Пробуждение охотника (СИ) - Барр Яков. Страница 50

Следующая стадия далась нам гораздо труднее. Я долго и нудно договаривался с ликвором, чтобы замаскировать сияние энергетических потоков, но Соня, закатывая глаза, раз за разом говорила:

— Я тебя вижу.

Или же, просто чтобы не так скучно было:

— Маска, я тебя знаю.

Но я был упорен. И в какой-то момент Соня подскочила с земли, на которой она разлеглась, жуя травинку, восхищенно матерясь. У меня получилось. Было трудно, и ликвор эта маскировка жрала как не в себя. Но теперь я мог подкрасться незаметно даже к пришельцу. Способ, казалось бы, лежал на поверхности. Уж чем-чем, а маскировкой я овладел в совершенстве, принимая разные облики, сейчас мне требовалось изобразить себя же, но без сияния охотника. Я мог перекрасить голубой свет своих линий в человеческий оранжевый, а мог и просто погасить их, чтобы стать невидимкой. Последнее оказалось самым сложным, мне требовалась дымка, этакий плащ или комбинезон, что точнее, из тьмы. Звучит пафосно, но суть передает.

Мы поднялись в свой мир. Солнце уже клонилось к горизонту, скорее всего мы не успеем в клуб раньше барчуков. Но этого и не требовалось, пусть мажоры напьются, будут меньше себя контролировать. Небось, до сих пор пережевывают в уме вчерашнее унижение.

Мы переоделись, вы же не думаете, что мы валялись на травке в парадных обновках, сели в машину и отправились пьянствовать и возмущать спокойствие мажоров одним своим существованием. Что тут скажешь, люблю бесить плохишей.

Клуб выглядел симпатично, оформлен как лофт, напичкан светомузыкой, всюду сновали официантки во фривольных нарядах. Мои сыновья ходили в такие модные места, дрались там, конечно же. Ну я же был отцом-чудовищем, после драки спрашивал у отпрысков не «где болит», а «как дали сдачи».

Клуб был поделен на две зоны — танцевальную и собственно ресторан, благодаря чему можно было поужинать спокойно и поговорить, не перекрикивая музыку. Хостес повела нас к заказанному столику, троицу я пока не видел, но по дороге любезно раскланялся с судьей Олегом Георгиевичем, вот уже не думал, что он ходит в такие явно молодежные заведения.

Нас посадили на балкончике, откуда большая часть клуба была видна как на ладони.

— Ты будешь смеяться, — заявила Соня, глядя в меню, — но мне захотелось суши.

— Ну и давай возьмем, кто нам может запретить?

— Послушай, — сказала Соня, когда мы сделали заказ, — у тебя осталось незавершенное дело.

— Какое же?

Я немного удивился. Планов у меня было много, и самые четко сформулированные задачи сейчас решал адвокат Добродецкий. Это касалось как судебных разборок с той самой троицей, ради которой мы сюда заявились, так и удочерения Ольги. Все остальное я тоже не собирался забрасывать на дальнюю полку, но и конкретики в планах изучать осколки, тренироваться, искать и убивать монстров, пополняя запасы ликвора, не было и быть не могло, скорее это можно назвать образом жизни охотника, и такими делами я буду заниматься всю жизнь в этом мире.

— Если уж ты решил слиться с Андреем Васнецовым и даже начать убивать во имя его, разберись с запертым входом. Там должно быть что-то интересное, раз уж вокруг твоего пепелища все с бубнами танцуют. И если мальчик тебе не безразличен, ты можешь поискать там его родителей. Они заперты в ловушке, пытаясь спастись от грозного барона Вержицкого.

— Или от Красного Гостя. Или они мертвы, потому что в осколках нет пищи.

— Мы не нашли еду в заброшенном спортивном комплексе. Это не значит, что ее там нет в принципе. Там даже электричество работает.

— Я же не спорю! И так собирался туда отправиться.

— Ну вот, отведи душу на барчуках, и поехали. Ночью по любому спокойнее и меньше любопытных глаз.

— Похоже на план! — улыбнулся я. — Но где же наши свинки-педофилки?

— Да вот же! Кривляются на танцполе!

