Между никогда и навечно (ЛП) - Бенсон Брит. Страница 54

Следующие две недели мой дом снаружи и частично внутри будет напоминать декорации съемочной площадки. Каждое свободное место будет занято киноаппаратурой, и повсюду будут носиться люди в наушниках и с планшетами. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы изо всех сил стараться не путаться у них под ногами, но теперь, зная, что Сав будет здесь, я не уверен, что это возможно.

С восходом солнца я покидаю дом через боковую дверь и иду к своему грузовику, соленый ветер доносит до меня ее смех. Звонкий и искренний. Она всегда смеялась от души. Такой смех побуждает других узнать его причину и присоединиться к веселью. Я останавливаюсь и позволяю взгляду скользнуть в сторону звука, и тут же вижу ее.

Она о чем-то беседует со своим телохранителем и играет со своей собакой. Она без парика, и ее серебристые пряди сверкают в лучах восходящего солнца. Вместо того чтобы сесть в грузовик и отправиться в офис, я меняю направление и иду прямо к ней.

Саванна слышит шаги и поворачивается ко мне с сияющей улыбкой, но та тут же исчезает, когда ее взгляд останавливается на моем лице.

— Что ты здесь делаешь? — Она перестает возиться с собакой и поднимается с корточек. — Ты работаешь и над этими декорациями?

— Типа того, — медленно отвечаю я.

Я перевожу взгляд с Саванны на Рыжего и киваю ему в знак приветствия, затем протягиваю руку, чтобы погладить по голове собаку, которая теперь обнюхивает мои ноги.

— Уроки игры на гитаре, — перехожу я к делу. Думал, что с ней будет легче разговаривать без парика, но ошибся. — Тебе удобно в обеденный перерыв или после съемок?

— Ой. Эм, дай-ка, подумать. — Она смотрит на Рыжего. — Тебе дали расписание на день?

Рыжий кивает.

— В обед должно получиться. Сегодня ты снимаешься допоздна.

Когда Саванна смотрит на меня, я не упускаю намека на волнение в ее глазах.

— Точное время обеда я не знаю, но если планируешь остаться здесь, можешь привести ее в трейлер? — Она указывает на улицу. — Мой пригнали сюда.

Я поворачиваюсь в указанном направлении, затем снова смотрю на нее.

— Помни, что я говорил. Ни шагу за пределы съемочной площадки. Оставайтесь внутри. Я не хочу…

— Знаю, Леви. Никаких папарацци. Никаких фото. Никаких ассоциаций с плохой и ужасной Сав Лавлесс. Я поняла.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд. По ее суровым глазам ничего не прочитать, и я прикладываю массу усилий, чтобы следовать ее примеру. Почувствовав, как под ее пристальным вниманием кожа начинает гореть, прерываю зрительный контакт. Сняв бейсболку, провожу пальцами по волосам и возвращаю головной убор обратно. В последний раз чешу загривок собаке, последний раз киваю Рыжему и в последний раз обращаюсь к Саванне:

— Увидимся в обед, мисс Лавлесс.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но она всегда любила оставлять за собой последнее слово.

— Как мог высоконравственный сын пастора превратиться в такого угрюмого мудака, Купер?

Я поворачиваюсь и снова смотрю на Саванну.

Что ей ответить? Что она разбила мое проклятое сердце, а я все глубже погружаюсь в кучу дерьма? Что я измучен и насторожен, и одна из причин моего состояния — она?

Нет.

— Такое происходит после пережитой потери, — говорю я прямо.

Потом разворачиваюсь и ухожу.

Глава 26

САВАННА

— Дом чертовски невероятный, — обращаюсь я к Рыжему, заходя в трейлер на обеденный перерыв.

— Во-первых, кухня точь-в-точь, как на площадке, а вид с террасы — двор, пляж, вода. Думаю, технически это не океан. Это устье реки до ее впадения в Атлантику, но, Боже, владелец дома, должно быть, миллионер.

Взобравшись на барный стул, подтягиваю к себе один из контейнеров с ланчем, открываю его и нахожу что-то вроде зеленого салата с ароматом перца и уксуса. Беру вилку, натыкаю пробный кусочек и засовываю в рот. Вкус приятный, поэтому я продолжаю есть и болтать.

— Я хотела пошнырять по дому, но мы были чертовски заняты, а потом мне не хотелось опоздать на встречу с ребенком, поэтому, как только объявили перерыв, я поспешила сюда.

