Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров - Барнс Маргарет Кэмпбелл. Страница 66

— Иногда мне кажется, что я всегда чувствую себя усталым, — вздохнул ее муж.

— Но дело стоило того!

Король взял вино из рук Елизаветы, но смотрел не на нее, а на огромный зал внизу. Да, он чувствовал себя усталым. Но его план осуществился!

— Я только что слышал, как де Пуэбла говорил французскому послу, что Англия не была такой стабильной страной в течение пятисот лет, — сказал он.

Елизавета встала рядом с ним.

— Это будет долгой памятью о вас, даже более прочной, чем ваша великолепная церковь, — мягко заметила она.

Он был так доволен, что пожал ее руку. Среди многих даров, которыми Господь Бог наградил его, оказался дар превращения женщины из рода Йорков в преданную и понимающую жену Тюдора.

— Бывали времена, когда я думал, что это никогда не случится! — признался Генрих. Он кивком показал на важных гостей, собравшихся в великолепном зале. — Теперь нам не грозят никакие самозванцы! Фердинанд с Изабеллой и все остальные понимают, что не осталось лучшей крови Плантагенета, чем та, что течет в жилах моих детей. Мы твердо стоим на ногах, и нам, Тюдорам, никто не грозит!

Елизавета разделяла его чувство облегчения, но не стала отвечать ему. Потому что, даже будучи ему благодарной, она понимала, какую цену пришлось заплатить за все.

— Мне нравится наша невестка, — заметила она. Она видела, как девушка играла свою роль с трогательным достоинством юности. — Мне очень нравится, что она смотрит людям прямо в глаза. Она не очень красива, но ее хорошо готовили к тому, чтобы стать королевой. Мне кажется, она добра!

— Нам следует надеяться, что она сможет рожать детей, — коротко заметил Генрих.

— Они еще так молоды! — ответила Елизавета. Генрих спокойно посмотрел на молодую пару

сквозь стекло своего бокала.

— Моей матери исполнилось только пятнадцать, когда она родила меня, — напомнил он Елизавете.

— Так было в ее время, — ответила Елизавета. — Она была так влюблена в вашего отца! Мне не кажется, что Екатерину сильно волнует Артур.

— Какое это имеет значение!

— Мне кажется, очень большое! Мне, правда, еще кажется, что Артур не понимает этого. Иногда я думаю, что его голова забита латинскими глаголами и мечтами о будущем. Вы знаете, Генрих, я так беспокоюсь о нем. Он такой бледный!

— Слишком длинный и трудный день для пятнадцатилетнего парня!

— Но ведь Екатерина так хорошо все выдержала! Хотя она всего лишь на год старше его, она кажется такой взрослой. Наверное, потому, что она росла в другом климате. Посмотрите, Генрих, Артур все время проводит рукой по лицу!

— Эту привычку он перенял у меня.

— Он сильно кашляет. Он рассказал мне, что промок, когда ждал, пока хлопотливые дуэньи его невесты решали, должны ли молодые видеть друг друга до свадьбы! Как будто мы живем в гареме, как женщины сарацинов!

— Елизавета, вы слишком волнуетесь о его здоровье. Вы всегда волновались о нем сильнее, чем о других детях, потому что он родился раньше времени, — заметил Генрих, ставя свой бокал на столик. — Мне пора сказать несколько слов испанским гостям. После танцев нам нужно будет проводить жениха и невесту в спальню.

Елизавета взяла его за руку.

— Но они так молоды! — повторила она. — Разве вы не позволите им…

— Ну, ну, мне нужны наследники, — засмеялся он. — Внук, чтобы закрепить наш союз.

— Артур так тянется вверх. Врачи сказали мне, что у него ни на что больше не остается сил. Разве не лучше будет, если они подождут еще год?

— Хорошо, я поговорю с врачами об этом, — согласился Генрих. Он понимал, как она волнуется, но не мог поверить, что такая мелочь, как здоровье юноши, может помешать исполнению его планов. — Но по протоколу они должны вместе лечь в постель сегодня! Если не сделать этого, Испании будет нанесено оскорбление.

