Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров - Барнс Маргарет Кэмпбелл. Страница 31

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В комнату к лорду-камергеру без конца заглядывали посетители, и Елизавете просто повезло, что она застала лорда Стенли одного. Она ждала, когда он закончит разговор с иностранным посланником, и, благодарение Богу, случилось так, что, когда тот выходил из комнаты, за ним выбежал секретарь с кучей бумаг в руках, которые тот забыл у лорда. Через полуоткрытую дверь Елизавета увидела, что Стенли в одиночестве стоит у окна, и, воспользовавшись моментом, тихонько прошмыгнула к нему.

— Вы были другом моего отца, милорд. И потому прошу вас: помогите мне! — с мольбой в голосе промолвила она.

Стенли как воспитанный человек постарался скрыть свою досаду.

— Что, нашли еще одного жениха, который тебе не по нраву? — спросил он в шутливой манере, как будто разговаривал с юной Сесиль.

— Да. И на сей раз это не кто-нибудь, а сам король, — ответила Елизавета.

Смех замер на его круглом веселом лице, он широкими шагами прошел к двери и захлопнул ее перед носом обескураженного клерка и нескольких назойливых посетителей.

— Дорогая моя леди Бесс, ты сошла с ума! — сказал он довольно сдержанно, однако в его голосе слышалась явная тревога.

На всякий случай Стенли задвинул засов, но, чтобы дать себе время собраться с мыслями, он не торопился отойти от двери.

— Может, это только одни разговоры, — уклончиво прошептал он, направляясь к ней.

— Однако я вижу, вас, милорд, это не очень удивило.

— Насколько я понимаю, Его Величество обсудил… э… преимущества вашего брачного союза с кем-то из своих советников.

— А вы не были одним из них?

— Нет, — признался Стенли.

И тут Елизавета нанесла ему неожиданный удар:

Значит, вы знаете, что он вам не доверяет?

— Не доверяет мне? — высокомерно усмехнулся он, гордо кивнув в сторону своего стола, на котором лежали стопки очень важных на вид бумаг, однако смех его звучал невесело.

— Мне сказала об этом перед смертью королева Анна.

— А!

Восклицание, слетевшее с его губ, говорило о том, что наконец, его давние подозрения подтвердились, и Елизавета, не долго думая, решила воспользоваться своим преимуществом. Она опустилась перед ним на колени и обхватила пальцами его пухлую руку.

— Послушайте, милорд. В ответ на клятву, которую вы дали моему отцу, обещая быть нашим защитником, я даю вам свою клятву, — сказала она. — Но предупреждаю, что я ее сдержу. Клянусь его бессмертной душой: если вы не поможете мне избежать этого отвратительного брака, — я покончу с собой.

Он заметил, что она вот-вот упадет в обморок, и хотя ему вовсе не хотелось продолжать этот разговор, он вынужден был из сострадания поднять ее и усадить в кресло.

— Но что я реально в состоянии для тебя сделать? — неохотно спросил он.

— Пошлите за Генрихом Ланкастером. Придумайте что-нибудь, чтобы он приехал и женился на мне, — ведь именно это пытался организовать Генрих Букингем.

— Букингем — дурак! — вспыхнул он, оскорбленный таким сравнением.

— Он был храбрым другом.

— Ну, а тебе что это дало? Надо было понимать: тогда еще не пришло время.

В ее глазах вспыхнула надежда.

— Вы имеете в виду, что, если бы сейчас это время пришло, вы помогли бы нам, как пыталась помочь ваша жена? — тихо спросила Елизавета.

— Тогда король был слишком популярен в народе, — добавил он, не решаясь напрямую ответить «а ее вопрос.

Елизавета умоляюще протянула ему руку.

— Вы думаете, что теперь, когда люди считают его виновным в гибели моих братьев, когда до них дойдет, что он хочет жениться на мне, именно теперь можно будет послать весточку Генриху Тюдору? — упрямо продолжала она.

Лорд Стенли уже взял себя в руки.

— Вовсе не обязательно посылать весточку Генриху Тюдору, — заметил осторожный лорд-камергер. — Но я предпочитаю не обсуждать такие вещи с женщинами. Прости меня за эти слова, но вы все слишком любите делиться с закадычными подругами. Вспомни о судьбе Букингема!

