Это моя земля! - Громов Борис. Страница 14

– Ладно, парни, расклады такие: в обратный путь нам все-таки придется через Клин и Дмитров возвращаться. Командир очень просил на обстановку в тех краях поглядеть, мало ли. Как ни крути – соседи. Случись чего – а мы ненакрашенные.

– С одной стороны – верно, – хмуро морщит лоб Буров. – С другой – очень аккуратно нужно. Ты по пути сюда сильно прав был – проблемные это города, учитывая происходящее. Улицы не шибко широкие, обзор вокруг плохой, да еще и мост через канал имени Москвы в Дмитрове. Очень осторожно ехать придется.

– Да ладно, – скептически приподнял правую бровь Гумаров, – где наша не пропадала!

– Вот-вот, – в тон ему ехидно поддакивает Солоха. – И там пропадала, и сям пропадала… Все верно тезка говорит: осторожно нужно. Там кое-где реально такие места есть: грамотно человек засаду устроит – и фиг ты куда денешься.

– Лады, заканчиваем прения сторон, – подвожу итог я. – Если настоящий профессионал засаду устроит, то почти где угодно фиг куда денешься. Приказ выполнять все равно надо. Сказали: произвести первичную разведку и оценку обстановки – будем производить и оценивать. Не забывая при этом о личной безопасности. Вопросы?

– Никак нет, сэр! – продолжает паясничать Солоха. – Не извольте сумлеваться, барин, чай оно не в первый раз. Сделаем…

– Раз вопросов нет – по коням! В гостях, конечно, хорошо, но дома все равно лучше.

Фраза избитая и банальная, спору нет, но возражений со стороны парней не последовало. Что неудивительно. Это я – бобыль: молодой-красивый, холостой-неженатый, а их на базе ждут: Андреев – их семьи, Тимура – любимая девушка.

Уже сев за руль, я еще раз напоминаю:

– Не расслабляемся, мужики. Сколько хороших парней в Чечне сгинуло из-за того, что бдительность не вовремя теряли! Нам оно не нужно.

Клин выглядел откровенно плохо. Живых на улицах нет совсем – только покойники по каким-то своим, нам непонятным, надобностям култыхают. «Макдоналдс» на обочине Ленинградского шоссе выгорел дотла, только стены закопченные стоят, и те не все. Сквозь одну, снеся хлипенький декоративный заборчик вокруг здания, в руины въехал грузовик. Наливник, если по остаткам развороченной цистерны судить. Нет, он, конечно, чисто в теории, мог и молоко перевозить, но оно свойства взрываться, буквально вывернув наизнанку толстостенную стальную бочку, не имеет. Так что, скорее всего, этот грузовик причиной пожара и стал. Чуть дальше, на площади с фонтаном, той, что на пересечении улиц Гагарина и Ленина, – следы людей. Много стреляных гильз и начисто обглоданных и на части растащенных костяков. Похоже, кто-то решительный и хорошо вооруженный вывозил стоящий тут торговый центр «Семья». Не исключено, что тут наши коллеги из Управления по Клинскому району поработали. С одной стороны – проверить бы… С другой – в здании Управления точно никого нет, мы мимо проезжали: одни мертвяки, как вокруг, так и на территории. Но в форме там зомби практически не было, только в штатском. Ну, может, пара-тройка мертвецов в сером милицейском повседневном пэша и затерялись в толпе, но при масштабах произошедшего такое количество говорит скорее о том, что здешние милиционеры смогли все же и сориентироваться вовремя, и правильно отреагировать. А вот куда местные коллеги податься могли и где осесть – да кто ж их знает? Предложенную Гумаровым версию про Клинский колбасный завод отмели с ходу. Пищевое производство, особенно такое крупное, – это крысы. А крысы отлично зомбируются, про это нам Пантелеев очень подробно рассказал. Крысы, собаки, любые хищники кроме, как ни странно, кошек. И всеядные: свиньи там или медведи. А вот травоядные не восстают, проверено. Это хорошо. Потому что я, когда про хрюшек услыхал, дико расстроился. Люблю я свинину, чего уж греха таить, особенно в виде шашлыка. Похоже, придется на говяжьи стейки переходить, по баранине я не любитель. Солоха с видом знатока заявил, что если где здешние менты оборону и заняли, то это точно на пивзаводе. Но где он расположен, никто из нас не знает, поэтому – не стоит и время тратить на поиски. Отметим для себя, что Клину – хана, но какие-то вооруженные выжившие в нем все же имеются. Для начала и этой информации хватит. Потребуются подробности – проведем доразведку.