«Испания! Испания! — подумала Елизавета. Она видела, как он вернулся в зал и начал разговор с группой важных прелатов. — Почему наши жизни должны быть постоянно связаны с делами в Испании?! Генрих просто помешался на этой стране! Но, может быть, когда-нибудь эта страна станет такой великой, что последующие Тюдоры должны будут прилагать все силы и хитрость, чтобы как-то обуздать ее?»

Генрих выглядел довольным. Он прекрасно мог вести себя на публике — мудрый, воспитанный, с чувством собственного достоинства. Кажется, он сейчас достиг вершины своей власти. То, с каким почтением относились к нему иностранные послы, показывало, что его имя за границей пользуется уважением. Он сидел среди гостей — любезный хозяин и мудрый политик, ему было чем гордиться: не так много королей достигли того, к чему готовили их происхождение и предназначение. Генрих ослабил баронов, и они больше не смогут превращать Англию в поле битвы. Народ процветал и был доволен. Наполнились прежде пустые сундуки, и, самое главное, было восстановлено наследование престола. Елизавета прекрасно понимала, что значил для Генриха тот факт, что его старший сын был Принцем Уэльским не только по имени. После получения образования в этой прекрасной стране он должен был ехать Уэльс со своей молодой богатой женой, чтобы основать свой двор там, где раньше правили великий Пендрегон и его последователи, и править там.

Елизавета также понимала, что, несмотря на пышность двора Плантагенетов, у них никогда не было таких богатств. Ей было стыдно вспоминать, что раньше она и ее сестры потихоньку смеялись над тем, как довольный Генрих потирал руки, подобно удачливому лавочнику, — теперь и ей было ясно, что его деловитость помогла привести страну к процветанию.

Елизавета услышала, как музыканты заиграли мелодию французского танца. Она хлопком подозвала своих дам, и все они пошли смотреть на танцы. Ее порадовало, что Артур не стал брать себе в партнерши леди Гилдфорд и сорвал аплодисменты, станцевав менуэт с Сесиль. А его невеста танцевала медленный танец не с партнером, а с двумя дамами. Но кульминацией стал тот момент, когда Маргарита и Хэри весело исполнили живой английский народный танец. В исполнении Хэри было столько молодого задора и темперамента, он так скакал и прыгал! Пот выступил на его высоком лбу, — и тогда, не обращая внимания на формальности, он прервал танец, сбросил новый бархатный камзол, от чего все пришли в полный восторг, и снова протанцевал весь танец, вкладывая в него всю свою энергию и получая от этого огромное удовольствие.

Елизавета хохотала вместе с остальной публикой. Генрих с отцовской гордостью смотрел на красивую пару.

После прекрасного представления выпустили живых голубей в честь невесты, и ее и Артура отвели в дом лондонского епископа. Потом невеста была возвращена заботам своих придворных дам до возвращения гостей в Испанию и до тех пор, пока она с мужем не отправится в Уэльс. Елизавета подумала, что ее беспокойство возымело действие в глазах мужа.

После отъезда молодых Елизавета немного скучала в своем замке в Ричмонде. Но ее старшая дочь Маргарита теперь была весьма ласкова с матерью, она не отходила от нее — приближалось время, когда ей тоже было нудно ехать к своему мужу. Как только наступит лето и подсохнут дороги, Маргарита Тюдор должна будет с сопровождением отправиться на север, чтобы стать настоящей женой Джеймса Стюарта и королевой Шотландии.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Елизавете предстояло проститься со старшей дочерью летом. Но к тому времени, когда подсохли дороги и живая изгородь покрылась листочками, судьба распорядилась по-иному: пришлось не устраивать свадьбу, а печалиться по мертвым. Ранним светлым утром, когда Елизавета еще была в постели, пришла страшная весть из Уэльса.

— Это касается принца Артура, — сообщили бледные придворные дамы, с трудом выговаривая слова.

— Он болен? — спросила она, как будто ждала именно этих вестей. Через секунду, видя их испуганные лица, она поняла, что его нет в живых.

Умер Артур, сын, для которого она так старалась укрепить трон.

— Как? Что с ним случилось?