Душелов. Том 2 (СИ) - Faded Emory. Страница 34

И когда Алиса, услышав этот ответ, уже слегка шагнула вперёд, выставив пальчик в её сторону, уже собираясь перевести разговор на повышенные тона, я вмешался, встав посреди них и сказав:

— Так. Стоп. Замолчали обе, — Алиса вновь попыталась что-то вставить, однако я не дал ей такой возможности, продолжив: — Тут и так всё держится на последнем из дыхании, так что мне не хватало ещё, чтобы вы тут, две клуши, что-то устроили.

И если Элизабет смирно замолчала, стоило мне только встать между ними, то вот Алису из-за этого только будто бы ещё сильнее распалилась:

— Да какого хрена⁈ Какая я тебе, нахрен, клуша⁈ Посмотри лучше, как ведёт себя твой работник по отношению ко мне, аристократке!

— Ну, может я и просто работаю на него пока что, — вновь неожиданно начала Элизабет, — однако я, в отличии от тебя, хотя бы оказалась подле него благодаря своим собственным заслугам. А не как ты — благодаря банальному везению, которое явно имело место быть в твоём случае, ведь ты, судя по всему, даже не понимаешь ничего, раз так себя ведёшь.

— Да что ты за херню несё!..

— Замолчали! Обе! Всё! Закрыли свои рты и не открываем, пока я не скажу! Понятно⁈ — Алиса начала открывать рот и я сразу посмотрел на неё: — Тебе ведь нужно обследование у человека, который в этом разбирается и который поможет в этом? Нужно! А если нет — тебя тут никто не держит! Можешь уйти хоть сейчас! Но потом не лезь ко мне со своими проблемами! — после этого перевёл взгляд на вновь замолчавшую Элизабет: — А от тебя я вообще такой херни не ожидал! Кто мне вчера во всю затирал про рациональность и сдержанность? А по итогу что у нас сегодня⁈ Просто, блять, слов не хватает на вас двоих!

Глава 23

Стоило парню, неожиданно встав между ней и незнакомой беловолосой, по её мнению, хамкой, как он… повысил тон, назвав её «клушей». Парень, конечно, назвал так не только её, а так же и другую девушку, которой будто бы было на это всё равно, но для неё это значение не имело. Ведь мало того, что это именно он её сюда позвал, так ещё допускает то, что его работница вот так вот по-хамски с ней, с аристократкой, разговаривает, будто бы совершенно не учитывая разницу в их статусе.

От этого она, даже немного растерявшись, несколько промедлила с ответом на таком же повышенном тоне. Впрочем, по её сображениям, пускай она и подняла голос, как не подобает делать аристократу, а тем более девушку, но тем не менее сами её слова были совершенно правильные.

И хоть адресовано это было парню, однако ответила же на эти слова вновь та самая беловолосая хамка, произнеся какой-то, как ей кажется, непонятный бред. И когда она, распылившись ещё сильнее, собиралась вновь ответить ей, вмешался парень… накричав на неё.

За всю её жизнь на неё никто не кричал. Бывали, разумеется, моменты, когда она вступала в споры с кем-то из своей семьи, в ходе которых разговор переходил на грубые, повышенные тона, но… это, как кажется девушке, совершенно другое. К этому она, пускай и не привыкла, но меж тем — хотя бы знала как реагировать. А вот когда дело дошло до криков…

Она будто оцепенела от неожиданности, не зная, что ей делать и как на такое вообще реагировать. К тому же, дело было не только в криках, а ещё и в словах, которые прокричал ей парень. Они были очень, как она считает, грубые. Такие, которые она совершенно не ожидала услышать в свою сторону от того, с кем за последние дни прошла через многое, с кем так неожиданно сильно сблизилась и к кому, сама того не замечая, начала чувствовать странные чувства.

Даже взять исключительно сегодняшний день — она встретилась с ним в школе, обсудила действительно важные, тревожащие её моменты и получила от него столь желанные ей слова о помощи ей в этом, а после — в очередной раз занялась с ним сексом. К тому же в этот раз она на самом деле пыталась быть активной, желая сексом не только решить свою проблему с «болезнью», при этом заодно получая столь приятное удовольствия, к которому она пристрастилась, но ещё и поистине хотя наряду с этим доставить удовольствие и ему.

