанием быть полезным королю и лично мне.
Мне, второму лицу королевства, тенью стоящему за плечом Цварга Вечного. Его преданному рабу и цепному псу, Главному королевскому Инквизитору.
Отпустив помощника, разворачиваю письмо. Снова задумчиво хожу по кабинету, и остановившись у стола, где лежит первое императорское послание, усмехаюсь:
- Что же ты такое, девочка Федерика? Простая служанка принцессы Маури, за возвращение которой Шелай предлагает такую же награду, как за свою дочь…
***
Женский голос визжит, противно бьет по ушам, не давая досмотреть сон. Потом начинает рыдать.
- Господин, я ничего не знаю! Она встала, а потом упала и ударилась головой. Я не виновата, что она такая дохлая!
- Убрать ее, - голос Али спокоен, даже ласков, но женщина начинает вопить совсем уж истошно.
- Господин, сжалься. Я не при чем!
Постепенно вопли удаляются и в наступившей тишине Али размеренно произносит:
- Федерика, открывай глаза.
Шаги и движение возле моей головы. На лоб ложится жесткая ладонь.
- Ты отлично притворяешься спящей, Федерика. Полезное умение, но со мной оно бессмысленно.
Открываю глаза, морщась от слишком яркого света. Надо мной лицо Али. Между бровей хмурая складка, в глазах мелькает злость. На меня? Или на ту, что толкнула меня? Интересно, сколько я провела без сознания?
- Попробуй сесть. Целитель сейчас принесет лекарство и заберет тебя в лазарет – пока побудешь там. Но до его прихода мне хотелось бы с тобой поговорить.
Упираюсь ладонями в топчан и пытаюсь сесть. Али не помогает, просто смотрит, словно оценивает, насколько я дееспособна. Интересно, если я не смогу подняться, меня в канаву к землюкам отправят? Надо хоть узнать, что это за твари такие…
- Молодец, девочка. Живучая, - Али одобрительно хмыкает, когда я с трудом, преодолевая головокружение, сажусь и пытаюсь сконцентрироваться на его лице.
Сначала получается плохо - перед глазами все плывет и колышется. Но постепенно окружающие предмет обретают некоторую четкость.
- Что с ней будет? – спрашиваю про девицу, что толкнула меня.
- Тебе не все ли равно? Или хочешь быть уверена, что твою обидчицу как следует наказали? – губы работорговца растягиваются в белозубом оскале.
- Не знаю зачем. Может, чтобы понимать, чего можно ждать от тебя, Али.
- Лучше ничего не жди. Тогда избежишь многих разочарований, - он делает шаг к кровати и теперь стоит, почти нависая надо мной.
Я поднимаю к нему лицо и произношу:
- Не бойся разочаровать меня, работорговец. Мои ожидания относительно тебя и так невысоки.
Повисает пауза. Я опускаю голову, с ужасом понимая, что сейчас моя жизнь точно закончится. И не верю своим ушам, когда над головой раздается смех.
Отсмеявшись, Али наклоняется надо мной. Его дыхание долетает до моей макушки, скользит сзади по шее, вызывая неконтролируемые мурашки.
Еще несколько секунд и его ладонь ложится на мою голову. Нежно гладит, запускает пальцы в волосы, собирает пряди в ладонь и резко дергает, заставляя меня запрокинуть лицо вверх.
Прямо передо мной оказываются его побелевшие от ярости глаза. Он наклоняется еще ближе и, почти касаясь губами моего лица, ласково шепчет:
- Знаешь, кто больше всего пользуется спросом у моих покупателей? Больше всего они ценят молоденьких красивых рабынь, у которых вырезан язык, Федерика...
Глава 12
Следующие несколько дней я провожу в лазарете. Все время лежу, притворяясь спящей, и пью бесконечные травяные отвары. Есть ничего не могу – меня мутит от одного запаха еды.
Когда меня тормошат и требуют открыть глаза, послушно открываю. Сажусь, молча выпиваю принесенное. Снова ложусь, и закрываю глаза.
Я не хочу ни с кем разговаривать и не хочу никого видеть.
Когда целитель берет меня за руку, мне становится неприятно – от его ладоней идет живое тепло, которое меня раздражает.
Мне надо, чтобы меня оставили в покое. Дали возможность лежать, закрыв глаза, или тупо разглядывать виднеющийся в окне краешек бело-голубого неба. Больше мне ничего не нужно.
Наверное, это пик душевного кризиса. Самый ужасный период первых дней в новом мире, когда я словно сдуваюсь, потеряв всякое желание сражаться за подаренную мне жизнь.
Когда я по-настоящему готова умереть, потому что не знаю, зачем она мне нужна, эта жизнь рабыни.
Когда умом я понимаю, что нужно бороться. Надо есть и надо двигаться, но желания что-то делать нет совершенно. Поэтому меня раздражает все, что мешает спокойно заснуть и не проснуться…
Странно, но единственный человек, кого я хочу видеть в эти дни, это Али. Не знаю почему, но мне кажется, что он может заставить меня жить.
Возможно, дело в жестокости, которая исходит от этого мужчины, и которая вызывает у меня протест и желание бороться.
Или в его взгляде, который я иногда ловила на себе – пристальном, изучающем - который тоже будит в моей душе желание жить.
Не знаю…
Но работорговец ни разу не пришел, а спрашивать о нем я не хочу…
С каждым днем целитель Лазарис становится все мрачнее. Проверяя мой пульс или водя над телом руками, хмурится и грозит мне плетьми, если я не пойду на поправку.
Я каждый раз тихо смеюсь и обещаю исправиться, но есть по-прежнему не могу – стоит почувствовать запах пищи, и меня начинает выворачивать.
Наверное, я бы так и зачахла – почти неделя на одних отварах, привела к тому, что я уже и сажусь без посторонней помощи с трудом.
И радуюсь, что мне осталось недолго.
Но однажды я все-таки спрашиваю про Али…
На мой вопрос целитель хмурит седые брови и ничего не отвечает. Протягивает чашу с очередным питьем и молча ждет, пока она опустеет. Лишь после этого неприветливо произносит: