Герой Рима (ЛП) - Джексон Дуглас. Страница 17

Уловку ветерана повторил каждый второй человек в линии, и состязание закончилось беспорядком, когда мужчины боролись и боролись друг с другом.

— Достаточно! — крикнул Фалько. Он повернулся, ухмыляясь, к Валерию. — Почетная ничья, я думаю.

Валерий кивнул и смотрел, как Корвин помогает Лунарису подняться на ноги.

— В настоящем бою тебе бы это не сошло с рук, — ровным голосом сказал дупликарий. Он знал, что его обманули, но лучше быть обманутым на тренировочном поле, чем на каком-нибудь языческом поле битвы.

— Это верно. — согласился Корвин. — Но это был не настоящий бой. Вы разрабатываете свою тактику, чтобы победить того, кто стоит перед вами.

— Ты хорош, — признал Лунарис. — Для твоего возраста. — Он протянул руку.

Корвин подозрительно посмотрел на него, прежде чем схватить Лунариса за предплечье. — Если бы мы не были хороши, нас бы здесь не было. Каждый человек, которого ты видишь, прожил в легионе двадцать пять лет. Двадцать пять лет – это столько же сражений и вдвое больше бессмысленных стычек, которые с еще большей вероятностью тебя убьют. Двадцать пять лет крови и пота, когда ты видишь, как твой товарищ по палатке умирает в нескольких дюймах с печенью на коленях, и двадцать пять лет сонливых офицеров-аристократов вроде него, которые не ведают, что творят.

Лунарис проследила за его взглядом в сторону Валерия. — О, нет. Он не такой, как они. Совсем на них не похож.

Глава X

За два дня до обеда на вилле Лукулла Валерий посетил рынок рядом с Форумом Колонии. Именно сюда местные фермеры привозили свои излишки, а ремесленники, занимавшиеся своим ремеслом в мастерских на холме к западу от города, приезжали продавать свои товары. Из любопытства он поднялся на холм и нашел оживленное место полное искр и дыма, странных металлических запахов и лязга кузнечных молотов. Среди них он нашел Корвина, что его удивило, так как это было место ремесленников, а ювелир теперь считался элитой Колонии. Но бывший оружейник Двадцатого объяснил — У меня есть мастерская в Колонии, но наш устав не разрешает производство в стенах города. — Он указал на светящуюся кузницу неподалеку. — Слишком велик риск возгорания. Вещи, которые я продаю, должны где-то производиться, поэтому я устроил здесь свою мастерскую.

Воспоминание о встрече зародило у Валерия мысль, но он решил оставить это на другой день. Теперь он шел среди прилавков с овощами, свисающими кусками мяса, набухшими мешками с ячменем и полбой, грудами утиных и куриных яиц, то свежих, то нет, и серебристой речной и морской рыбой, любуясь видами и резкими запахами домашних трав и экзотических импортных специй и игнорируя мольбы и лесть продавцов. Некоторое время он внимательно изучал корзину с тощими цыплятами, кудахтающими и суетящимися среди соломы, но ни один из них не был подходящим. Звук блеяния привлек его. Возможно? Дойдя до загона, он проклял себя. Конечно, в это время года ягнят не будет. Он представил, как ведет овцу на веревке по улицам. Нет, так не пойдет. Он вернулся к цыплятам.

— Я возьму самого большого, с белым пятном на крыле.

Он нес за лапы кричащую птицу, бессильно хлопающую крыльями, по главной улице, пока не достиг ворот храма. Сегодня от ступеней храма вытянулась очередь, и ему пришлось ждать своей очереди за сморщенной пожилой женщиной с белым свитком и маленькой кожаной сумкой, крепко прижатой к груди. Прошло несколько минут, прежде чем она предстала перед жрецом у каменного алтаря перед мраморной лестницей. Сделка должна была быть конфиденциальной, но у женщины был громкий голос, который напомнил Валерию крики цыпленка, и он не мог не услышать.