Более того — на этом ещё всё не заканчивается: оказавшись после школы дома, она, не обращая ни на что другое внимание, лишь на скорую руку проверив названный им адрес, начала готовиться ко встречи с ним. Да, эта встреча была, чтобы решить её проблему, и всё же это никак совершенно не означает, что ей нужно было идти на неё как попало. Она хотела одеться красиво. Она хотела выглядеть сногсшибательно. А главное — она хотела чувствовать себя невероятно желанной.

А потому, на подбор образа, причёску и макияж у неё ушло порядком времени. Для неё оно, впрочем, словно прошло за несколько мгновений. И из-за этого она, в конечном счёте, и опоздала к назначенному времени, в этот момент всё ещё будучи ещё дома и даже не вызвав такси. Но, по правде сказать, конкретно этот момент её не сильно заботил — она же всё же девушка, а по тому ей подобное более чем простительно.

Кроме того — оно стоило того, ведь даже такой неотёсанный мужлан, как этот парень, заметив её старания, в итоге похвалив её образ. И пускай эта была лишь пара не слишком ласковых, но всё же приятных слов, — когда она, по её мнению, заслуживает куда большего, — тем не менее в тот момент ей хватило и этого. Она была рада, вновь ощутив именно рядом с ним это ещё непривычное для неё удовлетворение.

И поэтому всему вместе взятому каждое его грубое слово, каждый его крик в её сторону… ранил её. И ранил до ужаса неожиданно больно.

Она, конечно же, некоторое время пыталась сдержаться, пыталась удержать на лице маску невозмутимой аристократки и пыталась сделать вид, будто ей всё равно на эти грубые слова и крики в её сторону, но в результате — у неё всё равно ничего так и не вышло.

Не прошло и нескольких секунд, как её глаза намокли, губы задрожали, нос зашмыгал, а по её щекам потекли слёзы.

К этому никто из присутствующих не остался равнодушным: парень стоял и шокировано смотрел на неё, кажется совершенно не понимая, что он такого сделал и что ему сейчас нужно делать; на лице же беловолосой хамки, у которой до этого практически всегда было однотипная невозмутимость, проявилось искренне удивление; и даже рабочие, находящиеся за стёклами, видя это, отвлеклись от своей работы, пытаясь осознать, кто эти люди, почему они тут находятся и что между ними произошло.

Но больше всего поразилась происходящему сама девушка. Она, даже не сразу поняв, почему все так на неё смотрят, медленно подняла руки, аккуратно вытирая слёзы со своих щёк. И лишь увидев их на своих руках, она будто бы наконец осознала и приняла происходящее, и от этого ей вдруг стало ещё более грустно и печально на душе. И из-за этого, не прошло и несколько мгновений, как она, ещё раз обиженно посмотрев парню в лицо, расплакалась даже пуще прежнего, в конце концов спрятав лицо за руками, которыми вытирала всё непрекращающие идти слёзы.

И только после этого парень, наконец очухавшись, осторожно приблизился к ней, начал пытаться успокоить её максимально возможным нежным тоном, извиняясь за свою неотёсанную грубость. И всё же помогало это крайне мало, а парень, тем временем, явно чувствовал себя с каждым мгновением всё более дискомфортно. И желая поскорее избавиться от этого дискомфорта, он попробовал нежно приобнять её, надеясь, что это поможет. Однако, девушка не дала ему даже приблизиться к себе, резко обиженно отмахнувшись от него. Тем не менее парень не сдался, попробовав через несколько секунд вновь. Но и в этот раз произошло то же самое.

И повторялось это ещё несколько раз, пока в один момент парню, наконец, не удалось крепко обнять девушку. Правда перед этим несколько раз он неудачно подставился под её случайные, тем не менее достаточно болезненные удары. Меж тем его это будто бы не заботило. Вместо этого он, дождавшись, пока девушка в его руках немного успокоиться, повернулся к беловолосой девушке, стоящей за его спиной и сказал:

— Ты знаешь, где тут находиться комната для обследования?