Смертельный вояж - Майдуков Сергей. Страница 38

— Достаточно, чтобы без сожаления бросить все и уехать в другую страну.

— Ты давно здесь живешь?

Как человек, заинтересованный разговором, Глеб поворачивал голову к собеседнице, но не спускал глаз с дороги, по которой ехал полицейский автомобиль.

— Уже пять лет.

— Я хочу узнать твою историю.

— Зачем?

— Мне кажется, мы во многом похожи. — Глеб улыбнулся. — И никто не сможет понять тебя так хорошо, как я.

Прикусив губу, Бану положила подбородок на плечо Глеба. Если бы он сейчас мог увидеть ее глаза, то был бы поражен тем, как изменился этот взгляд. Как будто весь лед, копившийся в душе Бану долгие годы, растаял в одно мгновение.

Иногда измученному одиночеством сердцу не нужно даже разговора, чтобы сбросить камень. Достаточно настоящего тепла.

Весна любви начинается именно так — внезапно и бесповоротно.

Глава 17

День прошел в бесконечных допросах. Рита отказывалась давать показания, а ее в отместку не кормили и запугивали. Все силы анталийской полиции были брошены на патрулирование города и его окрестностей для предотвращения возможных террористических актов. Ритой занимался сержант, отличавшийся злобным, раздражительным нравом. Убийства и нападения, прокатившиеся по курорту, ему определенно не нравились. Вероятно, как у всех турок, у него имелся в Анталии какой-то семейный бизнес — уличное кафе, маленькое агентство недвижимости, магазинчик с летними шмотками или рыболовными принадлежностями, — и он опасался, что слухи о здешних бесчинствах отпугнут туристов, и тогда сержант вместе со своей большой дружной семьей лишится основного источника доходов. Злость он срывал на беззащитной женщине, и с его тяжелой руки Рита попала в новую беду.

Тюремная камера, в которую ее втолкнули, была светлой и достаточно просторной — ничего похожего на битком набитые клетки, которые показывают в российских сериалах. Большой чистый стол посередине, холодильник, душевая кабинка, две двухъярусные кровати… и трое мужчин, занятых своими делами.

«Все будет хорошо», — подумала Рита и не поверила сама себе. Мужчины смотрели на нее так, что ей вдруг захотелось на ферму в горах. Там, по крайней мере, Рита знала, что ее ожидает. Здесь — нет.

— Мераба, — поздоровалась она по-турецки.

Такую форму общения подсказал ей инстинкт самосохранения. Что, если арестанты примут ее за турчанку? Тогда, наверное, они не осмелятся ее тронуть. Ведь турки никому не позволяют обижать своих женщин. У каждой есть отец, или муж, или братья. С незнакомками лучше не связываться. Неизвестно, как все обернется.

Ее блеф не удался. Полицейский, который завел Риту в камеру, произнес несколько фраз на турецком, и настороженность в их глазах исчезла. Двое мужчин встали, третий остался сидеть. Дверь захлопнулась, больно ударив Риту в спину и вынудив сделать шаг вперед. Один из заключенных шагнул ей навстречу. Он был худым, но с таким большим животом, обтянутым зеленой майкой, что Рита мысленно прозвала его Арбузом. Второй стал Карабасом из-за черной густой бороды. Тому, который остался сидеть на кровати, подошло бы прозвище Тарзан. Раздетый по пояс, он был весь покрыт внушительными мускулами. Его взгляд был твердым и немигающим.

Рита попятилась и натолкнулась на дверь.

— Откройте! — крикнула она и принялась бить ногой в препятствие, отделяющее ее от внешнего мира. — Немедленно откройте! Я буду жаловаться!

Никто на ее призывы не откликнулся.

Ранее полицейский, с горем пополам изъяснявшийся по-английски, требовал, чтобы Рита признала себя террористкой. Она, естественно, отказалась. Тогда что она делала в компании вооруженного боевика? Ах, ее похитили? Увезли насильно? Тогда пусть Рита Соколова подробно расскажет, где она находилась и что делала в момент похищения. Где она живет, кстати говоря? Может ли предъявить документы? Отметку о въезде в Турцию?