А вот в Дмитрове мы нарвались. Точнее, даже не в самом Дмитрове, а на железнодорожном переезде при въезде в город, сразу после моста через канал. А ведь так все тихо и безобидно выглядело… Ни у кого даже малейших подозрений не возникло до того момента, как вдруг в окне будки дежурного по переезду полыхнуло дульное пламя и в боковое окно точно напротив моей головы ударил сноп крупной дроби. Ни черта себе! Блин, так ведь и обхезаться недолго. Понятное дело, что триплекс нашего УАЗа должен не то что дробь – автоматную пулю держать, но уж больно внезапно все случилось.

Нет, как ни крути, а все-таки опыт – великая штука! Башка моя еще, как мне кажется, даже не успела толком переварить внезапное происшествие, а руки-ноги уже начали действовать: врубаю нейтралку, ручник – вверх до упора, руль выворачиваю влево (вправо нельзя – в кювет улетим, а слева – целая полоса встречного движения, совершенно сейчас пустая). Есть! Ручник вниз, задняя передача, сцепление, тормоз. УАЗ замирает будто вкопанный.

– Огонь! – рявкаю я на ухо Тимуру, и его «Печенег» заливается злым, лязгающим лаем, сквозь который едва слышен звон звеньев ленты и разлетающихся по салону гильз. «Полицейский разворот» я выполнил четко, будто на автодроме, не зря столько тренировался в свое время, и ствол Тимурова пулемета сейчас смотрит точно на будку. У нападавших нет ни малейших шансов. Для старого доброго 7,62х54R, который «в девичестве» – трехлинейный патрон образца 1908 года, обшитая пластиковыми панелями стенка в один кирпич толщиной – вообще не преграда, так, досадное недоразумение. Словом, когда Гумаров высаживает примерно половину пристегнутого к «Печенегу» короба-«сотки», ответных выстрелов нет. Боже мой, как удивительно!

– Что это было? – раздается с заднего сиденья голос Бурова, явно пытающегося изобразить генерала Михалыча из «Особенностей национальной охоты». – Ну вы, блин, даете!

– Мешок тебе срочно нужен, Тима, – протянул я, задумчиво трогая кончиками пальцев свежий ожог на правой щеке, слегка припухший и влажный на ощупь. Ай, блин, больно!

Помню, в армии у меня случай был: на учениях одному бойцу гильза от ПК красиво залетела точно в ворот тельняшки. И все бы ничего, да только кроме нее на бедном Лехе были в тот момент еще китель и тяжелый бронежилет. Хорошо, попрошу заметить, подогнанный и дисциплинированно застегнутый. Короче, пока он с воплями и матом все это с себя сдирал, гильза неспешно сползала от ключиц к пупку, оставляя за собой красивый такой ожоговый шрам. Нам вот только такого не хватало…

М-да, мысли в голове какие-то… не соответствующие обстановке. Но на то и нужны тренировки, чтоб в критической ситуации туловище действовало само, практически без участия мозга, чисто на рефлексах.

– Тима, прикрываешь! – коротко командую я и выкатываюсь из УАЗа. За спиной слышу хлопанье дверей – это мои «неразлучники» рванули следом. Нет, сработанная «тройка» в боевой обстановке – великое дело! Ни единого лишнего слова, ни секунды потери на команды и объяснения, каждый отлично знает, что и как он должен делать. Одним быстрым броском преодолеваем расстояние от машины до будки на переезде и сразу же врываемся внутрь. Накапливаться перед дверью смысла нет: окна в этой сарайке огромные, к тому же одно из них выстрелом разнесено вдребезги, вон осколки в подсыхающей грязи под ногами блестят на солнышке. Да и стены никакой защиты не обеспечат, в этом мы уже убедились. А значит – работать нужно быстро, с ходу. Как там у Высоцкого? «Вперед и вверх, а там…» Вот-вот. Стараясь максимально быстро проскочить дверной проем, «крючком» входим внутрь и замираем, беря под контроль единственную комнатку, что совершенно не сложно, при ее-то размерах.

– Твою-то за ногу… – зло сплевывает Солоха на пол, залитый растекающейся из-под двух тел кровью.