Благословенный 3 (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 58
Фёдор Фёдорович взял из моих рук пожелтевшие, закапанные вином листы, внимательно вглядываясь в них.
— Итак, вам предстоит прорваться через проливы и достичь Мальты. С собою вам следует взять весь состав Черноморского флота, какой вы сочтёте нужным и способным действовать в Средиземном море.
Адмирал удивлённо оторвал глаза от схемы де Тота и поднял их на меня.
— Ваше Величество, стоит ли уводить весь флот? Ведь наши черноморские берега таким образом останутся беззащитны!
— Для вас я Александр Павлович. Думаю, придётся задействовать весь флот — все боеспособные корабли!
— Но отчего же?
— Выхода нет. Разделить флот — значит обречь его на уничтожение: его просто разобьют по частям — половину англичане на Мальте, половину турки на Чёрном море. Надо держать его соединённым! Тогда мы сможем отражать любые угрозы на Средиземноморье; если турки посмеют открыть военные действия, можно будет действовать нашим флотом по их средиземноморскому побережью. Чёрное море придётся защищать береговыми батареями… и готовить в Николаеве новые корабли.
— Когда нам следует отплывать?
— Фёдор Фёдорович, эскадра должна уйти до зимних штормов. Конкретные сроки я вам не ставлю: ведь Черноморский флот ещё надо подготовить к походу, но и затягивать не следует. Мальта ждёт!
Интерлюдия
Гибралтар.
Как это прекрасно — выспаться в настоящей, широкой деревянной кровати с пологом, стоящей на твёрдом полу, а не на качающейся корабельной палубе, а утром, неторопливо воспряв ото сна, позавтракать прекрасной яичницей, ветчиной и отменным чеддером! Джон Джервис, адмирал синего флага, командующий Средиземноморской эскадрой, нечасто мог позволить себе такое сибаритство. Обычно ему приходилось коротать время между адмиральской каютой славного «Виктори», 104-х пушечного корабля, и его же квартердеком, осуществляя блокаду то бискайского, то средиземноморского побережья Испании. Но сейчас эскадра встала на рейд Гибралтара: часть судов требовали тимберовки, часть — очистки днища, и, конечно же, всем требовалась свежая вода. Так что теперь адмирал наслаждался покоем в доме губернатора Гибралтара, запахом апельсиновых деревьев, цветущими магнолиями и жасмином, твёрдой почве под ногами и прекрасной местной кухней, и только бесконечные гибралтарские лестницы испытывали его терпение…
Казалось, адмирала ждёт прекрасное утро, но вдруг идиллию нарушил адъютант капитана Керью.
— Адмирал, в море замечены канонерки испанцев! — воскликнул молодой рыжеволосый джентльмен, врываясь в гостиную губернатора в тот самый момент, когда адмирал уже готовился вкушать свой завтрак и великолепный утренний чай.
— Вот как? И много их?
— Более восьмидесяти вымпелов!
Адмирал Джервис, скомкав белоснежную льняную салфетку, выдернутую из-за воротника, с досадой бросил её на стол. Прекрасный «английский» завтрак — яйца, ветчина, порезанная столь тонко, что через неё вполне можно читать газету, гренки и прекрасный кантонский чай — останется бестолку остывать на столе.
— Харви, мундир! Шляпу! Срочно! Молли, открой окно. Нет, не это, — то, что выходит на рейд!
Камердинер адмирала побежал за мундиром, а адмирал тем временем вышел к распахнутому окну. Средиземноморское солнце заливало своим ласковым светом всю бухту Альхесирас. Город — россыпь оранжевых, красных, терракотовых черепичных крыш — утопал в зелени магнолий и апельсиновых деревьев, и лишь тень от гигантской Гибралтарской скалы чёрным провалом контрастировала с этим радостным пейзажем.Атлантический ветер был еще слаб, но обещал посвежеть. И там, вдалеке, милях в семи от берега, адмирал увидел россыпь грязно — белых хлопковых парусов над утлыми скорлупками испанских канонерок. Их было чертовски много; а вдали маячили ещё какие-то паруса.
— Чёрт меня подери! — выругался Джон Джервис, подставляя плечи камердинеру, хлопотавшему с его адмиральским мундиром.
Вскоре, переоблачившись в синий мундир Королевского флота, адмирал подхватил под мышку двууголку и, не надевая парика, поспешил вниз, к гавани и флоту.