Я засовываю в рот еще одну вилку салата, а Рыжий подходит к моему стулу и ставит передо мной белую коробку. На ней имя Зигги.

— Она стояла среди закусок для съемочной команды, — объясняет он. — Дакота сказала мне принести ее сюда.

Отложив вилку, открываю коробку и нахожу шесть самых аппетитных черничных кексов. Пахнут они божественно, и мой интерес к зеленому салату сразу же пропадает.

— О, боже, — говорю я, доставая кекс и откусывая.

Я мычу и откидываю голову назад, пока жую. Как чертовски вкусно. Зигги скулит, поэтому я неохотно отламываю ей кусочек. В конце концов, на коробке написано ее имя.

— Я когда-нибудь рассказывала тебе о черничном пироге? — спрашиваю я Рыжего, откусывая еще кекса.

Он отрицательно качает головой, поэтому я продолжаю:

— Городок, в котором я выросла — ну, где я жила, пока мне не исполнилось пятнадцать, а потом я сбежала, — там была одна ужасная старушенция. Просто мегера. Ненавидела меня до жути, хотя меня ненавидело большинство горожан, так что, плевать. Короче, она пекла изумительный черничный пирог. Приносила его на все городские мероприятия. На распродажу выпечки, рыбное барбекю и встречи в мэрии. И я пробиралась на каждое мероприятие, чтобы стянуть кусочек ее пирога.

Я кладу в рот еще кусочек, затем запиваю водой, прежде чем продолжить.

— Однажды она пыталась добиться, чтобы меня арестовали за кражу целого пирога с празднования скорого рождения внука мэра, но не смогла доказать, что это была я.

— А это была ты? — спрашивает он, и я ухмыляюсь.

— Ага.

Он качает головой, будто не стоило и удивляться, а я хмуро смотрю на коробку, где лежат еще пять идеальных кексов.

— Она ходила в церковь Леви, — говорю я коробке. — Приносила пирог раз в месяц на этот их странный воскресный обед, а Леви всегда тайком брал мне кусочек. Заворачивал его в бумажное полотенце и засовывал в пластиковый стаканчик, а в понедельник приносил мне в школу.

Я закрываю белую коробку и отодвигаю ее от себя, но не спускаю с нее глаз. Склоняю голову набок и рассматриваю. Не могу избавиться от чувства… надежды…

— Прилагалась ли записка или что-нибудь еще? Я имею в виду, к кексам. Тебе сказали, почему они предназначены мне?

Я смотрю на Рыжего, и он качает головой, поэтому я возвращаю взгляд на коробку. Прищуриваюсь, будто могу получить ответ от картона.

— Что случилось с леди? — спрашивает Рыжий, заставляя прервать мой зрительный контакт с коробкой, и я пожимаю плечами.

Хочу сказать, что она, вероятно, умерла и мне все равно, потому что она была злой сукой, но тут в дверь трейлера раздается стук. Вскочив со своего места, я поворачиваю ручку прежде, чем Рыжий успевает пошевелиться, и когда распахиваю дверь, за ней стоит улыбающаяся Бринн.

— Привет, Босс, — говорю я с улыбкой.

Скольжу взглядом ей за спину, но Леви не видно, поэтому я отхожу в сторону и жестом приглашаю ее войти.

— Большое вам спасибо за то, что научите меня…

Бринн с кряхтением замолкает на полуслове, когда моя собака-угроза врезается прямо в нее, и они обе падают на пол. Бринн хихикает от атаки облизывания Зиггс, и я опираюсь на барную стойку и с веселой улыбкой наблюдаю, пока все не закончится.

— Извини, — говорю я ей, как только Зигги успокаивается, но Брин, кажется, не возражает.

— Все в порядке, я люблю собак. — Она подходит к дивану и садится. — Нам пришлось отдать свою, когда мама заболела во второй раз. Ого, у вас две гитары? Вы принесли одну для меня?

Бринн так небрежно упомянула о своей маме, прежде чем сменить тему и спросить о гитарах, но я замерла. Ее мама болела? При взгляде на Рыжего вижу, что он пристально наблюдает за Бринн. Мне хочется спросить об этом, попросить уточнить, чтобы узнать больше, но она уже перескочила на другую тему.

— Да, я попросила свою подругу Мэйбл прислать мне еще одну гитару, чтобы учить тебя на ней.