— Я хочу, чтобы бог наложил это проклятие на того, кто украл мои простыни, когда они сохли. Это была моя соседка, Поппея, я уверена, но я узнаю наверняка, когда у нее почернеют ноги и руки, вороватая сука. Во исполнение моего прошения я оставляю это подношение. — Жрец взял кожаную сумку, открыл ее и изучил содержимое, прежде чем принять свиток с коротким кивком. Женщина поклонилась и ушла, что-то бормоча себе под нос.

Валерий занял свое место у алтаря, пока жрец что-то записывал на вощеной дощечке. Несмотря на властность, с которой он обращался с женщиной и предыдущими просителями, жрец был немногим больше, чем мальчик, с узкими морщинистыми чертами лица и носом, который выдавал в нем римлянина. Поначалу Валерий был озадачен, но, когда он подождал –немного дольше, чем нужно, – он понял, что люди, которые на самом деле руководили культом Клавдия, вряд ли были такими крупными благотворителями, как Лукулл. Каждая организация нуждалась в своих сборщиках и перевозчиках, и он узнал одного из них перед собой.

Он кашлянул, и жрец поднял взгляд, словно только что заметил его присутствие. На Валерие была простая туника поверх штанов, и он знал, что его приняли за дежурного легионера или, возможно, за одного из фермеров, отправившегося в город на рынок.

— Я хочу принести жертву богу, — сказал он, протягивая курицу.

— Это? — спросил парень, нахмурившись.

— Да, это, — согласился Валерий, чувствуя растущее беспокойство позади себя.

Жрец изучал цыпленка, и Валерий задумался, совершал ли он когда-нибудь жертвоприношение. Вероятно, эту задачу обычно выполняли более опытные жрецы.

— Может быть, тебе нужна помощь? — рискнул он.

Парень серьезно посмотрел на него, потом снова на курицу. — О, нет. — Он сделал паузу. — Вам требуется предсказание?

Валерий на секунду задумался. Он действительно верил, что у этого ребенка был дар? Он почти наверняка зря тратил деньги. И все же, зачем он пришел сюда, если не узнать, была ли та девушка частью его будущего?

— Сколько? — спросил он, и ему назвали цену, от которой его кошелек протестующе завизжал. При таких расценках храм Клавдия должен быть самым прибыльным предприятием в Британии. Он передал серебряный динарий, который парень положил в корзину под алтарем, затем цыпленка, которого молодой жрец ловко прижал одной рукой, а другой залез в корзину и достал смертоносный на вид кухонный нож. Легким движением руки он перерезал птице горло. Цыпленок дернулся, и его крылья затрепетали в непроизвольной судороге. Жрец изучал его предсмертные движения, пока он не замер, а затем еще одним искусным взмахом лезвия сделал длинный разрез в его животе и позволил внутренностям высыпаться на мраморную поверхность.

Валерий уставился на останки цыпленка, но все, что он увидел, была груда перьев, мешанина из внутренностей и водянистая кровь. Жрец использовал острие ножа, чтобы отодвинуть свернутый комок кишок в сторону, и издал протяжный вздох, обнажая печень. Он снова вздохнул, обнаружив желчный пузырь, который внимательно изучил. Валерий наклонился ближе, пока объяснялись знаки. — Путь, по которому вы идете, не тот, по которому вы хотите идти, — осторожно сказал парень. — И все же есть много способов достичь цели, которую вы ищите. Не все они прямолинейны, но каждый по-своему приведет вас туда, куда вы хотите попасть. — Он сделал паузу, еще более внимательно изучая внутренности, пока Валерий пытался расшифровать предсказание, которое ему давали. Говорил ли парень о его погоне за девушкой, или путь, который против его воли приведет его обратно в Рим? Или оба? Или ни то, ни другое? Он поднял голову и увидел, что священник изучает его с любопытством в темных глазах. — Вы можете столкнуться с большим испытанием, а можете отвернуться от него. Ваша судьба связана с этим решением. Это неясно, но я считаю, что вы многое приобретете, но еще больше потеряете, если продолжите идти по выбранному вами пути. — Он полез в корзину, и рука его вынула серебряный динарий. — Вот. Я не сказал вам ничего такого, чего бы вы не знали.

Валерий покачал головой. — Нет. Оставь его… для себя, если не для храма.