Рита замкнулась, отделываясь односложными ответами, среди которых преобладали отрицательные. Не могла же она рассказать правду! Откровенность привела бы ее на скамью подсудимых. Она, чужестранка, убила турка. Отец и брат Парса, без сомнения, станут отрицать, что удерживали Риту насильно, обращаясь с ней как с рабыней. Наоборот, они скажут, что дали ей кров и работу, а она отплатила им черной неблагодарностью. Рита не сомневалась в этом. Как не сомневалась, что турецкие полицейские и судьи поверят не ей, а своим соотечественникам. Вот почему она решила молчать. Но это не помогло. Получилось как в той поговорке: из огня да в полымя.

— Не подходи ко мне! — крикнула Рита Арбузу, когда поняла, что стучать в дверь бесполезно.

Усмехнувшись, он больно ущипнул ее за грудь, а из-за его плеча уже тянул волосатую лапу Карабас.

Рита приготовилась впиться зубами и ногтями в того, кто бросится на нее первым, когда Арбуз и Карабас, столкнувшись лбами, разлетелись в разные стороны. На их месте стоял Тарзан. Его привлекательное мужественное лицо с чуть приплюснутым носом выражало симпатию и дружелюбие.

— Тешекюр эдерем, — поблагодарила Рита своего спасителя.

Он кивнул, но в следующее мгновение был вынужден отвернуться, чтобы отразить нападение Карабаса. Получив кулаком в центр своей замечательной бороды, тот отлетел в угол, ударился затылком о стену и утратил всяческий интерес к происходящему.

Это не остановило Арбуза, попытавшегося задушить Тарзана цепочкой. По-видимому, он хранил ее именно для этих целей, потому что она была необыкновенно прочной. Зайдя сзади, Арбуз ловко набросил металлическую удавку на шею Тарзана, но дальше этого дело не пошло. Поднатужившись, атлет наклонился вперед и швырнул противника через себя. Арбуз, неграциозно дрыгая ногами в воздухе, обрушился на пол с таким звуком, будто был чудовищно огромным плодом, сброшенным с высоты. Он попытался встать, но вскрикнул от боли и начал ругаться по-своему, кривясь так, словно намеревался расплакаться. Его товарищ тоже бормотал какие-то проклятия, сидя в углу и держась за голову.

Тарзан что-то повелительно произнес, поглядев сперва на одного, потом на другого, после чего они стали возмущаться, отчаянно жестикулируя и указывая на Риту. Поскольку все говорили быстро, она улавливала лишь отдельные турецкие слова: «женщина», «друзья», «вместе», «очередь».

Тарзану доводы сокамерников не понравились. Гневно крича, он подскочил к Арбузу и пинал его ногами, пока тот не отправился на четвереньках в душевую кабину. За ним, решив не дожидаться побоев, последовал Карабас. Рита с возрастающим изумлением следила за тем, как они скрываются в кабине, закрываются там и возятся, стараясь устроиться поудобнее. Это оказалось непростым делом. Сквозь мутный полупрозрачный пластик было видно, как они ворочаются в тесноте.

Рита перевела взгляд на Тарзана, стоявшего перед ней. Он улыбался. Она нерешительно улыбнулась в ответ. Его белозубый оскал сделался еще шире. Приобняв Риту, он подвел ее к столу и принялся раскладывать перед ней всевозможные тюремные яства: сыр, колбасу, ломти белого батона, конфеты. Появилась и бутылка восхитительно холодной воды. Тарзан показал жестом: мол, это все твое.

Торопливо поблагодарив, Рита собралась наброситься на угощение, но мужская рука, властно легшая на плечо, удержала ее на месте. Она вопросительно посмотрела на Тарзана. Продолжая улыбаться, он заговорил. «Сначала» и «потом» — вот и все, что поняла Рита. Потом спаситель кивнул в сторону одной из кроватей и жестом приказал ей раздеваться. Потрясенная, она уставилась на него. А он подмигнул и ткнул пальцем в нижнюю койку.

Его губы все еще были растянуты, но это была уже не улыбка, а оскал хищника, готового вцепиться в добычу. Он отличался от двух первых лишь тем, что ждал от Риты добровольной капитуляции. А еще ему хотелось овладеть ею в одиночку, без лишних глаз. И это вовсе не означало, что после он не отдаст Риту на растерзание сокамерникам.

Он был львом, а они шакалами. Но имеет ли значение для антилопы, кто сколько от нее урвет?