— Что они затеяли, Джек? — спросил он у своего адъютанта, торопливо спускаясь вниз по бесконечно длинным гибралтарским лестницам. — Что это за демонстрация? Совершенно понятно, что наши корабли разнесут их в щепки!
«…как только переменится ветер» — докончил он про себя. Увы, атлантический бриз не оставлял возможности выйти в море.
Адмирал знал, что выдаёт желаемое за действительное. На самом деле, канонерки из Альхесираса — опасный противник. Во время «долгой осады» Гибралтара пятнадцать лет назад канонерки испанцев страшно досаждали транспортным судам и даже конвоям, иногда на месяцы прерывая сообщение Скалы с метрополией. Одна такая лодчонка несёт одну или две 24-х фунтовые пушки, — казалось бы, немного по сравнению с 74-х пушечным линейным кораблём, но действуют они удивительно нагло. Будучи крохотного размера, да ещё и вставая к противнику во время боя не бортом, а носом или кормою (смотря где стоит у него орудие), они удивительно малоуязвимы: ядром попасть в них очень трудно из-за низкого силуэта, а на картечный выстрел они не подходят.
Наконец адмирал спустился к своим кораблям, уже снимавшимся с якоря. Рядом, по правую руку, также спешно готовились к бою корабли, перевозившие из Вест-Индии в Ирландию войска генерала Ральфа Аберкромби.
«Чёрт побери, — невольно подумал адмирал. — Корабли Кейта* почти полностью разоружены, на редком найдётся более двух десятков карронад. Как они будут сражаться?» Но хуже всего было то, что они не условились заранее с адмиралом Эльфинстоном о порядке командования. Теперь две английские эскадры — Средиземноморская Джервиса и Вест-Индская Эльфинстона — будут действовать кто в лес, кто по дрова….
Тем не менее, ситуация требовала быстрой реакции. Взобравшись на борт флагмана, корабля «Виктори», адмирал приказал поставить сигнал для всей эскадры:
— Передать всем: «Встать на шпринг и вести огонь с места». Командуйте, Бен!
— Есть, сэр!
Капитан Бенджамин Халлоуэлл Керью немедленно приказал вывесить на реях россыпь сигнальных флагов и отдал необходимые распоряжения команде собственного корабля:
— Встать на шпринг! Развернуть правый борт в сторону неприятеля! Встретим «донов», как следует!
С волнением — только полный дурак совершенно не волнуется перед боем, — но и без особого беспокойства, адмирал наблюдал за быстро приближающимися испанскими канонерками.
Вскоре загремели залпы, и акватория залива затянулась дымною пеленою, нагоняемой свежим вестом на корабли и бастионы Гибралтара. Ядра испанцев сначала с жужжанием пролетали выше, дырявя снасти и паруса; затем доны пристрелялись, и над эскадрой то и дело звучал гулкий грохот ударов тяжёлых шестидюймовых чугунных ядер по дереву, перемежающийся проклятьями и криками раненых. Конечно, стрелять издали — а испанцы явно не решатся сейчас приблизиться на своих утлых лодочках на пистолетный выстрел — дело малополезное, но выбирать не приходилось — ветер людям Джарвиса крайне не благоприятствовал.
— Сэр, вижу паруса линейных кораблей, сэр! — вдруг прокричал сверху марсовый матрос.
— Сколько их? — насторожился Керью, поднимая к марсу серо-голубые глаза с безнадёжно выцветшими на средиземноморском солнце рыжими ресницами.
— Шесть…восемь…десять вымпелов, сэр!
Дело приобретало серьёзный оборот. Замысел испанцев стал ясен: они хотят подойти вплотную к крепости и устроить артиллерийскую дуэль, послав в качестве авангарда а если дело обернётся против них, взять свои парусные корабли на буксир и оттащить их из-под огня канонерками и шлюпками.
— Может быть, уйти в море, сэр? — спросил Керью у адмирала Джарвиса.
— Делайте своё дело, капитан, а я буду делать своё! — ворчливо откликнулся адмирал, пытаясь сквозь разрывы в клочьях дыма разглядеть приближающиеся испанские корабли.Отходить в море он не собирался. Береговые батареи Гибралтара давали наилучшую защиту из всех возможных, а силы испанцев пока ещё были неизвестны.