Я присмотрелся и сразу же нашел троицу. Филимонов почувствовал мой взгляд, прищурился, преодолевая полумрак клуба, а потом растолкал своих приятелей, тыча в мою сторону пальцем. Мгновение, и они растворились в толпе. Это было так забавно, напомнило фильмы про американских студентов, среди которых обязательно найдется капитан футбольной команды и пара его подпевал. Эти парни всегда третируют главного героя, ботана, не способного дать отпор. Возможно, Васнецов как раз и был вечной жертвой. Но, к счастью, я не Васнецов, о чем мне каждый раз напоминает моя подруга.

Я подмигнул Соне:

— Шоу начинается!

Я боялся, что Троица сразу начнет с рукоприкладства, и мне придется раскрыться, уложив этих щеночков спать. Но обилие людей не позволяло инфантилам хулиганить всерьез.

— Кто тебя сюда пустил? — начал Филимонов, — это клуб для аристократов, а не для всякой швали!

— Я, безусловно, — дворянин, — ответил я миролюбиво. — Судья Перепел Олег Георгиевич выдал мне бумагу, подтверждающую мое происхождение. Спросите сами, он сидит неподалеку.

Прилипалы Ерофеев и Костецкий, нервно обернувшись, отступили на шаг. Буянить при судье им вовсе не хотелось. Но Никита был слишком пьян, взбешен и, разумеется, унижен, и мечтал только об одном — сорвать злость на ботане Васнецове.

— Для плевать мне на бумажку, Васнецов, подотрись ею, какой из тебя аристократ, трусишка грязные трусишки!

Похоже, у моего предшественника была интересная молодость, хорошо, что я ничего не помню о его прошлом. А ты, дружочек, Никита Филимонов, закапываешь себя все глубже и глубже.

У Сони тем временем глаза наливались кровью, но подруга пока умудрялась сохранять на лице холодную вежливую улыбку. Я сделал ей знак рукой, чтобы держала себя в руках. Троица этого движения явно не заметила.

— Похоже, господа, мы с вами были знакомы. Тогда, возможно, вы в курсе, что я потерял память. Не угодно ли вам представиться?

— Безмозглому отшибли мозги, — радостно взвизгнул фальцет-Ерофеев.

— Думаешь, мы тебя пожалеем, Васнецов? Не надейся.

— И все же, с кем имею неудовольствие беседовать? У вас же есть имена, господа.

— Я — Филимонов, это — Ерофеев, он — Костецкий. Будешь притворяться, что забыл нас, ну так мы напомним.

— Выходит, господа, мы заочно знакомы. Завтра в суде города Нарышкин будут разбираться ваши иски к моей семье. Это конечно дело ваших родителей, вы слишком молоды, чтобы решать важные вещи. Но я и сам не планирую являться в суд, иски настолько пустяковые, что с ними шутя разберется мой адвокат.

— Папашка мой порвет и тебя, и твоего адвоката, — прошипел Никита.

— Сомневаюсь. Желаете пари, господин Филимонов? Хотя, есть ли у вас деньги на заклад? Я слышал, дела у вашего семейства идут не очень. Да и у приятелей вряд ли удастся занять. Они не в лучшем положении, не так ли, друзья?

— Какие мы тебе друзья? — взвизгнул Ерофеев, похоже, он общался исключительно визгами.

— Привел в приличное место какую-то прошмандовку! — Никита все больше терял лицо, на сцену, устроенную троицей, смотрел, похоже, весь зал.

— Полегче с дамой, Никита, — я все еще говорил с ним вежливо.

— Или что? — Филимонов наклонился к моему лицу.

Я взял со стола палочки для еды и ткнул ими Никиту между ног, прихватив нечто ценное.

— Иначе какой же ты джентльмен?

— Да я тебя… — Никита скорчился от боли, оперевшись на стол.

Ерофеев и Костецкий шагнули было ко мне, но заметили, что на них внимательно смотрит судья, и передумали начинать драку. Я же продолжил издеваться над Филимоновым.

— Вызовешь на дуэль? Или тебе по душе простецкий мордобой? Ради чего вы через весь зал ринулись к нашему столику и так безыскусно пытаетесь меня оскорбить? Скажу сразу, это трудно сделать, у меня в душе почти нет болевых точек.

— Ты! Ты! Я тебя!.. Я с тобой!.. — к Никите так и не вернулся дар речи.

— Не можешь сформулировать простейший вызов на дуэль? Ты всегда был туповатым, Никитушка. Но не волнуйся, я тебе помогу.

Я легко передразнил его баритон, в конце концов, подделка голоса было частью смены облика.

— Васнецов, ты недостоин звания дворянина и человека! И завтра я исправлю это досадное недоразумение!