Он не назвал ничьего имени, но Елизавете нетрудно было догадаться, кого он считал виновным в этой трагедии. Она встала и посмотрела ему прямо в лицо. Он был одинакового с ней роста, и ее глаза оказались на уровне его глаз.

— Хотя я и была всегда послушной дочерью, я не стала похожа на свою мать. Вы знаете меня всю жизнь и должны были бы заметить это, — твердо заявила она. — Точно так же, как вы знаете, что Маргарита своим молчанием уберегла вас от неприятностей.

Он был поражен чувством собственного достоинства прозвучавшего в этом коротком монологе.

— Все остается в силе — нам только нужно дождаться благоприятного момента. Если моему пасынку, Генриху Тюдору, что-то однажды посулили, он так просто не отступится, — медленно начал он, как бы повторяя хорошо заученную фразу. — Его дядя Джаспер Тюдор, который вырастил его, представляет немалую силу. Французский король обещал корабли. Умная голова епископа Мортона тоже может сослужить нам хорошую службу, поскольку он остался на свободе и живет за границей. Твой брат Дорсет поддерживает с нами связь. Человек Маргарет — Льюис — продолжает информировать ее обо всем. Нет нужды уже сейчас вводить Генриха Тюдора в курс дела.

Сердце Елизаветы запрыгало в груди, переполненное надеждой и радостью. Ее щеки снова порозовели.

— Значит, на этот раз вы будете сражаться на нашей стороне! — воскликнула она.

Но Стенли знал, каким искусным царедворцем нужно быть, чтобы пережить троих таких разных правителей. Он был не из тех, кто полагает, что достаточно поднять знамя и прокричать «ура» — и победа у тебя в кармане.

— С четырьмя сотнями вооруженных вассалов и людьми твоего брата, которых будет примерно столько же, может быть, разумнее будет вообще не вступать в бой, — сухо ответил он.

— Значит, когда Генрих высадится, Ричард обратится к вам за помощью…

Стенли остановил ее решительным жестом.

— Не торопись, дорогая леди! Это все совсем не просто. Думаешь, Ланкастер такой дурак, что безоглядно полезет в петлю и не потребует письменных гарантий с нашей стороны, в которых было бы указано, на какое количество сторонников можно рассчитывать и где они будут стоять со своими силами? Более того: он потребует письменного обещания, что ты действительно выйдешь за него, когда он прибудет в нашу страну, и тем самым обеспечишь ему популярность в народе и укрепишь его политические позиции. Генрих — человек решительный, но осторожный, как и я. Узнав через Льюиса о судьбе твоих братьев, он потребовал уверений в том, что, если — не дай Бог! — с тобой что-нибудь случится, он получит руку Сесиль.

Елизавета, будучи женщиной, взглянула на это Дело с другой стороны. Несомненно, подобные предосторожности продиктованы холодным расчетом. И хотя она никогда не видела этого мужчину, она уже не раз погружалась в романтические мечты, думая о нем как о своем избавителе. Однако после всего услышанного ее придуманное счастье заволокло темной тучей.

— Тогда почему вы не отсылаете ему то, что он требует? — холодно спросила она.

— Потому что я не могу написать такой документ, — сказал могущественный Стенли, под комананием которого находилась огромная армия, почти как у самого короля, и половина всех крепостей, расположенных на территории Ланкашира.

Это признание повергло в изумление дочь Эдуарда Плантагенета и Елизаветы Вудвилль, правда, она знала, что некоторые бароны в состоянии написать только то, немногое, в основном цифры, — что необходимо для управления их землями.

— Но ведь в вашем распоряжении целая армия писцов, — возразила она, нежно улыбаясь ему.

— Думаешь, я смогу доверить такой документ кому-нибудь из них? — заметил он. — Каким бы он ни был преданным, в секунду наша жизнь окажется в его руках.

Он метнул взгляд в сторону двери, как бы желая убедиться, что там никого нет, перегнулся через стол и, наконец, решил быть с ней до конца откровенным.

— Послушай, Бесс. Надеяться на успех этого грандиозного плана можно только в том случае, если король до последнего момента ничего не будет знать о моих намерениях. У него острый ум, его шпионская сеть работает отлично. Ты права: он никогда по-настоящему не доверял мне. И пока Генрих не высадится, я должен оставаться в тени, должен быть тем довеском, который так необходим обоим противникам, — и сколько я потяну, не должен знать даже такой опытный вояка, как Ричард.